— Из-за последствий. Когда созидатель зачаровывает предметы, часть силы выплескивается в мир и меняет его. Чтоб этого избежать, обычно колдуют в закрытых помещениях без окон. Либо в чистом поле, тогда магия рассеивается. И созидатели зачаровывают не сразу все, а частями. Если бы они накрыли своей силой целую крепость, то вокруг началось бы неизвестно что. Самое безобидное растение стало бы ядовитым, животные агрессивными или, вообще, другими. Не сразу, но постепенно вместо обычного одуванчика рядом с местом, где колдовал созидатель, появился бы, скажем, ядовитый шиповник. А ближайшие дома, могли истлеть всего за неделю.
— К чему ты ведешь?
— К тому, что они зачаровывают осторожно, направляя силу на один предмет или на одну стопку камней. Но все равно работают в подвале или открытом поле. Поэтому никаких изменений за собой это не влечет. А сюда камни еще и едут дней десять, любые излишки силы развеиваются в пути, магия не успевает прижиться в движении.
Эзра замолчал. Его спина как-то напряглась, чувствовалось — сейчас он скажет нечто важное и волнительное для него.
— Когда здесь начнут строить крепость и появится хотя бы один этаж. А следом еще приедет созидатель, чтобы зачаровать, например, двери. Магия все же попадет на окружающие растения. Немного. Совсем не та концентрация, при которой все гибнет или изменяется. Но и этого будет достаточно, чтобы вырос такой цветок, как золотой кадул.
— Видимо, редкий?
— Скорее мифический, — усмехнулся Эзра. — Его видели всего трижды. Последний раз это случилось пятьдесят лет назад. Его нашел один ведьмак и описал. Даже смог сделать на его основе особое зелье, благодаря которому сын, родившийся калекой, начал ходить.
— Тааак, — Нея вроде бы понимала, что ей говорят, но никак не могла взять в толк к чему.
— Я хочу найти золотой кадул. Я прочитал множество легенд, воспоминаний и понял, что он появлялся там, где шло какое-то грандиозное строительство с участием магии созидания. Не агрессивной магии, а той, что немного развеялась. Как будет здесь.
— И зачем тебе кадул?
— Для зелья, конечно! Но не для того, которое сделал ведьмак, рецепта он не оставил. Другое — для приживления конечностей.
— Зельевар, — фыркнула Нея расслабляясь. Для нее это все показалось сказкой, несмотря на убежденность ведьмака. — Значит, кадул и зелье. Хочешь помочь кому-то из близких?
— Нет. Хочу сварить зелье, которое никто до меня не варил.
— Ясно, а я думала ты здесь из-за отца. Доказываешь что-то, — пробормотала она, разглядывая спину Эзры. Совсем не костлявую, очень даже мужественную с крепкими мышцами и гладкой, словно политой маслом, кожей.
— Это тоже, — улыбнулся ведьмак, оборачиваясь. — Он навязывает мне свое дело. Хотя мой семнадцатилетний племянник разбирается в этом уже лучше меня. Но отец считает, что компанию нужно передавать от отца к сыну.
Эзра опять улегся на кровать и притянул к себе Нею.
— Он никогда не одобрял зельеварение и даже отдал меня в закрытую школу боевых магов в двенадцать лет.
— И как тебе там было?
— Ничего. Сначала я злился, даже как-то плакал в подушку, а потом легче стало.
— Плакал?
— Прости, ты же не знаешь! Это когда краснеют глаза и из них катятся такие капли или ручейки…
Нея ткнула кулаком в бок усмехающегося Эзру.
— Но слезы в младшей школе — это мелочь. Вот когда я плакал из-за Рей. Это да! Всю ночь ревел и не понимал почему. А оказалось, что мой «побратим» серьезно поругались со своим эльфом. Представляешь, она была в другом городе, а меня все равно накрыло. Но знаешь, что самое обидное?
— Что? — покладисто спросила Нея, не прекращая улыбаться.
— Она вернулась и говорит: «а я не плакала, ни слезинки за всю ночь» Женщины!
Нея потянула ведьмака за шею и поцеловала, еле сдерживая смех.
— Знаешь, о чем я думаю? — спросила она, и он поднял брови. — Что же с тобой будет, когда она начнет рожать?
Глаза Эзры за секунду увеличились вдвое. Почти минуту стояла тишина. И ведьмак так смотрел на Нею, будто пытался выискать в ее расширенных зрачках средство от беременности своего «побратима».
Харт не выдержала и крепко его поцеловала.
* * *
Все было не так, как она планировала. Ведьмак слишком заполнил все вокруг собой. Две ночи, два утра, а было ощущения, что он жил с ней всегда.
Нея и днем думала о том, что вернется в свою постель. Хотя Эзра не делал ничего такого, что могло лишить рассудка.
Она спокойно работала, отвечала на вопросы Олмера и писала какие-то письма под диктовку коменданта. Гоняла солдат, даже проехала с патрулем по тракту.
Но потом она возвращалась, натыкалась взглядом на ведьмака, который отчего-то стал выходить на порог дома коменданта, когда она куда-то выезжала, и снова представляла, как вечером они встретятся.
— Признайся честно, — сказала Нея ранним утром на третий день их совместного проживания, по-другому это сложно было расценивать. — Ты прошептал какой-то особый заговор, чтобы я тебя не выгнали из своей постели.
— Каюсь, намазал себя волшебным клеем. Теперь ко мне липнут красивые женщины.
Нея усмехнулась.
Шуточный вопрос — шутливый ответ, но она хотела бы знать наверняка. Мог ли ведьмак добиться чего-то с помощью своего колдовства?
— А у тебя скоро обход? — спросил Эзра и провел рукой по ее бедру.
Он повернулся на бок, плотнее придвигаясь к Нее. Она с готовностью повторила маневр ведьмака. Рука скользнула по его ягодице… и шлепнула. Темный взгляд Эзры оторвался от ее губ.
— Сегодня утром построение, — напомнила она и уверенно выбралась из постели.
Холод окутал с ног до головы в считаные секунды, и Нея схватила первую попавшуюся рубаху. Плотную, пахнущую весной.
Менять ее не стала.
— У вас зверский устав, — ведьмак сел на постели, с интересом рассматривая лейтенанта.
— Построение раз в неделю всего состава — моя инициатива. Это не по уставу.
— И зачем это тебе?
Она пожала плечами и продолжила одеваться.
— Капитан, с которым я служила, говорил, что солдаты должны чувствовать свою значимость. Раз в неделю на построении он выделял тех, кто отличился, даже в мелочах.
— Уверен, тебя хвалили больше других, — Эзра подошел и обнял ее со спины, когда она застегивала ремень.
— Нет, меня почти не отмечали, — она попыталась изобразить усмешку, вышло паршиво. — Я спала с капитаном.
Эзра немного напрягся, но сразу же поцеловал ее в плечо.
Ей бы очень хотелось узнать, о чем он думал в этот момент. О том, что она шлюха или о том, что ее заставили? Ведь для всех выводы очевидны. Восемнадцатилетняя девушка в рядах армии, каким бы магом она ни была, все же девушка. И особенно это замечают, если за ее спиной нет брата или на крайний случай крепкого слуги.
