Она ушла, подсвечивая путь огоньком, а Эзра присел на корточки рядом с Милкотом. Немного поколдовал над ним и задумался.
Снег вокруг казался нетронутым. Он промялся только рядом с сержантом. Тот, кто ставил капкан, давно не появлялся. С последнего большого снегопада прошло два дня, а значит, ставили до того. Ставили вдалеке от деревень, но недалеко от тракта. Странно.
Нея вернулась и стало не до размышлений.
Эзра достал из сумки небольшую миску с дужкой и растопил снег над костром. В воду бросил щепотку смеси трав и, прошептав заговор, отправил туда же листик закрепителя. Зелье быстро вскипело, и ведьмак снял его с огня.
Он вбухал в него львиную долю своей силы, отчего почувствовал легкую слабость. Нея не отвлекала, только пристально смотрела за его руками и как будто прислушивалась к заговору. А Эзра надеялся, что не оплошает второй раз за день.
Зелье он придумал на ходу. В его состав входили мята, боярышник и белый остролист, который годился только в качестве средства от заворота кишок. Заговор тоже был простым — притуплял боль, приостанавливал кровь и бодрил. Но с тем количеством силы, которое влил Эзра в зелье, оно должно было моментально ставить человека на ноги. Во всяком случае, какое-то время раненый мог ходить, а то и ехать верхом.
— Удивлена, что в вашей сумке нет котелка, — вдруг подала голос Нея.
— Их редко используют. В основном для реакционных зелий, — ответил Эзра, рассматривая почти плоскую медную миску, которую поставил остужаться на снег. — Но вы правы, котелок не помешал бы. Да. В следующий раз возьму.
Он отчетливо услышал, как лейтенант фыркнула, но был занят крайне важными подсчетами. Встал, обошел Милкота по кругу, поразмыслил и отмерил пару шагов в сторону. Задумчиво постоял, да и прочертил на снегу две линии — крест-накрест.
— Это что?
— Это место, куда я буду падать, — пояснил Эзра. — Сейчас остынет зелье, часть я волью в горло Милкоту, а второй частью надо полить его рану. Вы сможете разжать капкан?
— Да, — она кивнула на крепкую ветку и пощелкала пальцами, высекая искры заклинания прочности. Руку быстро спрятала опять в варежку и продолжила следить за Эзрой. Ее взгляд буквально ни на секунду не отставал от него.
Она когда-то успела притащить к костру еще толстый сук и теперь сидела на нем, спрятав руки в варежках под мышками. Наблюдательный пункт лейтенант обустроила со всем возможным удобством.
— Когда разожмете капкан, кровь, скорее всего, начнет фонтанировать, нужно сначала наложить жгут…
— Я знаю, сядьте уже, — резко перебила его Нея и Эзра без разговоров сел. — Ближе двигайтесь.
Ведьмак сделал вид, что его ничего не удивляет и придвинулся вплотную. Хотя и до того он был на расстоянии в два пальца.
— Ненавижу холод, — проговорила она.
Эзра какое-то время вместе с ней смотрел на костер, а потом обнял, притягивая еще плотнее. Не самая удобная поза для человека в тулупе, но он готов был потерпеть.
— Зачем же соглашались на службу на этой заставе?
— Похоже, вы не знаете, что даже офицеры не соглашаются, а выполняют приказы, — с усмешкой ответила Нея, будто не замечая, как он прижимает ее к себе.
Ведьмак промолчал, больше думая о том, что жизнь к нему крайне несправедлива. А как еще расценивать то, что он обнимает единственную в округе фигуристую женщину на морозе, да еще хлюпая носом? Не сидя перед камином со стаканом лучшего виски, а вот так на суку, — несправедливость, как она есть.
— Тем более это награда.
— Служба на этой заставе была наградой? — уточнил Эзра.
— После того как наше звено бросили сюда, мы удерживали заставу больше месяца, — пояснила Нея. — Потом ранение, госпиталь и позже я узнала, что они и без меня держались еще столько же. Всех наградили. Мне дали звание лейтенанта, а спустя какое-то время и место на этой заставе. До этого я полтора года моталась от гарнизона к гарнизону.
Они помолчали. У Эзры как-то не находилось слов для подобного, почти личного разговора. Хотя при всех расслабляющих мыслях о камине, на самом деле ведьмак оставался серьезен. Ему нужно было как-то вытащить Милкота и не ударить в грязь лицом перед женщиной, которая ему, по-видимому, нравилась.
«Кого ты обманываешь, ты уже раз двадцать перед ней ударил не только в грязь», — подумал он.
— Может пора? — спросила Нея.
— Да, — Эзра нехотя убрал руку и взял миску, чтобы перелить содержимое в пустой флакон.
— Давайте сюда. Я сама все сделаю.
— Нет. Во-первых, мне надо взглянуть на рану, а во-вторых, я быстро прихожу в себя.
— Да что вы говорите, — усмехнулась она, растирая свои руки и ежась от мороза.
— Да, я засекал. Не более семи минут. Точнее, я проводил опыты, — Эзра чуть улыбнулся. — Не всегда продолжительность обморока зависит от количества крови. И в среднем я прихожу в себя за три минуты. Так что мы откроем ногу, я упаду, и вы наложите жгут. Когда я приду в себя смогу шепнуть заговор, а может быть и вылить остатки зелья.
— А потом? — уже зная ответ, поинтересовалась Нея.
— Опять упаду, — Эзра подмигнул и пошел к Милкоту.
Он влил зелье сержанту в рот и встал на крестик, который недавно прочертил.
* * *
В очередной раз ведьмак пришел в себя от громких проклятий в свой адрес.
— Что за дерьмо ты мне дал? Я глаза закрыть не могу! У меня все горит! — орал Милкот.
— О, ты жив! Хорошо, — Эзра кое-как поднялся, посмотрел на бледного матерящегося сержанта и глубоко вздохнул. Крови он не заметил.
Нея предусмотрительно оттащила Милкота от лужи, как и самого ведьмака. Причем он был уверен, конкретно его тащили арканом за ноги. След от тела был уж больно явным.
— Я расседлала вашу лошадь, поедете с Милкотом вдвоем, — послышался сбоку голос лейтенанта.
Она выглядела замерзшей, но при этом довольной. И мат сержанта действовал на нее очень успокаивающе.
Эзра не стал говорить, что это виной всему зелье и сейчас организм Милкота тратит оставшиеся силы на то, чтобы он был в сознании.
Еще примерно час и сержант уйдет в глубокий обморок. А дальше как получится. Возможен и летальный исход. Особенно если они не приедут на заставу, где у ведьмака хранились зелья, возвращающие с того света, до завтрашнего вечера.
— Верхом?! Да вы спятили! — заорал Милкот и неожиданно встал.
— Ты уже на ногах, а тут просто лошадь, — спокойно сказал Эзра, не опуская глаз к разорванной штанине сержанта. В темноте почти не было видно ног, но рисковать не стоило.
— А чего это ничего не болит? — вдруг удивился Милкот, рассматривая свою ногу.
— Сержант! Быстро на лошадь, все разговоры на следующем привале, — сказала Нея и следом обратилась к Эзре. — Надеюсь, в пути никто из вас не упадет.
