Так странно, теперь у меня тоже два кольца. И две женщины, связанные со мной клятвами. Связанные. Развод — формальность.
Ты никогда не будешь свободна, tatlim.
«Я твоя жена! Пока единственная! Я не отступлю и тебе не позволю!»
Ее яростный крик до сих пор стоит в ушах. Сумасшедшая. Как она осмелилась? На что рассчитывала? Я же просил.... её неспособность контролировать эмоции однажды уничтожит нас обоих.
«Нельзя так. Нельзя. Ты помнишь? Я тебя больше…»
— Шайтан, — хрипло выругавшись, резко встаю из-за стола и швыряю стакан в стену. Тот с грохотом разлетается на сотни осколков. Противный скрежет режет слух, когда я встаю на них подошвами ботинок, вспоминая совершенно другой случай. Разбитые стекла, зареванная Алиса с канцелярским ножиком в трясущихся пальцах, царапина на моей груди, голые ступни на сверкающем ковре.
«Я не твоя собственность. Тронешь меня, и я сама тебя убью.»
— Ты можешь, tatlim, — ухмыляюсь с горечью, глядя в чернеющий сумрак за окном. — Ты можешь.
«Я думала, что ты несокрушим и бессмертен».
Я тоже так думал, но оказалось, что бессметные и несокрушимые существуют только в легендах и мифах.
«Скажи, что не любишь меня. Не любил — когда ждал нашего сына. Не любил — когда мы вместе оплакивали его! Скажи, что не любил…»
Глухой рык клокочет в горле, вслед за стаканом летит бутылка, осыпаясь ковром стекляшек на пол, кресло с размаха врезается в стену, и, отлетев, заваливается на бок. Совет Мердера: «Разнеси тут все. Говорят, помогает» — ни хера не работает. Разрушение всегда несёт только хаос. Нет никакого облегчения и воскрешения из пепла. Я в это не верю.
«Скажи, что не любил…»
— Подлая сука! — женский разъяренный вопль со стороны сада заглушает отчаянный умоляющий шепот, звенящий в голове. — Заткни свою змеиную пасть, или я сама это сделаю. Какая же я дура… Не могу поверить… Наглая дрянь!
— Дайан, — раздраженно рычу под нос, узнав истеричные интонации сестры. И судя по сдавленным рыданиям Вирджинии, Ди перевела бывшую подругу в категорию злейших врагов и вознамерилась устроить ей показательную порку без суда и следствия.
— Ваше Величество, нам вмешаться? — официально уточняет в наушнике голос старшего по смене агента.
— Сам разберусь. Отключить камеры возле фонтанов. Прямо сейчас! — распоряжаюсь, стремительно покидая кабинет.
— Исполняю.
Через пару минут я оказываюсь в эпицентре кулачного женского боя без правил. В буквальном и переносном смысле. Мне приходится применить силу, чтобы оттащить взбесившуюся сестру от моей забившейся под пальму невесты, испуганно всхлипывающей и прикрывающей голову руками.
— Не трогай, отпусти, — верещит Ди, как резанная, бросаясь теперь уже на меня. — Скотина, предатель. Ненавижу тебя, — задыхаясь, шипит мне в лицо, смачно плюет под ноги. — Корона не жмет, сволочь бессовестная?
— Закрой рот, — перехватив запястья сестры, сдавливаю их вместе, встряхивая обезумевшую от гнева Дайан.
— Дай мне разобраться с этой подлой стервой.
— Стерва тут одна, — резко отвечаю Ди и перевожу взгляд на поднимающуюся на ноги изрядно помятую Вирджинию. её немного шатает, рукав платья почти полностью оторван, на щеке грязное пятно. — Ты в порядке, Джина? Врач не нужен?
— Нет, не нужен, все хорошо, — отряхивая с одежды комки земли и кусочки травы, заверяет невинно пострадавшая.
— Ах ты, лживая сука, овцой решила прикинуться? — Дайан снова кидается в сторону Джины, но я успеваю схватить сестру в охапку.
