— Я не знаю…, — сдавленно отвечает Алиса.
— А я знаю, потому что я не смогла и стала чудовищем. Ты можешь спасти себя прямо сейчас, — Эва сдвигает сжимающий шею Алисии локоть в сторону, позволяя красным лазерным точкам нацелиться на открывшийся участок груди. Насмешливо ухмыльнувшись, она вызывающе смотрит мне в глаза, и склонившись к лицу Алисии, продолжает нести свой лихорадочный бред.
— Знаешь, каким было любимое развлечение Дамира? С периодичностью в месяц или два он давал мне в руки пистолет и только одну пулю из изготовленной специального для меня партии. Мой любимый требовал, чтобы я вставляла её в обойму и крутила барабан, а потом подносила дуло к своему виску и спускала курок. «Твоя судьба в руках Аллаха», — говорил он, — «А твоя воля — в моих». И он был прав.
— Нет, не прав. Не прав, Эва, — Лиса отчаянно пытается мотнуть головой, с каждым словом Ястреба все больше поддаваясь панике.
— Как считаешь, что мешало мне выстрелить в него? — с хладнокровным больным любопытством спрашивает Эва.
Поддев подбородок Алисии дулом пистолета, она заставляет её посмотреть на меня. И я падаю в эти голубые озера, объятые смертельным штормом. Шайтан, столько агонии и отчаянного ужаса я еще в них не видел. Нет, девочка, не позволяй этой суке забраться тебе в голову. Ей нужно именно это. Твоя боль, страх, страдание — все то, что она давно разучилась чувствовать.
— А что тебе мешает выстрелить в Амирана? — вопрос заставляет tatlim дернуться всем телом, словно это её тело только что прошила автоматная очередь.
Зрачки заполняют почти всю радужку, искусанные в кровь губы дрожат, но несмотря на боль, страх и агонию, пытаются сложится в ободряющую улыбку. её никто не видит, кроме меня, и только я знаю, каких душевных и физический мучений Алисе стоит это простое движение губ.
— Любовь, — сквозь слезы, выдыхает tatlim.
— Так кто из нас болен больше? — покровительственным сочувственным тоном отзывается Эва, добравшись до своей личной минуты славы. Это её финальный триумф, затмивший кратковременное удовлетворение от гибели тех, кто своими жизнями проложили её путь к победе.
Пройдет еще много лет, будут написаны бесчисленные тома уголовных дел, расследованы сотни новых деталей, опрошены десятки выявленных свидетелей, но, мы так никогда и не сможем до конца осознать и прийти к единому мнению — как ей удалось? Как одна сумасшедшая женщина едва не поставил на колени целое королевство?
— Любовь — это не болезнь, — уверенно произносит tatlim.
— Согласна, Алиса, — не оспаривает Эва. — Это выбор. Однажды твой муж сделал свой, не спросив, нужна ли тебе его любовь. Теперь твоя очередь. Выбирай, Алисия, выбирай умом, и не обольщайся, рассчитывая, что смерть избавит тебя от угрызений совести. Ты не умрешь, я убью только его отродье внутри твоего тела и сотру с лица земли то немногое, чего ты смогла добиться. Десятки жертв, твой нарождённый малыш и вечная агония на одной чаше весов и спасение короля— на второй. Выбирай, Алисия.
— Эва, нет. Умоляю тебя.
— Выбирай, я же знаю, что ты все уже решила, — окинув меня победным взглядом, заявляет Ястреб. — Я все сделаю сама. Он не будет долго страдать.
— Не надо… Прошу, ты не можешь. Я не хочу.
— Отрезать всегда больно, но потом ты поймешь, что я даровала тебе свободу, которой никогда не было у меня. Просто кивни, необязательно говорить. Мы с Амираном поймем.
— Нет…, — кричит Алисия, дергаясь всем телом.
— Тихо, девочка, — я вкладываю максимум уверенности в произнесенные слова, удерживая непрерывный зрительный контакт с tatlim. — Ничего не бойся. Сделай, что она требует.
— Не могу, Мир. Не проси... я не могу, — отчаянно рыдает Лиса. — Не могу... Пожалуйста, Ран. Не проси меня.
— Ты помнишь, что я тебе говорил? — мягко спрашиваю я, не отпуская её взгляд, не позволяя усомниться. Верь мне, девочка. Только мне, сладкая. — Что бы ни случилось… Помнишь? Повтори. Скажи это вслух.
— Выбирай жизнь, — отвечает Алисия, захлёбываясь слезами. Я едва заметно киваю, и она закрывает глаза, плотно сжимая веки.
— Это самый правильный выбор, tatlim, — хрипло произношу я, испытывая одновременно облегчение, гордость за свою смелую тигрицу и боль от осознания, каких адовых мук стоит ей это решение. — А теперь скажи ей то, что она хочет услышать.
— Я выбираю жизнь, — шелестит Алисия одними губами, побелевшими от внутреннего напряжения. Рваное движение головой, довольный возглас Ястреба и почти беззвучное tatlim:
— И тебя, Ран, — успеваю я разобрать, прежде чем её шепот гаснет в грохоте выстрелов.
Глава 31
Два месяца назад
Амиран
— Мы поговорим, когда приедет время, — дернув Алисию на себя, прижимаюсь губами к покрытому испариной лбу.
— Я не буду ждать, и не стану слушать, — едва слышно выдыхает tatlim, и оттолкнув меня, идет прочь. Каждый её шаг — резью по сердцу, каждый метр между нами, как расширяющаяся бездна. Можно закрыть глаза и притвориться, что на дне кипящего котла ничего нет, но это ложь. Мы там. Оба. Пылаем и плавимся в огне бесконечной агонии.
Пеплом быть проще… он уже отгорел.
Опустив голову, я смотрю невидящим взглядом на оставленный подарок Алисии в моей руке. Нить и правда порвалась, обрывки шелкового шнурка свисают с пальцев, а в центре ладони лежит остроконечная продолговатая металлическая пуля с четко выбитым контуром парящего ястреба.
— Дьявол тебя раздери, — рокочущим шепотом срывается в губ, пальцы до хруста в костяшках сжимаются в кулак, острый конец пули в кровь распарывает ладонь.
«Возвращайтесь обратно. Сейчас же», — в следующее мгновение отправляю Мердеру короткое сообщение. Ожидание длится не больше тридцати секунд, в течении которых я успеваю несколько раз измерить периметр гостиной.
— Планы изменились? — непринужденно любопытствует Колман, переступая порог виллы. — Ого, кто так успел тебя разозлить? — останавливается на месте, заметив мое взвинченное состояние.
— Он просто давно не консультировался со своим мозгоправом, — ядовито вставляет Алиса. После чего обходит застывшего Мердера и, окинув меня полным презрения взглядом, грациозной походкой проходит к дивану. Метнувшись вперед, я успеваю схватить её за локоть до того, как она опустится на сиденье и рывком вплотную притянуть к себе.
— Отвали, Ран. — Алиса ожидаемо упирается, возмущенно фыркая. — Совсем взбесился? — шипит тигрица, когда я стаскиваю с нее маску.
— Где ты это взяла? — подняв пулю на уровень её глаз, хрипло спрашиваю я. Tatlim растерянно хмурится, сосредоточив взгляд на окровавленном наконечнике. — Где, Алиса? — требовательно повторяю вопрос, крепче стиснув её локоть.
— Больно, черт…, — она морщиться, я рефлекторно ослабляю хватку.
