Как оказалось, граф последовал моему примеру и тоже разувался, сидя на досках ко мне спиной.
Закономерно, тут же услышала:
— О чем?
— О приисках, титуле, статусе?
— Зачем жалеть о том, чем раньше почти не пользовался? — философски переспросил он вместо ответа. А после стал пробираться ко мне в темноте, возбуждая сверх меры. Непривычные со света глаза смогли только лишь заметить, как Келрик загородил последний тусклый свет, проникающий в берлогу, собой. — Время показало, что мне не нужен никто кроме тебя, моя Эмилия.
Его слова усладили слух, прежде чем руки Кела нащупали меня в темноте, аккуратно продвигаясь вдоль ребер к груди, всё еще спрятанной под платьем.
«Да, досадное упущение, — подумалось вдруг».
Поэтому попыталась дотянуться руками до шнуровки сзади. Не получилось. Ведь вместо поисков бантика на завязке я тихонечко простонала от удовольствия, когда большие пальцы его рук стали вращать самую чувствительную часть грудей.
Горячее дыхание Келрика опалило лицо, прежде чем наши губы вновь встретились, словно притянутые друг к другу магической силой. Я невольно завалилась на него, руками упираясь в бедра, которые он расставил по обе стороны от меня.
— Шнуровка, — проронила на выдохе.
Тем временем еще и устроилась поудобнее. Переступила коленями ближе к нему, привстала, перебираясь руками по голому торсу Родгара вверх. К его шее, на которой сейчас даже пульсировали жилки.
Стоило лишь его языку проникнуть в мой рот, как я вновь внутренне запылала от страсти, снедаемая жгучим желанием стать еще ближе, чем сейчас. Досадная мелочь — платье мне в этом мешало. А еще, жаль, Келрик вовсе не спешил меня раздевать. Вместо этого он мучил мою юбку, пытаясь, видимо, забраться под нее.
Облегчила ему задачу, сама задрала платье выше, позволяя проникнуть руками к тому самому заветному месту, в котором сейчас пульсировало почти болезненное желание, точнее изрядное неудовлетворение. Ловкие пальцы графа быстро нащупали гигиеническую прореху моих панталон, прежде чем я почувствовала его довольный стон.
— Эмилия, — Келрик вновь зачем-то заговорил, нехотя отрываясь от меня. — Если… ты… не согласна, или же сомневаешься… — он то и делал паузы между словами, пытаясь выровнять дыхание. Последнюю часть предложения произнес скороговоркой: — То, самое время сказать об этом сейчас.
— Благородное намерение, Келрик, спасибо, — ответила ему. — Но я для себя уже давно решила, довериться вам.
— Тебе, — поправил меня он.
— К черту слова! — не выдержала и сама пошла в атаку, вновь оккупировала его рот, только в этот раз была первой.
Подрагивающие от нетерпения руки устремились к пуговицам его подштанников, и того что под ними, но Родгар меня опередил, сам их расстегнул. А после выпрямил ноги, подсказывая мне:
— Переступи коленями сюда и сюда…
Не с первого раза даже поняла, что от меня хотят. А когда наконец смысл сказанного достиг цели, то я сделала, как велели. Далее его руки обхватили меня за ягодицы и направили куда нужно в этой кромешной темноте.
Первым делом я ощутила, как вершина его естества пробралась сквозь гигиеническую прореху моих панталон в нужное место. После чего, осмелев, я сама села на него, с небольшим жжением внутри. Расслабилась… Настроилась… Помогло! Жжение прошло, заменяясь приятным скольжением. Позволила Келу с каждым движением проникать в меня всё глубже и глубже.
Удивительно дело, но в такой позе я сама могла контролировать свои ощущения и ускорять темп, чем и занялась, продвигаясь все ниже и ниже маленькими толчками. Пока не вобрала его всего в себя.
Мой стон удовольствия огласил округу, когда я почувствовала, как его руки сдавили мои ягодицы и сильнее прижали к себе. Затем Кел еще и развел свои ноги чуть шире, тем самым углубил наше с ним соитие.
Непередаваемые ощущения затопили меня, когда жених начал управлять моими бедрами, двигая их вверх и вниз, доставляя жгучее удовольствие. Мне точно.
После началось безумие, приятное до безобразия. Я сама начала двигаться на нем, доставляя себе и ему удовольствие. Немыслимо! Вульгарно! И… безумно здорово. В стоящей гулкой тишине легкий хруст гнущихся под ветром деревьев, шелест листвы, где-то там, снаружи, сочетались с хлюпающими звуками наших движений.
Руки Кела блуждали по моей спине, а одна под конец прочно обосновалась на шее, направляя наши губы вновь встретиться друг с другом. Нехватка воздуха заставила воспротивиться этому, сделать судорожный вдох, прежде чем самой отправиться искать его рот.
Поцелуй не заставил себя ждать. Совсем-совсем расхрабрившись, я даже пару раз прикусила ему губу, легонько. Зачем — не понятно. Очень вдруг захотелось. Легкий испуг прошил тело словно иглой, забираясь дрожью под кожу. Думала, граф сейчас меня отчитает, накажет, да хотя бы скажет что-нибудь. Но нет, его горло лишь издало гортанный рык, и он в ответ тоже меня укусил, слегка, а после облизал губу, вновь ныряя языком в мой рот.
Толчок, еще толчок, а затем, еще и еще… Ритм наших движений ускорился, пока наконец я не почувствовала сладостные пульсации, заставившие меня сильнее насадиться на его естество.
Неожиданно услышала невнятное мычание Кела, в то время как он исторгся в меня своим семенем. Запоздалое осознание случившегося вернуло с небес на землю. Ведь я не спросила его, хочет ли он этого?
Настроение мое ухнуло с обрыва, а сердце застучало в ушах, пока я не услышала хриплое:
— Видимо, придется сократить период ухаживаний до одного дня.
Беззлобная усмешка слегка успокоила. Но все-равно отчего-то хотелось услышать прямой ответ:
— И… ты не против?
— Дорогая Эмилия, — проронил он, словно извиняясь, — это я должен был тебя спрашивать о таком, ведь я только что, возможно, сделал нам ребенка. И если мы промедлим, то кругом пойдут толки о тебе и твоей добродетели.
От услышанного теплота разлилась внутри вместе с осознанием, он сказал: «нам». Ведь он же не против? Ведь так? О чем вновь попыталась уточнить:
— Но-но… может быть, ты против детей…
— О, Трарк, нет же! — воскликнул он, прижав меня к себе. — Знала бы ты, как я грезил наяву всю ночь, корчась от тоски, ревности и возбуждения, представляя о том, какими были бы наши дети, если бы я тебя не отпустил, а попытался привязать к себе отцовством. — Кел усмехнулся одному ему известной шутке. — Даже не спрашивай, как я к такому пришел, сам не понял. Вот только на исходе ночи решился на отчаянный шаг, разбудил Хеймиля, отказался от титула, а заодно узнал у него адрес королевского архитектора.
При этом он аккуратно ссадил меня с себя, застегнул подштанники, а после устроил меня уже просто на коленях в объятьях.
— Жаль только, уезжая из Родчепл, не додумался взять с собой побольше денег в столицу. Сейчас бы мог купить уже готовый дом в городе. Почему-то безумная мысль построить поместье своими руками тогда казалась мне здравой.
