— Не особо, — пожимает плечами моя тревожная супруга, мысленно находясь где-то далеко.
Какое-то время мы молчим. Алисия усердно повторяет вступительную речь, сосредоточенно глядя перед собой и беззвучно шевеля губами, хмурится, злится, когда какие-то слова не удается вспомнить.
— Переживаешь? — спрашиваю с понимающей улыбкой. Опустив планшет на колени, она поднимает голову, встречая мой ободряющий взгляд. — Напрасно. Ты все организовала на высшем уровне. Отлично справилась, сладкая.
— Еще не справилась, — не разделяет моей уверенности tatlim. — Мне ни разу не приходилось выступать с трибуны.
— Ни одной из жен королей Анмара не приходилось, — замечаю я. — Ты первая. В новом Анмаре у женщин появится право голоса, и я хочу, чтобы народ понял это еще в самом начале моего правления. Ты войдешь в историю, tatlim.
— Не знаю, страшно… — тревожно вздыхает Алиса.
— Я знаю, — уверенно киваю. — Еще один штрих, — протянув руки, снимаю с Алисии никаб.
— Что ты делаешь? — испуганно хлопает ресницами tatlim.
— Секунду. Это сюрприз, — обернувшись, беру с сиденья заготовленный бархатный футляр. Но внутри не драгоценности, нет, хотя стоит на порядок дороже ожерелья, что сейчас украшает изящную шею моей жены.
— Амиран… ты с ума сошел…, — глаза Алисии становятся похожи на блюдца, когда я открываю подарок и достаю оттуда тончайший шелковый платок, расшитый переливающимися кристаллам. Накинув хиджаб на белокурые волосы жены, я аккуратно оборачиваю концы по правилам ношения головного убора.
— Вот так, — удовлетворенно улыбаюсь, любуясь творением собственных рук. Потеряв дар речи, Алиса смотрит на меня с немым изумлением.
— Помнишь, как ты мне сказала когда-то, что своим поведением, политической позицией, увлечениями, образом жизни, взглядами на мир, религию и различные спорные ситуации правители должны показывать пример остальным, — положив руки на её напряженный плечи, медленно ласкаю их пальцами, расслабляя, успокаивая.
— Нет, не помню, — качнув головой, Лиса прижимает ладони к пылающим щекам.
— Король — это почти, как Бог. Так ты сказала, tatlim. Я запомнил, — оторвав ладошку от её лица, я касаюсь губами тонкого запястья. — Пришло время привнести в этот мир то, чего ему так не хватало. Мы с тобой знаем, что это. Знаем, как никто другой. Правда?
— Да, — задыхаясь от переполняющих её чувств, соглашается Алисия. — Да, Ран, — она гладит меня по щеке, целует в подбородок, трется носом о скулы. Ласковая моя тигрица.
— Только не думай, что мне легко делиться красотой своей жены со всем миром. Абайю ты не снимешь никогда, — предупреждаю на случай, если Алисия вдруг размечталась о полной смене гардероба.
— Я согласна, — не думая, не сомневаясь, кивает tatlim, тянется к моим губам. — Я люблю тебя… — шепчет почти беззвучно, но я понимаю. Всегда понимаю, даже когда она молчит. — Бесконечно…, — теплое, сладкое дыхание соединяется с моим.
— Я больше, — отвечаю, немного отстраняясь и обводя пальцем контур её губ. — Не забывай…, — договорить не успеваю, услышав механический звук в наушнике, разрушивший волшебство момента.
— Эмир, мы на месте, — произносит голос Карима Фарида, руководителя службы безопасности. — Охрана выставлена, выходите.
— Пора, сладкая, — бодро улыбаюсь Алисе.
Дождавшись уверенного кивка, первым выхожу в открытую телохранителем дверь, и, протянув руку, помогаю жене грациозно выскользнуть из автомобиля. Нас ослепляют вспышки фотокамер, едва шпильки её туфель касаются тротуарной плитки. Пальцы Алисии ощутимо дрожат в моей ладони, кажутся ледяными. Она пытается мягко высвободить руку, чтобы следовать позади мужа, но я не позволяю ей этого сделать.
Щелчки фотоаппаратов становятся интенсивнее, когда Алиса с моей подачи встает слева от меня, и, расправив плечи, поднимает голову, с достоинством глядя на взбудораженных папарацци. Короткая пауза, вызванная сенсационным появлением на публике жены эмира с открытым лицом, сменяется оживленным гулом вопросов.
— Ничего не бойся. Ты со мной, — шепотом наставляю Алису, испуганную обилием внимания.
Первое светское мероприятие после длительного траура вызвало ожидаемый ажиотаж. Собрались представители всех федеральных средств информации королевства и аккредитованные журналисты из других стран. Репортеры из редакции первой леди Анмара тоже присутствуют среди толпы папарацци, активно притесняющей живой щит из гвардейцев.
Этот день действительно войдет в исторические хроники королевства.
Улыбаясь снимающим нас объективам камер, мы неторопливо шествуем по узкому проходу к зданию, где состоится благотворительный прием. Быстрее идти физически невозможно, так как следовать приходится за группой телохранителей, а те в свою очередь расчищают путь из особо ретивых и любопытных зевак и журналистов.
Живая стена из профессиональных секьюрити плотно окружает нас по периметру. Кажется, что даже муха не пролетит между выстроенными шеренгами гвардейцев. Каждый наш шаг отслеживается незаметными в толпе агентами разведки, чьей миссией на сегодня является обеспечение безопасности королевской семьи до конца мероприятия.
Волнение и нервозность Алисии настолько ощутимы, что, когда до мраморных ступеней парадного входа остаются считанные метры, я беру её за руку, провожу большим пальцем по раскрытой ладони. Она вздрагивает, пересекаясь со мной взглядом. Улыбка дрожит в уголках губ, хотя внешне Алисия выглядит абсолютно собранной и уверенной в себе. В кристально-чистых голубых радужках клубится затаенная тревога, страх и много всего еще. Я переплетаю наши пальцы, соединяю ладони, превращая в единое целое.
— Я знаю, ты справишься, — снова беззвучно, одним только взглядом. Она понимает. Научилась. Я не сомневался в ней ни на минуту.
Реальность отступает, гул толпы затихает, слепящие вспышки гаснут. Тревога в небесных глазах рассеивается, обволакивая меня теплотой, согревая.
Алиса крепче сжимает мою руку, приоткрывает губы, собираясь что-то сказать и говорит, но не то, что собиралась:
— Ран… что там такое? — растерянный вопрос зависает в воздухе.
Громкий хлопок раздается где-то совсем близко. Мы одновременно поворачиваем голову на звук. Впереди начинается суета. Кто-то из детей бросил петарду в толпу? С нашей позиции разглядеть ничего невозможно. Обзор заслоняют трое телохранителей, но внутреннее чутье кричит, что никакая это не петарда. Меня обдает холодом, сердечная мышца дает короткий сбой. Я резко останавливаюсь, удерживая Алису за запястье, инстинктивно заталкивая за свою спину.
Какие-то секунды… И они, как всегда, решают все, разделяя нашу жизнь на до и после, превращая мир, о котором мы мечтали еще минуту назад в полнейший хаос.
— Амиран! — отчаянно кричит Алисия, хватаясь за мои плечи, прижимаясь всем телом, её сердце бешено колотится мне в спину. — Мне страшно... Что происходит? Это же не по-настоящему... Так не может быть... Не сейчас.
