— Теперь вы, артефактор Алод Шеннод, — по виду правителя Истмарка было сложно понять, каково будет решение, ведь его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций и служило прекрасной маской во время королевских переговоров в том числе и с нелюдями. Собственно, для них и был разыгран весь этот концерт. — Ваши заслуги перед нашим королевством должны быть оценены и вознаграждены по достоинству.
После последних слов минимум трое выдохнули от облегчения.
— Я слушаю, чтобы вы хотели получить взамен проделанной работе… — А немного помолчав, добавил: — Придворный маг проверил реликвию, баланс статуэтки превосходен, чистая работа. Ровно как и вторая пустышка — на вид похожа на оригинал, но магию не накапливает.
— Да-да! Так и было задумано! — глаза Шеннода загорелись, потому как речь пошла о его тяжком труде, королевском заказе, который был вынужден выполнять к тому же в подпольных условиях. А перехватив вопросительный взгляд Хеймиля, немного растерялся, но тут же опомнился, попросив:
— Я… нигде не вижу мою дочь. — И быстро проговорил: — Вардию и Эмилию, прошу, отпустите нас с семьей обратно на Эрагат. Мне большего не нужно. Я уже давно грежу о спокойном семейном счастье...
— Что ж, — Хеймиль удивленно вскинул бровь. — Эмилия, это та самая девушка-комендант, о которой наслышан весь город? Не так ли, Келрик?
— Да… — ответил Родгар монарху, слегка склонив голову. — Она в замке в гостевых покоях северного крыла, в дальней спальне.
— Пусть войдет, — приказал монарх, но тут же услышал негромкое.
— Не нужно, я уже здесь, — мяукнул негромко голос девушки с платиновыми волосами, по-прежнему отливающим синевой, её изумрудное платьишко придавало бледности её лицу, которое и без того выглядело белым, как мел.
— Дорогая! — воскликнул отец, распахивая объятья своей дочери.
Келрик изумленно посмотрел на девушку, которая быстро шла между рядов. Кулачки её сжимались, мяли креповую пышную юбку. Губы плотно сомкнуты, глаза слегка блестели от слез.
— Что же, Родгар, — обратился к нему король. — Ничего не хочешь сказать? — Бровь монарха иронично изогнулась, намекая на блуждающие по столице слухи. Да только ловчий упорно не замечал никого кроме бледной Эмилии, которая усиленно отводила от него свой взгляд.
— Я? — спросил Келрик неуверенно. — Нет, я нет.
При этом он ощутил легкий толчок от Кирхарда и всё равно не понял намека ни одного, ни другого.
«Я обещал её отпустить в Нирсо, хоть и не сразу, но видя, как хочет этого её отец, не могу себе позволить и дальше вести себя, как какой-то озабоченный скот. Поэтому действительно, лучшим решением будет отпустить Эмилию, — убеждал он себя внутренне, кривясь лицом из-за неприятных ощущений».
Никогда ранее Келрик не чувствовал себя столь неуверенно и странно, будто почву выбили у него из под ног. Со следующими словами монарха Родгар и вовсе словно упал на дно пропасти, потеряв при этом часть своей души.
— В таком случае, не смею вас задерживать. — Хеймиль кивнул ключнику. — Освободить Вардию. — А уже семейной чете добавил: — Перед уходом вам нужно подойти к моему писчему и зафиксировать подписями сказанные вами слова, Алод, Вардия. — Хеймиль махнул рукой в сторону одиноко-сидящего за деревянной наклонной партой с пером в руке худощавого мужчины в красной шапочке и того же цвета костюме с жилеткой.
— Сюда-сюда, — тот самый писчий помахал рукой артефактору и бывшей ведьме, после чего черканул на пергаменте чернилами, ставя галочки в нужных местах: — Вот здесь закорючки поставьте.
Смущенная Эмилия при этом плелась следом за родителями и даже ни разу не обернулась. Помимо прочего девушка усиленно прижимала плечи к ушам, стараясь словно испариться на месте.
А едва положенная процедура была окончена, и вся троица покинула тронный зал через боковой проход, минуя коридор из стражей, то Келрик не выдержал, проронив:
— Прошу меня простить, ваше величество…
— Иди, — напутствовал монарх, кивнув.
После чего Келрик спешно покинул зал, правда, вопреки ожиданиям сразу же за дверью наткнулся на Алода, стоящего на проходе со скрещенными руками на груди. Эмилии граф нигде не наблюдал, отчаянно надеясь еще раз увидеть её, поговорить.
«Ведь далеко она уйти не могла! — думал так граф».
Поэтому предпринял настойчивую попытку обойти артефактора, но Шеннод заступил ему дорогу и недовольно проронил:
— У вас, граф, была возможность исправить положение, в которое вы поставили мою дочь.
— Что простите?
— Я всё знаю, Вардия со мной поделилась, тем, что увидела. Ох, как же ловко вы однако шантажировали Эмилию! Мастерство на высоте, — сказав это, он ненадолго замолчал, ожидая реакции Келрика, которой не было. Изумлению графа не было предела, когда он лишь вновь перевел взгляд в коридор, ожидая увидеть Милу, отчаянно желая понять, что же она сама думает по этому поводу.
Но увы, коридор был пуст, а отец девушки гневался. Более того, осмелев, он ткнул пальцем в наплечник Кела, который чуть рефлекторно не выхватил кинжал из поясовой кобуры. Одумался, отпустил руки.
При этом услышал весьма болезненное:
— Вы, Келрик, оставьте в покое мою семью! Вам ясно? Иначе я буду вынужден вызвать вас на дуэль… Да! Знаю, мне далеко до вашего мастерства. Но подумайте хорошенько, каково будет Эмилии узнать, что вы убили её отца? Если вы хоть немного её любите, то оставите в покое! — гневно произнеся целую тираду, Алод быстро справился со своими эмоциями и лишь посмотрел на графа с осуждением.
Пустая голова Родгара, как назло, не подсказала ему ни одного аргумента возразить, а ноющее сердце путало отсаточные мысли, намерения, желания. Все! Потому, едва пересилив себя, Келрик лишь проронил хрипло:
— Хорошо.
И поспешил ретироваться обратно в зал, чтобы сбежать, поджав хвост, затолкать испытанную боль подальше и забыть, или забыться. Не важно, в чем, не важно, с кем, не важно, как. Забыть!
Ведь невыносимая ситуация, гадкая, мерзкая, которая случилась между ними с Эмилией, не позволяла Келрику надеяться хотя бы на толику взаимности. Тем более Мила и сама призналась, что боится его. Да, она его не любит…
«Трарк! — мысленно ругнулся Родгар, возвращаясь обратно в зал».
И прежде чем встать рядом с Кирхардом, лишь перехватил его насмешливый взгляд. А когда услышал, — Видимо, не договорился, — то еле сдержал приступ раздражения, рвущийся из груди и рвущий душу на части.
— Что же ты, Келрик, нарушаешь законы, под которыми сам и подписался, — возмутился король, прежде чем перевести взгляд на Микту. — Его тоже приворожили?
Немного посомневавшись, новая фаворитка короля посмотрела странно на ловчего и отрицательно помотала головой.
— Увы, никаких чар я не вижу и не чувствую.
— Хм, так выходит это банальная… — но договаривать Мудрый правитель не стал, а вместо этого посмотрел на оставшихся ведьм в клетках.
