10
Легкий утренний снег к обеду превратился в метель. Она стучала в окна, выла в трубах и пищала, точно расстроенная скрипка.
Олмер смотрел в окно и не видел ровным счетом ничего. Месиво из снега мотающееся из стороны в сторону, да и только. Он отпил немного вина из неподходящего под него пухлого стакана без ножки и ближе подошел к стеклу. Показалось, что там, во дворе заставы, кто-то промелькнул. Возможно, какой-то солдат бежал на свой пост из столовой. Вряд ли кто-то еще.
Чиновник снова пригубил вина, разглядывая пургу.
Его люди не смогут пройти в такой буран. Десять человек теперь просто заперты в какой-то деревне или хуже того в лесу. Неизвестно выберутся ли они без потерь. И даже маг в их рядах в такой момент не более чем просто человек среди этого снежного безумства.
Планы псу под хвост из-за какой-то метели.
Жаль, что он забыл про переменчивую погоду и отослал Бона. У мага своя важная задача. Но на заставе сновали солдаты с ружьями, и присутствие пульсара за спиной было бы кстати. А без такой поддержки Олмер ощущал себя голым. У него был лишь план, его люди, которые не успели вовремя прибыть и Бон, уехавший с ведьмаком.
В целом, его не пугала ситуация, должность защищала лучше любой брони. Но то, как быстро со всем разобрался комендант очень не нравилось. Какой-то старикашка, а умудрился обойти его!
Чиновник опрокинул стакан и, повернувшись к столу, налил еще.
На этой заставе он понял прелесть выпивки в час дня. На самом деле здесь в любое время суток стакан крепкого вина хорошо разгонял кровь. Правда, утром Олмер еще как-то вспоминал, что пить рано. Хотя сумрак на улице успокаивал и шептал, что за окном всегда шесть вечера и самое время откупорить бутыль. Но в любом случае к обеду чиновник всегда сдавался.
А сегодня совесть вообще молчала. Потому что единственными занятиями Олмера остались ожидание и выпивка. Вероятно, можно было бы обойтись только первым, но чиновнику бездеятельное «ждать» претило, и потому он еще глотнул вина.
Никто не мог составить ему компанию, так же как и он не мог уйти в поисках кого-то из этой комнаты. Он был уверен, что стоит покинуть кабинет, комендант обоснуется здесь и отвоюет еще один кусок заставы, чего ни в коем случае нельзя допустить. Каким-то образом необходимо дождаться своих людей и закончить дела быстро.
Олмер не думал, что встретит какое-либо сопротивление в этом сонном царстве. Его слишком успокоила развязность гарнизона, и он поздно отправил письма своим людям.
Но, он считал, что переживать особенно не из-за чего. Реальной угрозой на заставе была только Харт. Неподкупный и дисциплинированный маг в другое время ему пригодился бы. Сейчас же лучше бы имелся тот, кто возьмет деньги или попросит, например, должность. Только Нея изначально не поддалась на его провокации, глупо ждать этого сегодня. Ему придется действовать и грубее, и в то же время тоньше. Найти правильные слова, а если не выйдет немного яда и антидот в качестве примирения. Или вовсе без него.
Он ждал ее в кабинете. Еще один повод не покидать своего места.
Расписание Харт оставалось неизменным несмотря ни на что. Она приходила сюда в обед и вечером, чтобы сделать записи. В отличие от коменданта, который первую половину дня сидел у себя в комнате, а вторую посвящал тому, что надоедал Олмеру глупыми вопросами и гневными взглядами.
Чиновник гадал, успел ли Четон отправить письма до метели, поделился ли своими гениальными мыслями с кем-то из высокопоставленных друзей? Притом что этот человек наплевательски относился к последнему месту службы, его уважали и у него сохранилось поразительно много связей в столице. Да и фактически в любой крепости их небольшого королевства.
О чем Олмер узнал буквально вчера, когда прилетели вестники от его людей. Тогда же он окончательно уверился в безвредности ведьмака и сейчас даже жалел, что легко его отпустил. Возможно, с ним разговор был бы проще, чем с Харт.
В голове чиновника немного шумело от вина, но он все обдумал заранее, и когда в кабинет стремительно вошла Нея, дружелюбно улыбнулся.
— Хорошо выглядите, лейтенант, — сказал он, ничуть не покривив душой.
Еще вчера он заметил, что Харт преобразилась. Даже ее шрамы теперь стали широкими розовыми полосами, а не грубыми и бугристыми ранами. Они по-прежнему уродовали щеку, но все же выглядели не так безобразно.
— Добрый день, — невпопад ответила она и прошла к своему скромному столу.
Олмер встал и взял еще один бокал. Но налил лишь воды для лейтенанта. Он некоторое время просто рассматривал Нею, а потом, точно ленивый кот, скользнул к ее столу.
— Составьте мне компанию, — попросил чиновник, протягивая ей воду. — Знаю, что не пьете на службе. Но думаю, вас не затруднит сделать вид, что это вино, когда я буду пить за здоровье короля.
Он подождал, когда Нея с сомнением возьмет стакан и посмотрит на него. Ее глаза блестели, а пухлые губы чуть сжались, когда Олмер склонился к ней.
— За короля, — тихо произнес он и выпил немного вина. Нея последовала его примеру и сразу отставила стакан. — Вы нервничаете?
Олмер остался стоять рядом с ней. Он проследил за тем, как губы Харт сильнее напряглись, и даже усмехнулся про себя, этой потребности смотреть на ее рот.
— На заставе осталось всего пятеро дееспособных солдат, и один из них сидит в подвале, — сообщила Нея. — Есть о чем подумать и чем заняться.
Ее слова, видимо, должны были ужалить праздношатающегося Олмера, но он лишь кивнул, пристраиваясь на краю ее стола. Бедром он коснулся ее локтя, и лейтенант резко опустила руки на колени.
— Вы маг, вам ли беспокоиться? Вы одна стоите десятка.
— Благодарю за похвалу, — ответила она, сильнее поджимая губы. — Но мне было бы спокойнее, если бы все солдаты гарнизона оставались на ногах.
— И если бы ведьмак не уезжал, — предположил Олмер.
При упоминании Фаруна она быстро отвела взгляд, но тут же снова посмотрела на чиновника.
— Драку вовремя остановили, виновных наказали, а эта застава и без солдат будет стоять, как стояла, вы знаете это. Отчего же вы так тревожитесь? — спросил он с участием, которого не ожидал от себя услышать.
Нея чуть выше подняла голову, чтобы посмотреть точно в глаза чиновника. Смелый взор, который подтверждал, что она не боится и понимает больше, чем говорит.
Мало он выписал ей штрафов и слишком много упустил мелочей, к которым можно было придраться. Не добился вовремя нужного трепета перед собой, а теперь уже поздно, думал он.
Хотя причина была глубже. Ему просто нравилась прямота, с которой Харт смотрела на него, да и на всех мужчин. Он считал, так Нея утверждала, что ничем не хуже, а, скорее всего, даже лучше многих из них. А говорить она хотела только наравне, и чиновник совершенно не собирался этому мешать.
