Ненатуральность эмалированного лица бросалась в глаза и осуждалась моралистами точно так же, как в наши дни осуждается ботокс. «Всякий раз, когда мы чувствуем, что такая красотка вот-вот улыбнется, нас охватывает настоящая паника, мы боимся, не пойдут ли трещинами ее щеки, а когда другая такая же любительница косметики прикладывает к лицу носовой платочек, мы не спускаем с нее глаз, внимательно следя, не испортит ли это легкое движение очаровательных пропорций ее носика», — писал журналист из The Glasgow Herald.
Историк Хелен Раппопорт выяснила, что некоторые клиентки обращались к мадам Рашель и за услугами более интимного характера. Об этом свидетельствовал, к примеру, случай с некой миссис Эсдейл, принимавшей в салоне арабские лечебные ванны и пожаловавшейся на пропажу из комнаты, где она раздевалась, ее бриллиантовых сережек. Муж мадам Эсдейл, уверенный, что серьги украдены, сопроводил супругу к адвокату. Он требовал обыскать салон. Но после встречи с адвокатом, уже уходя от него вместе с мужем, миссис Эсдейл по рассеянности оставила на столе перчатки. Вернувшись за ними позже, она призналась, что встречалась в салоне, в отдельном кабинете, со своим любовником.
Плата, которую мадам Рашель взимала за эту дополнительную услугу и свое молчание, за несколько месяцев многократно возросла до размеров настоящего шантажа. Платить миссис Эсдейл отказалась, что было несомненной ошибкой. «Я знаю, кто вы. Я вас выследила и знаю, где вы живете». И миссис Эсдейл тихонько попросила адвоката мужа закрыть дело. Она знала, что, выиграв его, потеряла бы больше, чем мадам Рашель.
В 1865 году мошенницу и шантажистку мадам Рашель отдали под суд за громкое преступление: она вызвалась свести оспины с лица клиентки, потребовав за это все ее драгоценности. Процесс был публичным и вызвал большой шум в прессе, а виновница его удостоилась чести быть увековеченной в галерее мадам Тюссо в качестве знаменитой преступницы.
Романная мадам Рашель, то есть матушка Олдершо, заменившая в свое время мать антигероине «Армадэля» Лидии, одалживает последней деньги и помогает ей в ее хитроумных замыслах, но в любую минуту готова воткнуть той нож в спину, если что-то пойдет не так. Делая матушку Олдершо похожей на мадам Рашель, Коллинз рисковал быть обвиненным в клевете, хотя Хелен Раппопорт и не нашла доказательств вины реальной мадам Рашель в организации нелегальных абортов и вообще какого бы то ни было ее касательства к такого рода деятельности. Отнеся события романа к 1851 году, то есть к десятилетию, предшествующему публикации романа, Коллинз, как предполагает Раппопорт, сознательно пытался защититься от обвинений в том, что он наживается на чужих несчастьях.
Несмотря на скандал, вызванный такими персонажами, как Лидия Гуильт или матушка Олдершо, очевидное сочувствие Коллинза женской доле и сложность созданных им женских характеров обеспечили благосклонное к нему отношение многих читательниц. Опубликованное в 1889 году руководство для женщин так учило их воспринимать жизненные невзгоды: «Может быть, вы несчастны, может быть, сердце ваше готово разорваться от боли. Не стоит искать утешения в мире идей: они опасны, ибо легко вводят в грех. Смиритесь и всецело посвятите себя детям».
Такие сенсационные романы, как «Армадэль», «Ист-Линн» Эллен Вуд или «Тайна леди Одли» Мэри Элизабет Брэддон, предлагали альтернативу подобной мудрости. Героини их часто порочны, обуреваемы неистовыми страстями, они опасны и склонны к убийствам. «Страницы этих романов полнятся гневом, обидами, неудовлетворенной сексуальной энергией женщин, — пишет критик Элейн Шовальтер, — и нередко смерть мужа становится в них желанным освобождением; подобным же освобождением от семейных уз способны стать болезнь, помешательство, развод, бегство и, как последнее средство, убийство».
