Выйдя из ванной в поисках Сэм и Райли, она обнаружила на кухне Ди-Джея за чашечкой чая.
– А где ребятишки? – спросила она.
– У меня есть гостевая комната для внуков, прямо по коридору и налево, через две двери от ванной.
Дети спали. В комнате стояла полуторная кровать с клетчатым теплым одеялом и мягкими фланелевыми простынями. Вокруг виднелись коробки с «Лего» и здоровенный стеллаж, забитый книгами для детей разного возраста. Несколько деталей «Лего» валялись на полу, значит, кто-то, наверное, Райли, с ними поиграл перед тем, как забраться в постель.
Сэм тихонько посапывала на подушке с раскрытой книжкой на груди. Райли спал на животе, раскинув руки во всю ширь, словно стараясь занять как можно больше места.
Краш вернулась на кухню и присоединилась к чаепитию, поражаясь собственному умиротворению. Куда-то улетучились постоянные мысли о подстерегающих повсюду опасностях, пропало ощущение захлопывающейся ловушки, даже не хотелось задумываться о том, что случится завтра, послезавтра и так далее. Наверное, это от неимоверной усталости и внезапной сытости, но стоит лишь переступить порог этого дома навстречу невзгодам, и ее прежняя паранойя разыграется с прежней силой.
Они немного посидели в тишине и покое. Ди-Джей, казалось, ничего от нее не ждал, даже беседы.
Уже допивая чай, Краш попросила:
– Расскажите, как вам удается скрываться от патрулей.
Ди-Джей немного поерзал на стуле и грустно улыбнулся.
– А на самом деле вас интересует, почему я здесь, как давно и что знаю о той шайке, чтобы с ними не столкнуться. Это целая история.
– Ну да, – призналась Краш.
– А взамен вы расскажете мне о своих приключениях? Давненько я ни с кем не болтал!
В его голосе прозвучало столько тоски от одиночества, и она его прекрасно понимала, стоило лишь вспомнить бесконечную пустоту в душе после гибели Адама. Пока он был рядом, даже разговаривать было необязательно. А потом его не стало, и девушка в красном капюшоне осталась одна-одинешенька в темном лесу.
– Пожалуй, моя история после начала этих странных событий похожа на многие другие, – со вздохом начал Ди-Джей. – У меня двое детей, сын и дочь, оба живут далеко, в больших городах на разных побережьях. Я всё понимаю, приходится ехать туда, где есть работа, но мне без них так тоскливо, особенно после смерти жены в прошлом году. Внучата, дети сына, приезжают в гости на четыре недели каждое лето, представляете, как я этого жду весь год? Кто бы мог подумать, что этим летом видел их в последний раз в жизни.
Он смолк, и Краш не стала ничего говорить – такому горю не помочь бесполезными вежливыми словами. Сама терпеть не могла любые проявления сочувствия, ведь от неловких дежурных фраз становится только хуже.
– Кабы знал, что так случится, ни за что бы их не отпустил, – продолжил Ди-Джей. – Без разговоров, ведь здесь гораздо безопасней – во-первых, меньше заразных, и никаких беспорядков, ни дорожных пробок из-за беженцев, рвущихся подальше от городов. Представляете, последний раз сын мне звонил, сидя в пробке вместе с женой, детьми и всеми пожитками, что удалось запихнуть в машину. Телефон почти разрядился, и он только успел сказать, что все едут ко мне и надеются добраться примерно за неделю. Естественно, до сих пор никто не появился и теперь уже не появится.
– Не смейте так говорить, – воскликнула Краш с удивившей их обоих горячностью. – Откуда вам знать, что они погибли и никогда к вам не приедут? Я сама иду к бабушке целых семь недель, а дошла только сюда, и остается еще дней двадцать-тридцать пути, но, если никто не помешает, я всё равно к ней доберусь. Так что не отчаивайтесь. Может, они еще где-то в пути, передвигаются медленно, но знают, что вы их дожидаетесь.
Ди-Джей сморгнул навернувшиеся на глаза слезы, а Краш отвернулась к шкафчикам, чтобы не смущать старика своим присутствием.
– Конечно, вы правы. Вы правы, – повторил он, – должно быть, они просто задержались в пути и прибудут со дня на день. Только боюсь, из-за патрулей им грозит кое-что похуже Кашля.
«Как маме с папой», – подумала Краш. Если уж им было суждено умереть, так лучше от болезни, хотя кошмара хуже этого Кашля даже не придумаешь. Но вслух ничего не сказала – сейчас не ее черёд.
– От дочери вообще ни слуху ни духу, могу только предположить, что она заболела одной из первых. В новостях сообщали, что больные становятся совершенно беспомощными в течение двадцати четырех часов. А она жила одна…
«Жила одна и вероятно умерла в одиночестве», – подумала Краш. Наверное, Ди-Джею приходили такие же мысли, только она не стала его подталкивать.
– В общем, когда всем приказали отправляться в ближайший карантинный лагерь, я решил остаться. Сын с семьей могли приехать в любой момент, и я хотел их встретить. Да и не люблю я сидеть за колючей проволокой, пусть даже ради безопасности.
– Я тоже, – сказала Краш.
– У меня был генератор, вода поступала из скважины, а не городского водопровода, вот я и решил, что смогу продержаться довольно долго, особенно если запастись всем необходимым. И начал готовиться загодя. Я всю жизнь осторожничаю, так что еще задолго до начала паники припас топливо и продукты. Еще важнее, чтобы тебя не выследили. Во-первых, я закрыл ставни по фасаду, а потом заколотил досками все окна, кроме одного, чтобы в дом труднее было забраться, но оставалась возможность выглянуть на улицу.
В тот день, когда многие начали грузить пожитки и уезжать, я собрал небольшую сумку с едой и питьем, сел в машину, попрощался с соседями и сказал, что отправляюсь в ближайший лагерь. Отъехал миль на пятнадцать, оставил машину на укромной стоянке у леса, а сам вернулся сюда пешком и пробрался в дом под покровом ночи, так что все знакомые наверняка решили, что я уже не вернусь.
Примерно недели две вокруг не было ни души, наверное, кто не заболел, все разъехались. Я изредка выходил на дорогу, высматривал других выживших, но даже следов не нашел. А однажды с улицы послышались звуки моторов и какие-то голоса, слишком много, так что я даже высовываться не стал. Просто подкрался к окну и выглянул наружу, а там два здоровенных пикапа с какими-то парнями.
– Сколько их было примерно? – спросила Краш.
– Сколько? – задумался Ди-Джей. – В кабинах по двое-трое да в кузовах еще от восьми до двенадцати. Где-то человек двадцать-тридцать, и все с оружием.
Где-то по пути ее подстерегают тридцать вооруженных парней. Дело дрянь. Обойти их в одиночку было бы проще, но с ней Сэм и Райли, значит, придется что-то придумывать.
Только идти окольными путями значит топать лишние мили и терять несколько дней.
Но деваться некуда, пусть дорога станет длиннее и дольше, иначе бабушку ей не видать. Краш не собиралась заставлять бабушку ждать в одиночестве и при каждом шорохе подскакивать к окну в тщетной надежде на возвращение родных, как Ди-Джей.
