Ах, вот как? Это шантаж?!
— Спасибо, мистер Осберн, буду иметь это ввиду. — Так же холодно ответила ему, гордо подняв голову. Хватит с меня изображать затравленную овечку, хоть и мужского пола. В его же взгляде читалось многое: напряженность, настороженность, упрямство и даже обида. Вот последнее просто немыслимо. Я же не клялась этим некромантам в верности, в самом деле!
— В таком случае… — начал было он, но затем чертыхнулся и отвернулся. А уже оттуда прозвучало сдавленное. — Я приношу вам извинения за неподобающее поведение графа. Эмиль, и вы меня поймите. Работников в некрогородок днем с огнем не сыщешь. Мне в кое-то веке удалось заарканить сразу трех упырей в одну ловушку вашим назначением. Вот я и вспылил.
— А отвернулись вы по какой причине? — упорствовала я. Ведь его поведение всё менее и менее нравилось своей нелогичностью. Хотелось прочитать во взгляде, чем же это обусловлено.
Но его следующие слова буквально вышибли воздух из легких:
— Мне странно говорить такое, но я действительно знаю ваш секрет, Эмиль. Поэтому и отвернулся. Ведь всё мое сознание бунтует против этого знания.
Ватными ногами я снова шагнула к столу и плюхнулась на стул. Голова моя закружилась. Вокруг меня словно сжимались тески, сдавливая грудную клетку до болезненных спазмов.
— Но, судя по поведению Артиса, он более чем к вам расположен. Поэтому я готов закрыть на это глаза, — доносилось до моего сознания.
Панический ужас пожирал остатки моего самообладания, которое отчаянно сопротивлялось. Вот и спасительная мысль, промелькнувшая в моей голове, неожиданно показалась здравой. Неужели он подумал, что я на самом деле мальчик, который любит графа… Ох! Быть не может! Не! Может! Быть! Но, стоит все-таки переспросить, ведь так?
— На что вы намекаете? — выжала из себя.
Сердце стучало в ушах, дожидаясь ответа Кирхарда, который не заставил себя ждать:
— Ваш цвет волос недвусмысленный намек, не так ли? А ваше жеманное поведение и реакция на Кела дополнила остальные части картины.
«Вы думаете, что я девушка?» — уже почти сорвалось с языка, как вдруг до меня наконец не дошел смысл сказанного. Цвет волос — это намек? Сине-голубой цвет волос…
— Ах-ха-ха... — не удержалась и залилась в голос от смеха. И все-таки он подумал, что я влюблен в мистера Артиса. Вот умора!
Немного успокоившись, облегченно ответила на выдохе:
— Нет, не переживайте. Мистер Келрик меня абсолютно не интересует. Даже наоборот, я переживаю за себя. Ведь он такой огромный, что ему стоит припереть меня к стенке и… — слегка отодвинула волосы, демонстрируя недвусмысленное подтверждение своих слов. — Но вы правы, впредь мне нужно быть осторожнее и не давать никому ложных надежд. Тем более, не вводить в заблуждение окружающих. Что же до цвета волос. То это была единственная краска, доступная мне на момент моего путешествия. Антрацитовый агатник для закраски седины. Вы же наверняка догадались, что я не просто так прибыл в ваше королевство. Я кое-кого ищу.
Директор к тому моменту уже успел обернуться и вновь посмотрел на меня как прежде. А именно, чокнутый взгляд и довольный оскал вернулись на его лицо.
— Что ж. Рад, что мы с вами всё прояснили. В таком случае с легкостью вверяю своего друга вам и откланиваюсь.
Но, перед тем как выйти из комнаты, все-таки обернулся:
— И я правильно понимаю, что вы намерены ответить уверенным отказом на предложение по работе от столичных фармацевтов?
— Увы, такого я вам обещать не могу, — честно призналась, опустив взгляд.
Врать не стала. Да и зачем?
— Что ж. Знайте, когда поступит предложение, я готов выслушать ваши условия, при которых вы всё-таки решите остаться.
Кирхард кивнул мне на прощание, поудобнее перехватил свою трость, бумаги, костяную руку и действительно вышел.
А я выдохнула от облегчения, надолго уйдя в себя. Как-то слишком быстро он согласился с моим ответом. И вообще, а если бы я соврала? Трость бы сказала ему об этом?
Уф! Сейчас только лишь начало дня, которое принесло уже столько проблем. Поэтому мне было как-то даже боязно просто двинуться на стуле, чтобы ненароком не приумножить число своих неприятностей.
Глава 13. Бредни
Морские волны облизывали камни с разных сторон, словно пытались из раза в раз проглотить скалистый берег целиком. Небольшая песчаная коса — в середине маленького мысика размером со свиной пятачок, скрывалась за камнями, обступившими её с трех сторон полукругом.
Вот, мокрая голова графа Артиса показалась из воды, и он в одних панталонах вылез на берег, подтягиваясь вверх на руках. Упругие мышцы его перекатывались под загорелой кожей, когда он вынул из ножен на цепочке кинжал и встал в стойку, прислушавшись к шорохам. Несмотря на купание в холодной воде, тело Келрика горело. Что-то буквально сжигало его изнутри, а в голову словно били маленькие молоточки, не позволяя как следует сфокусировать взгляд. Графу чудилось, что он был уже здесь, недавно.
Вот сейчас, стоит ему чуть пройти вперед и выглянуть в сторону противоположного мыса из-за скалы, огибающей нужную ему часть суши, бухту контрабандистов, почти ровным полу кружком, то он увидит металлические клетки со смазливыми рабами, мужчинами, стоящие на возвышении, перед небольшим скальным разломом, организующим узкий проход к холмистой местности острова.
А перед клетками стоит с кнутом в руках флибустьер. Двое других сидят на камнях, к которым привязаны две шлюпки, и глушат свое адское пойло, перекисшее вино, из фляг, да трещат о чем-то на одном им понятном языке жаргона и жестов.
Но в этот раз Келрик выходить сразу не стал. Решил подождать. Ранее из-за несвоевременного нападения на пиратов он успел лишь заметить рыжие волосы и синее атласное платье, мелькнувшее где-то там в проходе разлома, той части, видимой взору. Сейчас же граф стоял не шелохнувшись, желая понять, что успел упустить.
Как вдруг, воздух покинул легкие от увиденного, и он словно напрочь забыл, как дышать. В бухту контрабандистов вошла она. Мила! Белокурая, безумной красоты, молоденькая девушка, в зеленом платьице с белыми рюшками, вся такая собранная и до смешного серьезная. А вместе с ней и её рыжая скандалистка-мать в синем атласном платье, с низким довольно вульгарным вырезом декольте, которая возглавляла процессию из еще трех молоденьких девушек помимо дочери и того самого поганца-неудачника, которого ему не удалось как следует проучить в переулке Коско.
"Брат? И это брат Милы?! Так они уже…" — пронеслось в голове графа. Желваки заиграли на скулах графа, и он не выдержал, крикнул:
— Эдгар, держи его! Держи!
На секунду граф даже опешил от своих мыслей: «Почему, Эдгар? Друг же уехал в Ирвинтвед вместе со своей молоденькой женой?».
Но… Картинка словно померкла перед его глазами, представляя взору апартаменты увеселительного заведения Арин Ле Фар. А сам он теперь лежит на кровати, застеленной бархатным покрывалом, а на нем восседает голая девица. Губы непроизвольно произносят:
