Истинные, типичные «страсти за пенни» часто обращались к прошлому и к событиям, как предполагалось, имевшим место в действительности. К числу подобных произведений принадлежали выходивший между 1835 и 1836 годами «Календарь ужасов» и долгосрочное издание «Жизнь прославленных бродяг, разбойников и прочее». Предполагалось, что это истории настоящих преступлений и таинственных событий подлинной жизни, но на самом деле сюжеты их были по большей части вымышленными. Во втором из названных изданий реально существовавшие разбойники сводились воедино и пускались в совместные приключения, хотя и жили в XVIII веке в разное время.
Работали авторы «страстей за пенни» с чрезвычайной быстротой, редко просматривая и исправляя написанное перед сдачей текста в набор. Они не чурались плагиата и раздували объем произведения, громоздя в нем что ни попадя. Сюжеты их были неправдоподобны, характеры примитивны, а местом действия обычно служили тюремные камеры, таинственные замки с привидениями, тонущие корабли и глухие пустоши. «Больше крови, как можно больше крови», — поучал своих авторов один из издателей «страстей за пенни».
Воспитательное значение подобных книг, конечно, сомнительно, но следует учесть, что всего лишь поколением ранее любители такого чтива вообще не имели доступа к литературе, так что этот жанр по полной утолял новоявленную жажду. Подсчитано, что в 1845 году издательство Ллойда на Флит-стрит каждую неделю продавало полмиллиона экземпляров журналов и «страстей за пенни», каждый из которых перечитывало по нескольку человек, что увеличивает общее число приобщившихся до миллионов. Генри Мейхью, летописец жизни лондонских бедняков, ссылается на свидетельство одного из своих собеседников, который описал чтение «страстей за пенни» как коллективное времяпровождение и развлечение: «В погожий летний вечерок какой-нибудь лоточник или сосед, пользующийся славой «ученого малого», читает вслух собравшимся возле него окрестным жителям».
Лоточников, торговавших на лондонских улицах фруктами и зеленью, издатель Эдвард Ллойд причислял к своему читательскому контингенту. Он желал предоставить «обширному кругу людей разумных и здравомыслящих за сравнительно незначительную плату возможность наслаждаться плодами фантазии, до сих пор бывшую привилегией людей утонченных и богатых, проводящих дни свои в удовольствиях и праздности».
Успешным авторам «страстей за пенни» следовало обладать усердием, хорошим нюхом на то, что будет отвечать вкусам простого неискушенного читателя, а также иметь богатую фантазию. Хорошее образование или творческие устремления тут были излишни, наоборот — они даже вредили делу. Множество авторов к перу приохотила лишь острая нужда в деньгах, а жизненный путь некоторых из них причудливостью своей напоминал их творения.
Молодой писатель Джордж Огастес Сала, любимец Чарльза Диккенса, в этом смысле фигура типичная. Первоначально усердный поставщик «cтрастей за пенни», он, поднаторев в этом ремесле, стал известным литератором и журналистом The Daily Telegraph. Деятельность этого красномордого, обрюзгшего, с распухшим носом типа имела и обратную, неприглядную сторону: когда нужда поджимала, он, наряду с писанием ужасов, не брезговал и сочинением порнографии. Впоследствии он создал «Жизнь и приключения Джорджа Огастеса Салы», свою автобиографию, которую Оксфордский национальный биографический словарь охарактеризовал как «удивительно недостоверную». Приключения, о которых он там повествует, включают путешествие в Россию, тюремное заключение за долги и репортажи с мест сражений американской Гражданской войны.
Другим создателем «страстей за пенни» был Эдвард Бульвер-Литтон, чей излюбленный романный зачин вам наверняка знаком: «Стояла темная ненастная ночь». Его, генеральского сына, в юности соблазнила леди Каролина Лэм, бывшая любовница лорда Байрона (именно она сурово заклеймила поэта, назвав его порочным и опасным в общении безумцем). Леди Каролина была старше Эдварда на восемнадцать лет и поставила его в крайне неловкое положение, бросив после краткого романа. Родные отказались от него, когда он женился на знаменитой, но не имевшей ни гроша за душой ирландской красавице, и он был вынужден зарабатывать на жизнь разного рода литературным трудом, в чем очень преуспел, сколотив немалое состояние.
Роман Бульвер-Литтона «Пелэм, или Приключения джентльмена» (1828) стал настоящим хитом, приобретя огромную популярность. Книга так полюбилась Георгу IV, что он приказал в каждой из королевских резиденций иметь экземпляр «Пелэма». Главный герой, по имени которого роман и назван, расстается с ленивой беспечной жизнью ради того, чтобы стать сыщиком, помочь другу снять с себя обвинение в убийстве. В 1832 году другое творение Бульвер-Литтона, «Юджин Эрам», а именно история убийцы, рассказанная не без сочувствия к его печальной судьбе, стал еще одним бестселлером.
Очевидная аморальность такого отношения к убийце и превращения его в героя восстановила против Бульвер-Литтона весь Лондон. К тому же отношения его с женой, романтической Розиной, омрачило ее выступление на собрании по выдвижению кандидатов в палату общин, среди которых был и сам Бульвер-Литтон. Жена публично обвинила его в дурном с ней обращении. Вполне в духе своих персонажей, писатель отправил жену в сумасшедший дом, после чего стал членом парламента, а затем и пэром.
В своем многообразном собрании зарисовок и впечатлений от жизни лондонских улиц Генри Мейхью описал ту жадность, с какой его лондонские собеседники поглощали литературу, подобную романам Салы и Бульвер-Литтона. «Видишь гравюру — человека на виселице или охваченного пламенем, — сказал ему один из «ученых лоточников» в ответ на его расспросы, — и бывает, просто места себе не находишь, пока не узнаешь, кто он такой, во всех подробностях».
Ко времени царствования королевы Виктории «страсти за пенни» превратились в «кошмары за бесценок», сохранив огромные тиражи. Истории, которые рассказывались на их страницах, строились вокруг простых контрастов добра и зла и, изобилуя убийствами, жестокостью и насилием, ностальгически тяготели к прошлому и немудрящим радостям простой сельской жизни.
История Суини Тодда, этого дьявола в обличье цирюльника, как нельзя лучше отражает глубокое беспокойство, которое испытывали люди, сталкиваясь с еще непривычным им городским укладом. В его повествовании — первоначально названном «Жемчужная нить», так как речь в нем, в частности, шла и о пропавшем ожерелье, — люди, побывавшие в кресле цирюльника, один за другим проваливались в подпол, после чего их расчлененные тела сообщница Суини превращала в начинку для пирогов.
Суини Тодд стал воплощением страхов тех, кто перебрался в город в поисках работы и еще не успел там освоиться. Большинство его клиентов попадали к нему случайно. Кроме того, горожане не имели возможности проверить, что именно кладут в такие вкусные пироги, которые задешево продавались на улице. Консервирование тогда находилось в зачаточном состоянии, и люди боялись испорченного мяса. От малютки Фанни Адамс, жертвы викторианского маньяка, произошло выражение «милая крошка Фа» — так называли не только что-то маленькое и незначительное, но и не пользовавшуюся спросом консервированную баранину, которую закупали для моряков, настолько отвратительную на вкус, что те шутили — не убитая ли это Фанни Адамс.
