Адам взялся за ручку, она легко повернулась, и дверь распахнулась.
Заметив его гримасу, Краш рассмеялась.
– Сам напросился, уговор дороже денег.
– Ладно, ладно, – пробурчал он. – Три вещи выберешь ты, а две – я.
Войдя с черного хода, они очутились в небольшой кладовке. Слева на металлических стеллажах рядом с небольшой конторкой разложены моющие средства и рулоны туалетной бумаги. Краш всегда любила совать нос в чужие дела и теперь, не удержавшись, осмотрела содержимое. Все бумаги были разложены в идеальном порядке: неоплаченные счета в органайзере с соответствующей надписью. Наверное, оплаченные хранятся в отдельном ящике, подумала она, и выдвинув ящик, увидела ровные ряды папок с аккуратно каллиграфическим почерком подписанными ярлычками, расставленные по годам и месяцам.
Рядом с лотком лежал калькулятор и стояла подставка с чёрными ручками «Бик Кристал» – хозяин явно признавал только одну марку. Краш тоже они нравились больше остальных.
От этой мысли почему-то стало грустно. У них было нечто общее – пустяк, конечно, но всё-таки их что-то объединяло. Любимая марка ручек, но теперь ей никогда не узнать, чем еще они похожи.
Этот вирус не просто внезапно обрубал существующие между людьми связи, но и лишал надежды на будущее, на возможность завязать новые взаимоотношения, и они опали на землю, словно концы обрезанных нитей.
Справа от входа тоже высились ряды металлических стеллажей с товарами. Там оказались сигареты нескольких марок, коробки с шоколадными батончиками, вяленой говядиной, картофельными чипсами и другими закусками, что обычно продаются в ларьках.
Адам схватил пакет кукурузных чипсов с сыром, разорвал и начал пихать их в рот, как будто впервые в жизни дорвался до еды.
– Хоть рот закрой, когда жуешь, – проворчала Краш, на что Адам ответил лишь громким хрумканьем очередной горсти чипсов.
Краш закатила глаза и начала осматривать полки в поисках чего-нибудь питательного.
Говядина вполне подойдет. По крайней мере мясо дает ощущение сытости. И орехи надо взять. Она оглядела полки сверху донизу и вдруг, тихонько охнув, замерла.
– Ты чего? – спросил Адам с набитым ртом, разбрасывая крошки.
– Кровь, – показала она.
От двери в торговый зал до черного хода, куда они только что вошли, тянулась извилистая темно-красная полоска, хотя подсохшая и прерывистая, но явно кровь, никаких сомнений.
– Да ну, какая там кровь, – Адаму лишь бы поспорить. – Может, просто пиво разлили или еще что. Чего ты сразу паникуешь?
– Это кровь, – повторила она и потянулась к двери в магазин.
– Погоди, – схватил ее за руку Адам. – Если это правда кровь, в чём я очень сомневаюсь, зачем туда соваться? А вдруг там кто-то умер от вируса и заблевал весь пол, как та тетка возле аптеки.
– Если это кровь, может, кому-то нужна наша помощь, – ответила Краш.
– Никому мы там не поможем. Если это вообще кровь, она давно засохла. Чёрт, ты же прекрасно знаешь, что зараженным ничем помочь нельзя.
– Вируса там может и не быть, – ответила Краш, – но на всякий случай наденем маски и перчатки.
Адам только руками всплеснул.
Она не знала, почему ее так тянуло войти в магазин, вопреки врожденной осторожности и обостренному чувству опасности, к которому почти всегда прислушивалась с момента обнаружения вируса.
Может, из-за того практичного «Форда», припаркованного у заправки, и педантично прибранной конторки с ее любимыми ручками. А может, ей понадобилось удостовериться, что тому, от кого остался этот кровавый след, уже ничем не поможешь.
Едва приоткрыв дверь, они даже через маски почуяли смрад разложения, и Адам замер на пороге.
– Нечего там дальше разглядывать, – послышался приглушенный маской голос. – Мертвечиной несет.
Краш пропустила это замечание мимо ушей и двинулась дальше по неровному кровавому следу. Было в нём что-то странное, что ей никак не удавалось выразить словами. Вряд ли кто-то харкал кровью, как Похожая на Кейти Нолан, тогда брызги попали бы не только на пол, но и на стены с полками. На отпечатки обуви тоже непохоже, и на след от ползущего на животе человека.
К тому же крови не так уж много, как бывает от свежей раны, скорее словно кто-то испачкался в крови и пытался ее оттереть.
Краш покачала головой. Полная бессмыслица! А когда обогнула прилавок и увидела труп, ничего не прояснилось, скорее наоборот.
Человек лежал на полу за прилавком, потому его и не заметили, когда заглядывали через входную дверь. Лежал на спине с застывшими в ужасе широко распахнутыми карими глазами.
А посередине груди у него зияла огромная дыра, точнее, дыра была вместо груди.
Переломанные ребра торчали наружу, словно легкие взорвались изнутри, остатки внутренностей превратились в сплошное месиво, как будто их кромсали ножом – неровные ошметки перемешались друг с другом.
Такого не бывает даже от выстрела в спину из дробовика, по крайней мере так казалось, хоть она и не специалист по огнестрельным ранениям.
Она размышляла совершенно хладнокровно, хотя у любого нормального человека случилась бы истерика или по крайней мере перехватило дыхание. Словно какая-то часть сознания отделилась от тела и воспарила над головой, разглядывая растрепанные кудри, красный капюшон и застывшее лицо, склонившееся над окоченевшими вывернутыми наизнанку человеческими останками.
– Какого хрена? – вдруг ахнул над ухом Адам.
Она не заметила, как он подошел, и хоть не вздрогнула, но сердце замерло в груди и ухнуло куда-то в пятки.
– В смысле, это что за хрень? – повторил Адам.
– Не знаю, – отозвалась Краш.
Пожалуй, такого на свете еще не бывало. На ее памяти не было случая, чтобы она призналась, что чего-то не знает. Она-то понимала, на что это похоже, но вслух произнести не могла. Это же такая бредятина, что Адам просто со смеху лопнет.
– Офигеть, прямо как в «Чужом», – Адам ткнул пальцем в разорванную грудь. – Это же твой любимый фильм, помнишь, как там детеныш той твари прогрызает грудь какому-то чуваку, и всё кругом в кровище?
Надо же, сам вспомнил, даже говорить не пришлось.
– При чем тут чудовище? Здесь вирус. Вирусы так себя не ведут, – ответила Краш, не в силах отвести взгляд от трупа, хотя от этого зрелища уже начинало подташнивать. У него внутри просто фарш, прямо как в мясном отделе.
– У него из груди вылезла какая-то тварь, – продолжал Адам. – Если это не чудовище и не вирус, то что?
– Ты же видел, как Кейти Нолан забрызгала всю дверь в аптеке, сколько из нее вытекло крови. Может, от такого сильного кашля… – начала Краш и осеклась. Такое казалось чуть ли не большей чушью, чем какая-то тварь, вылезающая из груди (нет, это не чудовище, чудовищ не бывает, в них она ни за что не поверит, сколько бы ни пересмотрела ужастиков, это не чудовище). Человеческая грудь не может взорваться ни от какого вируса, ни от кашля.
