Я вскочил с кресла, обхватил Холмса и, шатаясь, потащил его к выходу… <…>
— Честное слово, Ватсон, я в неоплатном долгу перед вами, — сказал наконец Холмс нетвердым голосом, — примите мои извинения. Непростительно было затевать такой опыт, и вдвойне непростительно вмешивать в него друга. Поверьте, я искренне жалею об этом.
— Вы же знаете, — отвечал я, тронутый небывалой сердечностью Холмса, — что помогать вам — величайшая радость и честь для меня.
Тут он снова заговорил своим обычным, полушутливым-полускептическим тоном:
— Все-таки, дорогой Ватсон, излишне было подвергать себя такой опасности. Конечно, сторонний наблюдатель решил бы, что мы свихнулись еще до проведения этого безрассудного опыта22.
Хоть и под самый конец их долгого союза, но правда их отношений, так долго скрываемая, наконец-то вырвалась наружу.
*
Когда научный подход к охране и исследованию места преступления был повсеместно признан, настал черед технических новинок, которые использовались для установления личности преступников и подозреваемых. С 1871 года актом о предотвращении преступлений предписывалось обязательное фотографирование преступников для облегчения последующего их опознания. Но сохранять огромный объем бумажных документов оказалось трудно, и через пять лет закон был смягчен: отныне он применялся только к закоренелым преступникам-рецидивистам.
И все же сама идея вести учет преступников пусть и в измененном виде, но принесла свои плоды. Отбывшим свой срок заключенным, покидавшим тюрьму, теперь полагалось оставлять там фотографии и зафиксированные на особых карточках приметы, в том числе и сделанные чернилами отпечатки пальцев. (Правда, у многих заключенных были очень слабые отпечатки, потому что подушечки пальцев у них после тяжелого тюремного труда сильно стирались.) Карточки эти содержали немало сведений и позволяли определять личность правонарушителей в том случае, если они, выйдя на свободу, возвращались к прежним своим проделкам. При заполнении карточек использовалась французская система стандартных измерений тела. Согласно системе антропометрических измерений Бертильона, металлическим циркулем или специальной меркой определялось, например, расстояние от локтя по внешней его стороне до среднего пальца или диаметр черепа. Чем больше измерений фиксировалось, тем меньше была вероятность точного их совпадения у двух разных людей.
Команде британских государственных служащих в Индии удалось усовершенствовать систему идентификации. Основываясь на том, что узор отпечатков пальцев у каждого человека уникален, генеральный инспектор индийско-британской полиции Бенгалии Эдвард Генри вместе с группой подчиненных разработал метод классификации отпечатков, позволивший сравнивать новые отпечатки с хранящимися в базе данных. Хотя Генри знал, что отпечатки пальцев у всех разные, полезным для полиции это открытие сделала система учета, позволяющая собирать и находить нужные сведения. В 1897 году вышла книга Генри, посвященная новой системе, его метод освоили и применяли по всему Британскому Раджастану. В наши дни лавры авторства с ним справедливо разделяют инспекторы Хемчандра Боз и Азизул Хак, разработавшие способ выведения формул для классификации отпечатков, исходя, во-первых, из основного узора — дуг, петель, завихрений, их видов и подвидов, а во-вторых, из особенностей и расположения папиллярных линий.
Работой Генри заинтересовались в правоохранительных органах, и, вернувшись в Лондон, он получил пост комиссара Скотленд-Ярда, а в 1901 году создал в Лондонской полиции дактилоскопическую службу. (Комиссар Генри также постоянно следил за оснащением полиции печатными машинками и использованием в работе собак.) Отпечатки пальцев в его время уже снимались и хранились, но касалось это лишь заключенных.
В 1905 году произошло первое убийство, раскрытое благодаря отпечатку пальца. В Дептфорде были найдены убитыми в своей лавке ее владельцы, пожилые супруги. Отпечаток пальца, оставленный на шкатулке, принадлежал Альфреду Страттону, одному из двух братьев, заподозренных в этом преступлении. В суде этот отпечаток послужил доказательством присутствия Страттона на месте преступления, и он был осужден. Впрочем, и тут Шерлок Холмс в который раз опередил полицию: кровавый отпечаток большого пальца становится главной уликой в деле, описанном в опубликованном двумя годами раньше рассказе «Подрядчик из Норвуда».
Но истинные преимущества дактилоскопии проявлялись, только если отпечатки пальцев снимались у всех подозреваемых, независимо от наличия у них криминального прошлого. После создания дактилоскопической службы все отпечатки, собранные ранее по системе Бертильона, предстояло систематизировать и объединить в обширную базу данных, к которой следовало обращаться всякий раз, когда задержанию подвергался новый подозреваемый. Система дожила до наших дней: отпечатки пальцев снимают у каждого арестованного и обвиненного в серьезном правонарушении, на что полиции даны полномочия и право применять в разумных пределах силу, если задержанный отказывается подвергнуться этой процедуре. Отпечатки уничтожают лишь в том случае, если подозреваемого признают невиновным.
Методика совершенствовалась, а возможности возрастали по мере того, как все новые рядовые детективы обучались работе с отпечатками пальцев. В Скотленд-Ярде открылся учебный музей — собрание артефактов, образцов оружия и даже человеческих останков, использовавшихся как учебные пособия для младшего состава. Примером послужил подобный музей, основанный Эженом Франсуа Видоком (1775–1857), бывшим преступником, ставшим сыщиком, создателем Сюртэ — французской службы безопасности.
Видок, из вора превратившийся в охотника на воров (вполне обычный в XVIII веке поворот), впервые попал в тюрьму в возрасте тринадцати лет. Он зарабатывал на жизнь фехтованием, был кукольником, изображал людоеда в бродячем балагане, пока не попал в армию, откуда дезертировал. В 34 года он решил круто переменить жизнь и переметнулся в стан полицейских осведомителей. Его прошлое сослужило ему хорошую службу. «Воры меня боготворили, — уверял он, — и я всегда мог положиться на их преданность».
Вступив в ряды полиции, Видок основал Сюртэ, подразделение секретных агентов, внесшее в науку выслеживания преступников много нового: искусство маскировки, ведение досье на правонарушителей и даже изготовление гипсовых «отпечатков ног» (термин «слепки следов» вошел в обиход значительно позднее). Тем не менее репутации Видока вредила его причастность к различным мошенничествам и подлогам, и французская полиция не спешила превозносить его успехи.
В конечном счете известность и состояние Видоку принесли его не слишком достоверные «мемуары». Особенно он прославился своим непревзойденным умением менять облик. Видоку ничего не стоило, к примеру, сыграть роль «солидного и добропорядочного шестидесятилетнего господина того типа, который так нравится пожилым дамам», — достаточно было «нанести поддельные морщины, нацепить завитой парик с поросячьим хвостиком, белоснежные манжеты, взять в руки трость с золотым набалдашником, напялить треуголку, бриджи и подходящий к ним сюртук». И не забывать, что главное — детали: «Если хочешь выдать себя за крестьянина, не забудь про грязь под ногтями». Видок требовал от своих подручных держать под рукой разные шляпы и шарфы, с тем чтобы часто менять внешность, — эта техника по сей день используется полицией. Шерлок Холмс, также великий мастер маскировки, похоже, учился у Видока и хорошо усвоил его уроки.