— Не злись на Дайан, — мягко обращается ко мне Вирджиния, распутывая пальцами всклоченные локоны. — Мы просто друг друга не поняли. Она не со зла.
— Не поняли? — разъярённо кричит сестра. — Я отлично тебя поняла, двуличная тварь! Жаль, что только сейчас, а не раньше.
— Прекрати немедленно, — сжав плечи сестры, снова сильно встряхиваю. — Ты оскорбляешь невесту короля.
— Ты гребаный недоумок, у которого от звездной болезни разум помутился, — с презрением рычит мне в лицо Дайан. — Давай, зови свою охрану. Разберись со мной, как твой венценосный папаша разбирался с нашей матерью.
— Еще слово, и я это сделаю, — предупреждаю стальным тоном. Глаза Ди сверкают злыми слезами, разочарованием и болью, и я второй раз за сутки отчаянно борюсь с желанием обнять и утешить женщину, которая имеет все основания меня ненавидеть.
— Знаешь, я уже ничему не удивлюсь, — выдохшись и перегорев, хрипло отзывается Дайан. — Вторая жена, выставленная вон под конвоем сестра. Завтра чем будешь тешить свое зажравшееся эго? — обессиленно обвиснув в моих руках, она криво ухмыляется и оглядывается на наблюдающую за нами Вирджинию. — Улыбаешься? Думаешь, тебя не постигнет участь Алисии? Не обольщайся, дрянь. Бумеранг существует, и он обязательно настигнет тебя.
— Я не боюсь, — негромко отвечает Джина. — Аллах рассудит, кто достоин счастья, а кто нет.
— Ты просто конченая дура, — с презрением выплевывает Дайан. — Отпусти, — толкает меня в грудь, и отступает назад. — Я не собираюсь больше пачкать о нее свои руки. Вы мне оба омерзительны.
— Иди спать, Вирджиния, — приказываю, глядя в лихорадочно блестящие глаза сестры.
— Хорошо, Амиран. Я буду ждать тебя в спальне, — смиренным тоном отзывается Джина, и, развернувшись, почти бесшумно удаляется, оставляя меня наедине с побелевшей, как мел сестрой.
— Будет ждать в спальне? — кривя губы, переспрашивает Дайан, сверля меня пронизывающим взглядом. — Она живет здесь?
— Что тебя удивляет? Сегодня состоялась официальная помолвка. Все решено, и мы с Джиной давно не дети.
— Она тебе еще не жена, — огрызается в ответ сестра. — Или для действующего короля законы — не более чем условность, которой можно пренебрегать, если такова царственная воля?
— Думай, как считаешь нужным, — передернув плечами, отхожу в сторону и опираюсь спиной на ту самую пальму, под которой пряталась Джина. — Тебе лучше уехать, Ди. Учитывая устроенный скандал, я не могу позволить тебе остаться.
— Гонишь? Родную сестру? Из-за этой… — ошарашено восклицает Дайан, изумлённо рассматривая меня. — Ты свихнулся, Ран? Эта ведьма тебя опоила или что? Чем она тебя взяла?
— Твое присутствие расстраивает Вирджинию, — объясняю нейтральным тоном.
— Алису оно тоже сначала расстраивало, но ты меня не прогонял, — голос сестры звучит сдавленно, в глазах блестят слезы.
— Ситуации бывают разные, Дайан, как и женщины. Общий язык с Вирджинией ты найти не сможешь. Сохранение мира и спокойствия в семье — моя прямая обязанность.
— Мира и спокойствия? — моментально вспыхивает Ди и так же стремительно гаснет. — Как ты можешь… Боже, ты мой брат, я должна любить тебя и поддерживать, но я не могу… Я тебя не знаю… Прошу, объясни мне хоть что-то, — приблизившись, Ди порывисто хватает меня за руки. — Я не верю, Ран. Так не бывает… За один день вырезать из своей жизни человека, не дав даже шанса объяснить…
