— Вирджиния, — перехватив её запястья, отступаю назад, отстраняя отчаявшуюся девушку. — Что на тебя накатило?
— Я по-прежнему готова сделать для тебя все, что угодно. Только попроси. Попроси меня, Амиран… — она горько всхлипывает, собираясь разрыдаться.
— Прекрати немедленно. Соберись, никакой трагедии не произошло, — встряхнув девушку за плечи, резко произношу стальным тоном. — Иди к себе, Джина. Ты не контролируешь ни свои слова, ни свои действия.
В общую с женой спальню я захожу в легком раздражении, вызванным недопустимым поведением Вирджинии аль-Мактум. Не скажу, что она сильно меня разозлила, но где-то близко. Когда мы встречались в последний раз, Джина не позволяла себе ничего лишнего в общении, а я всегда относился к ней с полагающимся уважением.
— Уже поздно. Почему не в кровати? — закрыв за собой дверь, чуть севшим голосом спрашиваю у застывшей возле окна Алисии.
В комнате полумрак, шторы слегка раздвинуты, пропускают лунный свет, окрашивающий белоснежные простыни на огромной постели в золотистый тон. Лиса неопределённо ведет плечами, стоя ко мне спиной, рассеяно водит длинным пальчиком по стеклу. Пепельные волосы собраны в узел на затылке, кремовая шелковая ночная рубашка на тонких кружевных бретелях струится по стройному телу, повторяя его совершенные изгибы. Ткань выглядит прохладной на ощупь, а нежная кожа умопомрачительно манящей, жаждущей моих прикосновений.
Я бесшумно подхожу ближе, расстегиваю по пути манжеты на рубашке, верхние пуговицы.
— Снова грустишь, tatlim? — вкрадчиво спрашиваю я, останавливаясь за её спиной. Алисия не оборачивается, молчит, плечи опущены. — Или не хочешь разговаривать? — Подняв руки, невесомо веду тыльной стороной пальцев по предплечьям неподвижной жены. Наклоняюсь, почти касаясь носом затылка. Слышу шелест её неровного дыхания, чувствую теплоту кожи, втягиваю легкий и нежный аромат.
— Грустить в одиночестве скучно. Поговори со мной, Алиса, — мягко прошу я, вырисовывая круги на её острых локтях. Она немного напрягается, кожа на плечах покрывает мурашками.
— Сначала прими душ, ты воняешь дымом. Знаешь же, как я это не люблю, — отстранённым тоном отзывается моя капризная тигрица.
— Вот так значит, — невесело ухмыляюсь я, убирая руки. — Ладно, мне не сложно, — бросив рубашку в кресло, разворачиваюсь и иду в сторону ванной.
— Но сначала расскажи, где тебя носило? Я тебя искала, — летит мне вслед. Я резко торможу, оглядываясь через плечо. Алисия тоже развернулась и теперь её полыхающий взгляд обращен на меня, а не в окно.
— Потеряла меня, сладкая? — игривым тоном интересуюсь я, расстёгивая ремень на брюках. Алиса не опускает взгляд, требовательно глядя в глаза.
— Это не ответ, Ран.
— Какая серьёзная тигрица, — широко улыбаюсь, но мое очарование не производит на tatlim должного эффекта. Скорее напротив — раздражает. — Я был в саду, курил.
— Один? — с непримиримым видом уточняет Алисия.
— Нет, — без заминки отвечаю, прищурив глаза. — Сдаётся мне, ты хорошо искала и нашла. Почему не подошла?
— Ты был занят приватной беседой со своей гостьей, в беседке, — вздёрнув подбородок, tatlim подтверждает мои подозрения. — Друг, значит? И часто друзья вешаются тебе на шею?
— Если они женского рода, то случается, — признаю не без иронии. — Если ты все слышала, то должна знать, что я отправил Вирджинию спать. Повода для беспокойства не вижу.
— Правда? — вызывающе ухмыляется Алиса. — Значит ты слепой. Она прямым текстом заявила, что готова на что угодно, имея в виду явно не дружеские разговоры за чаем.
