Нея сжала непослушные пальцы в кулаки. Ей нужно было собраться.
По всему выходило, что там лежит ведьмак. Лежит и не шевелится.
Кисти рук почти потеряли чувствительность. Нея чуть не попустила мешок, когда пыталась на ощупь в темноте найти того, кого бросили к ней. Пальцы не ощущали грубую ткань, но как-то все же удалось стянуть мешок. Человек дышал, его руки были холодными. Их стянули веревкой за спиной, судя по всему.
Нея медленно провела руками вверх, но так и не почувствовала что под ними. Опустилась на четвереньки. Носом, щекой кое-как добралась до непокрытой головы. Мягкие волосы защекотали кожу, и она почувствовала знакомый запах васильков.
Дальше она спустилась к рукам и деревянными пальцами постаралась развязать узлы. Но вышло так, что в основном она их жевала и тянула зубами. Даже примерно она не могла сказать, сколько с этим возилась. Возможно, путы никак не влияли на состояние человека, но приходить в себя приятнее со свободными руками.
Нея с облегчением выплюнула веревку и высвободила кисти.
Хорошо, что на заставе нет еще одной пары наручников. Правда, выходило, что либо ведьмак чем-то опоили, либо сильно ударили. Или же надели на него снова блокирующий амулет. Его действие редко превышало три часа. И зачем оставлять в живых того, кто был не нужен?
Пока Нея возилась с веревками и размышляла, пленник завозился. Долгое время ничего не происходило, просто какое-то шевеление и тишина.
Страшно представить, как чувствует себя избитый человек, открывая глаза в абсолютной темноте. Что он в этот момент может подумать?
— Как ты? — спросила Нея.
От длительтельного молчания ее голос сипел и, возможно, в темноте лишь еще больше напугал пленника.
— Нея? — вырвался хрип их горла ведьмака.
Харт выдохнула.
До этого она не представляла, как же приятно, когда называют по имени. Особенно в темном подвале и голосом, вернувшегося с того света Эзры.
Смешок вышел неожиданно звонким.
— Тебе весело? — слабым голосом проговорил он.
— Просто рада тебе. Нет, не так. Я рада, что ты жив и рада, что увижу… услышу тебя перед…
— Неужели ты собралась умирать? — удивился он. — Оставь это до лучших времен.
— Не первый раз ты их упоминаешь, эти времена. Но, мне кажется, все лучшие уже позади.
В темноте раздался стон, шуршание и ей в бок ткнулась голова. Ведьмак стоял на четвереньках и дышал, с шумом втягивая воздух.
Ней подняла руки, чтобы прикоснуться к мягким волосам, но ее пальцы ничего не почувствовали. Она неловко опустила кисти на макушку и тут же убрала. Ей вдруг стало обидно, больно и жалко себя. И все из-за того, что она не может прикоснуться.
Даже смешно.
— Это кандалы? — спросил Эзра, находя в темноте ее руки.
Теперь он сидел. Так близко, что она чувствовала его дыхание. От такой близости вдруг накатило странное спокойствие. Она не одна, а даже умирать вдвоем приятнее, чем поодиночке. Хотя лучше бы не умирать.
— Положи руки на землю.
— Зачем?
— Просто положило и ничего не бойся.
— Не дури, ты только очнулся. Даже не думай колдовать. Кстати, у тебя есть магия?
— На меня повесили амулет, никакой магии.
— Если амулет, значит, за тобой скоро придут. Он же…
— Положи руки на землю!
Ведьмак так рявкнул, что Нея резко выпрямила спину, будто ее одернул старший офицер.
Как только ладони коснулись земли, Харт всем телом почувствовала вибрацию. И следом по ее запястьям заструилось что-то мокрое и пористое. В воздухе появился запах сырости и мха. Она старалась не представлять, как ее руки обвивает что-то черное и скользкое, но в какой-то момент ей просто стало плохо от привкуса затхлой земли на языке. В голове будто помутилось, еще бы чуть-чуть и она шлепнулась бы в обморок.
Но все прекратилось. Послышался шорох, будто что-то осыпалось, и Нея с удивлением поняла — ее руки свободны.
Слабость нахлынула в одни момент и уложила на лопатки. Вокруг все кружилось, резко появились новые запахи, четче стали звуки и было очень плохо. Остатки магии устремились к пальцам.
Рядом почти задыхался ведьмак.
— Ты как?
— Жив, — еле слышно ответил он между судорожными вздохами.
Неизвестно сколько времени они лежали на холодной земле. Но даже когда дыхание Эзры восстановилось, никто не пошевелился. Им обоим тяжело дались эти кандалы.
Через какое-то время Нея все же села, хотя подступающая тошнота очень мешала.
Ясно. В себя она придет не скоро. Магия где-то там внутри теплилась, но не могла даже оживить огонь на кончиках пальцев. Правда, все равно стремилась добраться до бесчувственной плоти, вызывая зуд и судороги.
Нея развела руки, потом соединила запястья и снова развела.
Удивительно просто и так приятно.
— Как ты это сделал? — спросила она, с легкостью поднимая и опуская пока бесчувственные кисти.
— Сила земли.
— Но на тебе же амулет блокирующий твою маги.
— В том и дело, это не моя магия. Это сила земли.
— Понятно, — сказала Нея, хотя только больше запуталась.
Как обычно, с ведьмами все навыворот. Маг, но не маг. Да, все ясно, как белый день.
Послушав вздохи Неи, ведьмак все же объяснил:
— Я лишь прошу землю и чуть-чуть подталкиваю, а она сама все делает. Это не связано с моим резервом, — со стороны Эзры послышалось ерзанье. — Даже слабые ведьмы могут взаимодействовать с водой, лесом или землей. Правда, не все в этом деле мастера, некоторые не слышат природу или не хотят. А с землей сложно, поэтому если ведьмак хорошо ее чувствует — это называют Силой земли. Хотя это всего лишь часть ведьмовского дара, а не что-то отдельное.
Говорил он без натуги и в целом голос, казался бодрым, насколько это возможно для побитого и уставшего человека.
— Я не знала.
— К нашему счастью, комендант тоже.
— Значит, ты можешь ведьмачить и наложить заговоры? — с еле заметной надеждой уточнила она.
— Заговоры — это почти заклиная. Тоже слова, тоже сила. Поэтому — нет. Ни пульсаров, ни заговоров. Только то, что не относится к использованию собственной магии.
Какое-то время они молчали, Харт все крутила кистями и не могла прекратить. Даже несмотря на неприятную слабость, сейчас она чувствовала себя прекрасно.
— Свой амулет тоже снимешь с помощью магии земли?
— Лучше подождать, когда он выдохнется сам. Если задействую землю… Тяжело будет остаться в сознании. Я слишком давно ел, — после чего он тяжело вздохнул и, кажется, сел.
