И потому девочки Ле Фар, под видом официанток, кружили мимо столиков в центре публичного зала преимущественно одетые, с вырезами кружевных платьев лишь чуточку вульгарнее положенного приличиям.
Но это ничуть не мешало оперной диве гостеприимно принимать дорогих во всех смыслах гостей в тайных комнатах, проход к которым сторожил не один десяток глаз. К тому же сами посетители частенько забредали не туда, в поисках отхожей комнаты, чем не раз ставили в неловкое положение инкогнито покупателей интимных услуг.
По этой причине владелицей борделя совсем недавно было принято волевое решение — поставить охранника и пропускать людей в узкий проход, ведущий в нужные комнаты, кому — какие. Отсюда и столпотворение возле заветного места, иными словами очередь, которая стала для графа, пришедшего с понятной целью, абсолютно новым и раздражающим явлением.
С удивлением для себя Келрик Родгар, владелец огромного состояния, помимо унаследованных серебряных рудников в Родчепл и титула графа Артиса вместе с поместьем и замком, обнаружил здесь чуть ли не всех влиятельных людей Истмарка, за исключением самого короля. А тот уже как две недели уехал с дипломатической поездкой в Ирвинтвед. И потому у самого графа перед неприятным отчетом о провале возложенной на него миссии намечалась небольшая передышка. Которую он и решил провести с пользой, если не дела, то хотя бы тела.
«Этой ведьме всё-таки удалось ускользнуть… — думал так Келрик, стискивая зубы из-за неприятных дум. — А еще пираты наотрез отказались раскрывать имя хозяйки встречи. Ведь то, что на каменистом берегу бухты контрабандистов готовился какой-то странный ритуал, сомнений не было никаких. Вопрос заключался лишь том, что это за ритуал. Судя по количеству заготовленных рабов, точнее довольно смазливых молодых мужчин, это мог быть и обряд инициации ведьм, точнее четырех молодых тупорылых девиц с какими-нибудь дальними-дальними корнями болотных и гнилой родословной. Если, конечно, будущих безмозглых слуг не привезли для кровавого мага, что вряд ли. Для таких переплачивать за внешний вид "живого" материала — лишняя трата денег».
— Граф Артис? — удивленно окликнула его сама Ле Фар. Вопреки правилам, оперная дива позволяла себе более раскрепощенный наряд с короткой юбкой, обрезанной до самых бедер, и грудью, буквально выпрыгивающей из корсажа двумя упругими шарами. Потому, тот факт, что ей было уже давно «за сорок», мало кого волновал, если она удостаивала кого-то персональной честью.
— Арин? — Келрик обратился к даме просто по имени, в точности с её давней просьбой.
— Рад видеть.
— Как и я. — Оперная дива, лавируя между столами, с легкостью пересекла разделявшее их расстояние и приблизилась, раскрыв веер. — Я забыла вам сообщить… — начала было она. — Что особо важных постоянных гостей мы теперь принимаем наверху, минуя очередь.
И снова граф скрипнул зубами. Потому как их негромкий разговор как минимум услышали еще трое рядом стоящих мужчин, двое из них — приближенная свита самого Хеймиля.
— В таком случае, ведите, — кротко ответил Келрик, стараясь внутренне справиться со своим раздражением.
— Конечно-конечно! — воскликнула дама, а после опомнилась и извинительно улыбнулась графу Артису, славящемуся своими неутолимыми аппетитами на весь Вурмград. Большая часть слухов, безусловно, напускная, однако самому графу льстило то, с каким остервенением матроны оберегали от него своих дочерей на выданье. Другие же женщины в том числе и замужние буквально вешались ему на шею каждый светский раут, который он умудрялся иногда посещать между королевскими поручениями.
А самому Артису нравилось другое, не напускной лоск, с которым многие аристократы обставляли свои замки, поместья, съемные комнаты. Он любил практичность. И потому скрупулёзно вел подсчёт своих финансов. Поместья в столице не держал, а жил в комфортных комнатах общежития, за безопасностью которых следил его близкий друг, кузен Кирхард Осберн, виконт Эспер, лишенный своего приграничного замка из-за отцовских карточных долгов. Однако же кузен Артиса и сам не сильно интересовался помещичьей жизнью, а всё чаще пропадал в своем Котаз, корпусе тайных знаний, да души не чаял в Академии Нежити, которой управлял с завидным рвением. И потому виконт напрочь отказался от предложенных денег кузена для выкупа родового замка Эсперов на западной окраине Истмарка.
Ле Фар между тем всю прогулку мимо столов в центре публичной комнаты борделя продолжила негромко щебетать, делясь с графом новшествами своего уютного гнездышка.
Сам же Келрик слушал её в пол уха, по старой привычке оглядывая обстановку в зале. Его правая рука покоилась на рукояти кинжала, в пристегнутой к поясу кобуре, слева. Другая держала трость, на самом деле узкий клинок в деревянных ножнах с навершием в виде головы саблезуба.
Когда же мучения графа закончились посещением комнаты на втором этаже, третьей, заполненной приторными сладкими запахами благовоний, то уже в дверях Арин Ле Фар наконец уточнила:
— Вам как обычно? Или что-то новенькое?
— Мне самую дорогую и умелую. — А немного помолчав, добавил с плохо скрытым раздражением: — И быстрее, я спешу.
Оперная дива в ответ лишь смерила его плотоядным взглядом, демонстративно облизнулась и вышла. Наверняка звать кого-то из своих работниц.
Не прошло и пары минут, как в комнату постучали, прежде чем войти. Граф тем временем отправился исследовать оконные рамы помпезного помещения с бархатными драпировками стен и золоченой мебелью цвета молочного дуба, дабы проветрить эдакую спальню. Но увы, решетки на окнах помешали ему и просто чуть приоткрыть окно.
— Да, войдите, — откликнулся он с видимым разочарованием в голосе.
«И зачем только металл тратят? Ведь диким оборотням из лусканцев даже эти прутья толщиной с мизинец — нипочем, сильные особи одним махом разрубали пополам телегу, зашитую листовым металлом», — подумал так Келрик, прежде чем обернуться к вошедшей.
— Какая встреча? — проворковала рыжая прелестница с аппетитными формами, вплывая в комнату в изумрудном атласном платье. Дверь за ней негромко хлопнула, когда кучерявая красавица уже успела дойти до центра комнаты. Немедля, она сняла с себя шиньон, сняла нижние пряди из сложной на вид прически с лохматой гулькой на затылке. Скинула небольшой парик на ближайшую тумбу с золочеными ножками, стоящую у стены. Туда же отправилась отстегнутые словно на потайных пуговицах юбка и рукава. После чего молодая девица осталась лишь в подвязках, корсаже платья и некоем шелковом, скрывающим самое интимное место женщины, кусочке материи, треугольнике, еще не обретшим своего названия.
— Ла Зиль? — тихонько проронил Граф Артис в ответ.
Привычный к такому преображению, он ничуть не удивился и даже не двинулся с места, визуально оценивая свою прошлую партнершу. Но увы, в этот раз его внутренне раздражение лишь возросло от увиденного. Ведь одни только воспоминания о молоденькой чертовке, оставившей его с носом в том переулке на Эрагате, заставляли чресла графа словно пылать от пожара и неутолимого желания обладать несносной девицей во всех возможных позах. Эта же напыщенная, вульгарная, на всё готовая Зиль теперь вызывала у него лишь унылое отвращение, а еще раздражение от собственной неполноценности.