— Ты преувеличиваешь, Лиса, — заверяю твёрдым тоном.
— Я хочу, чтобы она уехала, — непоколебимо заявляет Алисия, уперев руки в боки. Истинная царица в гневе.
— Хорошо, — коротко киваю я. Tatlim недоверчиво хмурится. — Займусь этим вопросом в ближайшее время. Теперь ты довольна?
— Да. И это была последняя женщина на территории нашей резиденции, с которой тебя связывает прошлое.
— У нас нет с Джиной никакого прошлого.
— Ты говорил, что раскрыл мне государственную тайну, сообщив, что Дайан твоя сестра, — вздернув носик, припоминает tatlim. — Не слишком ли многие знают об этой тайне? Или только избранные?
— Вирджиния наблюдательна. Скрывать было бессмысленно.
— На каком основании ты ей доверяешь засекреченную информацию? — вспыхивает Алиса, бросая на меня оскорблённые взгляды.
— На основании подписанного обязательства о неразглашении, — отвечаю нейтральным тоном. — Тебя я такой документ подписывать не просил. Еще вопросы есть?
— Нет, Ран, я просто в восторге от выпавшей мне чести и доверия, — фыркает Алиса.
— Прекрати, tatlim. Нервничаешь на пустом месте, — миротворческим тоном призываю тигрицу к перемирию, но она, как обычно, не поддается.
— Ещё раз увижу, как какая-то сучка хватает тебя за руки, предлагая себя, не поздоровится обоим, — в ход идут угрозы и предупреждения. —А ты ещё и наказан будешь.
— Каким образом? — снисходительно любопытствую я.
— Узнаёшь, — зловеще обещает Алиса, кивая в сторону ванной комнаты. — Иди, смой с себя её вонь.
Смой, так смой. Есть ситуации, когда лучше побыстрее уйти от конфликта, нежели обострять его лишними репликами. Сотрясать воздух впустую мне не свойственно. Минимум слов, больше дела.
Приняв душ, обнаруживаю Алисию в кровати. Она лежит по центру, натянув одеяло на грудь. Изучающий взгляд медленно движется по моему телу, задерживаясь на полотенце, обернутом вокруг бедер. Сделав пару шагов к постели, я избавляюсь от лишнего элемента и ныряю на шелковые простыни.
— Я готов к наказанию, сладкая, — придвинувшись к жене, поднимаю край одеяла и скидываю его в ноги. Обнимаю за талию, припечатывая к себе. Алиса запрокидывает голову, глядя мне в глаза. Не пытается оттолкнуть, хотя я, грешным делом, решил, что воспитывать меня будут воздержанием. Не угадал. Лиса ласково касается кончиком языка моего только что побритого подбородка, облизывает вдоль скулы, шумно втягивает воздух.
— Так лучше, — мурлычет она. — Вкуснее.
Моя прекрасная. Обхватываю её губы своими и проталкиваю язык в сладкую полость. Опустив ладони на упругую задницу, сминаю с такой жадностью, словно секса у нас не было, как минимум неделю.
— Голенькая, приготовилась, моя тигрица, — удовлетворенно замечаю резко севшим голосом.
Возбуждение от жаркого поцелуя, созерцания и тактильного контакта с сексуальной провокаторшей, мгновенно вскипает в венах, охватывая мышцы напряжением и набухая в паху внушительной тяжестью. Алиса обнимает мои бедра длинной стройной ножкой, максимально раздвигая свои. Вздувшая эрекция упирается в раскрытую промежность, медленно движется вдоль нежных складочек.
— Хорошая моя, — хриплым шепотом бормочу в горячие губы, прихватываю нижнюю, слегка зажимая зубами. — Влажная такая… дикая распутница, — глажу её налившуюся грудь, очерчивая ореолы торчащих сосков. Алиса издает призывные сводящие с ума гортанные звуки, прогибается, трется, как голодная кошка о мой твердый ствол. — Наказание мое… или награда, — низко смеюсь, толкаясь скользкой от её смазки головкой в бархатистый вход.
