— Ваш муж — будущий король, и его занятость объяснима. В следующий раз я буду ждать вас вместе, — обнажая белоснежные зубы, тепло улыбается миссис Гилберт.
— Главное, чтобы он согласился на партнерские роды, — мечтательным тоном заявляю я, когда процедура заканчивается, и Мария кивком позволяет мне одеться.
— О да, на такой храбрый подвиг соглашаются только самые сильные и отважные мужчины. Уверена, ваш супруг как раз из таких. А пока до долгожданного события еще несколько месяцев, есть возможность хорошо к нему подготовиться. На сегодня я вас отпускаю, Алисия. Рекомендации и результаты анализов отправлю на почту. Ваша беременность протекает хорошо, малыш развивается соответственно здоровому анамнезу, — еще раз подводит итог Мария и протягивает заветный белый конверт, в который она минуту назад спрятала фотографии маленького человечка, которого я еще совершенно не знаю, но, кажется, уже…люблю.
Я не знаю с чем это связано. Не знаю, почему так сильно жду его или её появления на свет, хотя совсем недавно мне казалось, что стать матерью в двадцать три года — это все равно, что одним ударом остановить свое личностное развитие. Не знаю, как будет дальше, но теперь я уверена, что материнство не помешает заниматься редакцией и самой собой. Хотя мама говорит, что первые полгода или даже год, я забуду обо всем на свете, кроме целой Вселенной, что будет засыпать только на моих руках.
Когда я выхожу из кабинета Марии Гилберт, в грудной клетке взлетают и начинают неистово порхать бабочки. Кажется, что земное притяжение перестало для меня существовать, и я буквально плыву над полом и землей — настолько легка и невесома моя походка. Я выхожу из здания больницы в приподнятом настроении и одариваю ослепительной улыбкой всех своих секьюрити и изрядно надоевшего личного водителя:
— Классно подстригся, Нуран, — задорно подмигиваю телохранителю я, ныряя в машину. — В офис, пожалуйста, — бархатным тоном прошу я, тихо мурлыкая себе под нос детскую семейную песню. Нуран сдержанно улыбается мне, замечая мое приподнятое настроение, а я тем временем испытываю дикое чувство благодарности, глядя на пролетающие мимо вывески магазинов и зеркальные здания, обрамленные восточными арками и мозаикой.
Кто бы мог подумать, что беременность настолько сильно меня изменит.
Все ощущается по-другому. Иначе, чем прежде.
Вечно раскаленный и жалящий воздух Анмара, ассоциирующийся у меня исключительно с жизнью в строгих ограничениях и первой любовью, вдруг становится приятно-влажным, насыщенным, воздушно-пряным. Легкий запах океана и водорослей проникает глубоко в легкие, очищая диафрагму от боли, тревог и напряжения, обещая, что все будет хорошо, и я обязательно стану еще счастливее.
Следующий вдох дарит мне особый вид кислорода, приправленный знакомым ароматом мужского парфюма, от которого млеет все тело и затуманивается разум — запах моего мужчины. Платок, который я сегодня надела на голову и обернула вокруг шеи, насквозь пропитан Амираном.
Этой ночью он накрыл им мои глаза и связал запястья над головой, чтобы войти глубоко, до самого основания, пока я растворяюсь в эйфории и сладостных ощущениях, позволяя ему укрощать меня своим твердым членом, размеренными и быстрыми движениями внутри, облизывать и покусывать соски ловким и требовательным языком.
По телу проходит сладкая дрожь и мне приходится сжать под паранджой бедра, чтобы хоть как-то унять волну дикого желания и потребности в присутствии мужа. Придется немного подождать. На вечер у нас запланировано особое свидание в нашей спальне, и он пообещал, что вернется домой к восьми.
«У меня есть для тебя подарок, Ран. Не опаздывай сегодня. Я умру от желания, если не почувствую всего тебя в себе…уже скучаю по своему уникальному тигру», — глупо улыбаясь в ворот хиджаба, строчу сообщение мужу я, вспомнив одну из наших первых словесных перепалок в зверинце.
Каждый атом всего моего существа ежесекундно тянется к Амирану. Сначала, вальс гормонов, который устроил наш ребенок, пришелся мне не по душе, но сейчас я уже привыкла к ощущению некой зависимости от Мира. Я могу бесконечно вдыхать, ласкать, любить, целовать и обнимать своего мужа — я долго сопротивлялась тому, чтобы открыто признаться в этом собой себе, но устала бороться. Приняла, как данность — мои чувства к нему меняются и растут с каждым днем. Приняла то, что меня неимоверно тянуло к нему с самого первого взгляда, но я была слишком глупа, упряма и юна, чтобы распознать и правильно трактовать чувства, которые казались лишь мне первобытными инстинктами и рефлексами тела.
И теперь меня бесконечно злит и расстраивает, что его так мало в моей жизни.
Кто бы мог подумать, что я буду рассуждать так? Что мне будет не хватать Амирана? Три месяца назад я мечтала от него избавиться, а сегодня жажду просыпаться с ним каждый день, а не только пару раз в месяц. Амиран обычно встает в шесть утра и наспех приняв душ, отправляется на «охоту» или покорять мир, пока я безмятежно досматриваю десятый сон.
Хочется узнавать его, по-настоящему, глубоко, проводить больше времени вместе. Учитывая трудное положение в Анмаре — это непозволительная роскошь, даже для жены наследника престола. Амиран по-прежнему погружает меня в бескрайний океан своего внимания исключительно в спальне.
Отчасти, меня это глубоко задевает и расстраивает. С другой стороны, я прекрасно понимаю, что это временное явление, и как только политическая ситуация в Анмаре стабилизируется, все образуется.
Поднимаясь на пятидесятый этаж, где расположен офис моей редакции, я сразу направляюсь в кабинет Камилы. Поскольку сестре пришлось перейти на заочное обучение в США, и приезжать в Нью-Йорк она теперь будет только на сессию, я решила устроить её к себе в качестве редактора интернет-журнала для англоязычного рынка. Хорошее знание западного менталитета поспособствует тому, чтобы статьи под её руководством выходили в необходимом иностранным читателям формате.
— Ну как, ты узнала, кто у вас будет? — как только я вхожу в небольшой кабинет Камилы, сестра кидается ко мне с распростертыми руками и заключает в крепкие объятия. Искренняя и такая редкая улыбка озаряет лицо Ками.
Вот уже целый месяц я очень часто наблюдаю её подавленной, грустной и тоскующей. её упадок сил и угнетенное состояние, несомненно связано с постоянным отсутствием Нейтана.
Мы с Камилой стараемся не касаться прошлого. После её медового месяца у нас состоялся душевный разговор, в котором мы окончательно расставили все точки над «и»…думаю, тот факт, что я жду ребенка от Амирана, сильно успокоил сестру. Это некая точка невозврата, после которой даже говорить уже не о чем и делить — тем более.
Нейтан больше не мой. Но он навсегда останется мне родным человеком и светлым воспоминанием.
— Нет. Узнаю вместе с Амираном. Врач запечатала этот «сюрприз» в конверт, который мы откроем вместе, — делюсь секретом с сестрой, не в силах скрыть волнение и томительное предвкушение сегодняшнего вечера. — Но она заверила меня, что беременность протекает хорошо. Просто мне иногда тревожно, особенно когда я чувствую слабость или недомогание. Слава Богу, что прошел токсикоз.
