Его глаза горят неистовым огнем, грудная клетка опадает и поднимается с бешеной скоростью. Он же сам себе снова смертный приговор выносит, заставляя меня вести его на плаху…
Нейтан. Не надо.
Что-то внутри надрывается, сердце трепетно отбивает взволнованный танец. Конечно, я скучаю по нему, безумно скучаю, неимоверно…, но уже не так, как раньше. Иначе.
— Нейтан…, — мне так хочется обнять его и послать к черту одновременно. Все органы сжимает в тиски, руки и ноги немеют, объятые незримыми кандалами. — Нейтан, тебе нужно уйти, — умоляю я, с надеждой вглядываясь в полные горячности, страсти и жизни глаза.
— Нет, не нужно, Алисия! — яростно шипит Нейт и делает еще один порывистый шаг по направлению ко мне. Но на этот раз я отступаю на два шага назад, прижимаясь спиной к стене, и не знаю, что мне делать дальше.
Но я сделаю все, чтобы эта его попытка вернуть меня стала последней. Ради его же блага…
Нейтан
— Нейтан…, — задыхающийся шепот срывается с красивых и безумно-манящих губ Алисии. Розово-нежных губ, которые так часто на протяжении последних недель целовал другой. Я смотрю на них сейчас и помню каждый раз, когда хладнокровный королевский выродок заставлял нас обоих захлебываться болью, снова и снова ковыряя в груди кровоточащую рану. Не сомневаюсь, что он пировал от души, наслаждаясь чужими страданиями. Словно ему было мало ночей, что я подыхал под дверями их общей спальни., оглушенный раздавленный, лишний…
Я не мог поверить тому, что слышал… Я должен знать, что это ложь, что моя Ли кричит под ним, потому что он требует, заставляет, приказывает, принуждает. Она не могла забыть меня так быстро, не могла вычеркнуть воспоминания о том, как я нес её на руках, а под моими ногами плавился песок.
Тогда я боялся только одного — не успеть, уронить, не выдержать жара и боли.
Лучше бы я умер …
Это было бы милосерднее того, что уготовил мне Амиран аль-Мактум.
Теперь я не боюсь ничего.
От моего сердца не осталось и пепла.
— Тебе нужно уйти, — умоляет Ли. её голос предательски дрожит, срывается.
— Нет, не нужно, Алисия! — моя грудная клетка полыхает, ярость и ненависть жалят раскаленными углями. Я не сожгу её в них. Она мой единственный источник света в черной непроглядной тьме. Эмиру не удастся запятнать её. Я всегда буду первым, а он нежеланным и нелюбимым. Отвратительным.
Правда же, Ли?
— Ты сама не хочешь, чтобы я уходил, — добавляю севшим голосом.
Она моргает, часто и взволованно дыша, а я неумолимо надвигаюсь, неотрывно глядя в распахнутые в мольбе глаза. Так много всего в темнеющей голубой бездне. И страх, и нежность, и отчаянная боль, и мольба, и непреклонная решимость, и где-то там, на самом дне похоронено мое сердце. Не возвращай его, Ли. Мне не нужно. Оставь себе. Оно твое, всегда было и будет.
— Уходи! Тебе нечего здесь делать, Хамдан Натаниель Каттан! — с наигранной бравадой, бросает мне Ли, вжимаясь спиной в стену. Отступать больше некуда, мои руки упираются по обе стороны от нее, заключая в ловушку.
— Повтори это еще раз, Ли, — сократив расстояние до минимума, я склоняюсь к её лицу, ловлю губами срывающееся дыхание. Я помню его сладкий вкус, помню отчаянную нежность запретных поцелуев и наше общее безумие, одно на двоих. Не поддаться ему было невозможно, даже если бы мы знали наперед последствия…
— Уходи, Нейт. Ты убьешь нас обоих, — она отворачивается, словно смотреть на меня ей невыносимо больно. Срываю с Алисии чертов платок, открывая доступ к её безупречным, платиновым, воздушным волосам. Мягкость облаков, напитанная солнцем. Утыкаюсь в них, словно ошалевший наркоман, нуждающийся в очередной дозе.