Сенсационный роман с самого своего возникновения в 1860-х годах приобрел поклонников, которых сохранил на долгие годы вперед. Замечательный автор детективов 1930-х годов Дороти Ли Сэйерс была искренне предана этому жанру. В ее шедевре, романе «Возвращение в Оксфорд» (1935), героиня, синий чулок Гарриет Вейн, приезжает в свою бывшую alma mater, Оксфорд, чтобы написать работу на очень достойную и всех интересующую тему, посвященную творчеству автора сенсационных романов Шеридана Ле Фаню.
Даже в наши дни и Коллинз, и его современники не утратили влияния на творчество писателей. Так, на создание своего прославленного романа «Тонкая работа» (2002) Сару Уотерс вдохновили шедевры 1880-х — сенсационные романы. «Я подсела на произведения Уилки Коллинза, Шеридана Ле Фаню и Мэри Элизабет Брэддон, — писала она в The Guardian (2006), — на все эти романы, где речь идет главным образом о сексе, преступлениях и семейных скандалах — темах, в свое время обеспечивших этим романам оглушительный успех и превративших их в бестселлеры». В «Тонкой работе» Сью, воспитанницу платной приемной матери, подобной матушке Олдершо, семейка, в которой она растет, отправляет в отдаленную загородную усадьбу с задачей охмурить Мод, одинокую и странную юную девушку, живущую с дядюшкой, известным своей коллекцией порнографии. По плану, Сью должна уговорить Мод бежать с мужчиной, на самом деле мошенником, который впоследствии намеревался отправить ее в сумасшедший дом, чтобы завладеть ее наследством.
Сюжет, который одобрил бы и Уилки Коллинз.
Глава 15
«ЭТО ХУЖЕ ЧЕМ ПРЕСТУПЛЕНИЕ, ВАЙОЛЕТ…»
Буравя мозг, заставляя мурашки бегать по коже, а волосы вставать дыбом, потрясая нервы… они полностью лишают читателя вкуса к прозаической стороне жизни.
Punch о романах Мэри Элизабет Брэддон
Как и множество современных ей писателей и большинство ее героинь, Мэри Элизабет Брэддон, возможно, предпочла бы жизнь не столь вызывающе яркую. Но выбора у нее не было — настолько остро нуждалась она в деньгах, которые могла заработать, эксплуатируя слабость британцев к «убийственным» сюжетам.
Дочь поверенного, она выросла на Фритт-стрит, в Сохо. В 1839 году, когда Брэддон было четыре года, родители ее расстались. Измены и скупость мужа вынудили ее мать его бросить и, уехав вместе с дочерью, поселиться в Кенсингтоне. Здесь будущая писательница получила хорошее образование в школе для девочек.
Однако им с матерью катастрофически не хватало денег, чтобы как-то сводить концы с концами, и едва достигшая двадцати Брэддон, вынужденная искать работу, выбрала актерское ремесло. Вместе с матерью, которую Брэддон содержала, она изъездила Срединные графства с гастролями. Как и в жизни, где ей приходилось брать на себя заботы, не свойственные ее возрасту, так и на сцене роли зрелых матрон Брэддон доставались чаще, чем роли инженю.
Но и став актрисой, Брэддон не оставляла мысли о другой профессии. Позже у нее появился поклонник, на содержании которого она прожила полгода, все свое время отдавая писательству. Ее первые опубликованные произведения относились к жанру «кошмары за бесценок» и выходили еженедельными выпусками. Эти дешевые книжки предназначались аудитории чуть моложе ее самой, преимущественно мальчикам. Как указывает Джудит Фландерс, в 1861 году из двадцатимиллионного населения девять миллионов человек составляли восемнадцатилетние или того моложе, — таким образом, сорок пять процентов потенциальных читателей Брэддон представляли детскую аудиторию. Чтобы удовлетворять их потребности в развлечении, автору приходилось неукоснительно соблюдать дисциплину, поставляя написанное в срок. Брэддон для такой работы подходила. «Ни одна строчка из написанного мною не поступила в редакцию с опозданием», — говорила писательница. И в то же время чем большего успеха она добивалась, тем острее ощущала, как сковывают ее особенности выбранного жанра. «Все эти преступления, вся эта мешанина из предательств, убийств, медленных, растянутых во времени отравлений, в общем, вся эта мерзость, которую требуют от писателя любители дешевой литературы, действует поистине угнетающе», — жаловалась она.