Лжет, моя запуганная девочка. Я столько раз встречал её брошенные украдкой взгляды, полные тоски и сожаления.
— Я умираю без тебя, Ли, — мой горячий шепот заставляет дрожать волоски на её виске. Я впитываю в себя знакомый до боли аромат. Свежий, пряный, будоражащий, как и прежде.
— Ты умрешь, если не уйдешь отсюда, — она поджимает губы, уклоняясь от моего поцелуя.
— Мне плевать, — хрипло выдыхаю в белокурую макушку, с наслаждением прижимаясь щекой к шелковистым локонам.
— А мне — нет. Мне не плевать, Нейт, — импульсивно восклицает Алиса.
— Боишься за меня, Ли? — спрашиваю с триумфом, ощущая в груди болезненный спазм. Надежда бывает и такой — с кровью и страданием.
— Нет, — она отрицательно мотает головой. — Я боюсь за Камиллу, за свою сестру и твою будущую жену. Завтра у вас свадьба. Ты должен готовиться и сделать все, чтобы она была счастлива.
— Что за ерунду ты несешь? — раздражаюсь я, не веря собственным ушам. Алисия вскидывает подбородок и ошпаривает меня холодным колючим взглядом.
— Будущее Ками — не ерунда. Мое будущее — не ерунда, — ожесточенно возражает Ли. В глазах сталь и уверенность. Она совсем другая сейчас. Сдержанная, незнакомая, чужая. Яростное рычание раздирает горло:
— Страх затуманил твой разум. Это не ты, Ли.
— Я, Нейт, — произносит она, не отводя прямого, острого как скальпель, взгляда. — Мы оба изменились и не заметили, как и когда это случилось. Хватит безумств! Ты забудешь меня, Хамдан, и поклянешься, что никогда не причинишь боль моей сестре, не станешь причиной её слез.
— Мы уже давали друг другу клятвы, Алисия.
— И не сдержали. Ты не виноват…
— Мы знаем виновного...
— Нет, — Алисия снова качает головой, смотрит на меня с горечью. — Я первая предала наши клятвы, Нейт.
— Он тебя заставил, — я обхватываю её лицо ладонями, пытаясь найти в аметистовых глазах подтверждение неискренности. Дай мне хоть один намек, чтобы я знал — все наши мучения и жертвы не напрасны. Наша любовь стоила этого. Скажи мне, Ли…
— Нет… Ищешь виновного, обвиняй меня, — тихо и твердо произносит Алисия и каждое последующее слово смертоносными клинками впивается в грудную клетку. — Я с ним, потому что хочу этого. По собственной воле. Я убежала с тобой только потому, что испугалась чувств к Амирану. Они возникли почти сразу, оглушили, застали врасплох. Я не хотела расставаться с наивными мечтами о свободе… с тобой, слишком стыдно оказалось признать, что я первая предала клятвы, а теперь понимаю, насколько была глупа.
— Глупа? Ты считаешь нашу любовь глупостью? — я требую у несущей лихорадочный бред Алисии прямого ответа, но уже не рассчитываю на честность. Ни слова правды. Она лжет с самой первой секунды.
Зачем, Ли? Мне так нужна твоя искренность… Твоя любовь с привкусом пепла. Горькая, жгучая, но такая желанная. Всего глоток, один вдох, и я выдержу все, что предстоит мне завтра.
— Амиран аль-Мактум мой муж, Хамдан, — режет по живому Алиса, беспощадно рвет все то, что соединяло нас, топчет маленькими ступнями. Так же исступлённо, как отдавалась мне на берегу озера, названного в честь наследника престола. Она тогда ничего не знала о нем…
