— Душа моя, ты что-то совсем ушла в себя, — он остановился посреди танца и деловито потрогал мой лоб. — Кажется, это первый признак голодного обморока. Идём.
Его не волновало, что теперь на нас точно все смотрят. Более того, он не спеша, придерживая меня за локоть, пошел к столу с закусками. Так, будто мы прогуливались по аллее, а не по паркету среди танца. Эльфы, оказавшиеся на нашем пути, показали чудеса пластичности и растянутости ног. Мало того, что успевали изогнуться и не наступить на Правителя, так еще и отвечали на вежливые кивки Галатэля. Были таланты, которые даже умудрились улыбнуться или оскалиться. В любом случае чувства эти были искренны. Тем временем Правитель с почти незаметной ухмылкой и совершенно ровной спиной неторопливо взял поднос с закусками. И медленно развернулся опять к танцующим. Там случилось коллективное подергивание веками, но танцоры выстояли и опять показали чудеса пластичности. Мы словно корабли, протаранили ровную гладь из поднятых рук и втянутых животов и вышли на балкон.
Летний ветер ни капли не остудил порозовевшие щеки, но хотя бы немного привел в чувства. Практически все, что сделал Галатэль, в другом королевстве посчитали бы чуть ли оскорблением. Правитель посреди танца пошел к закускам, сам взял целый поднос и просто удалился, да еще в компании с одной единственной девушкой. С какой стороны ни посмотри, везде будут обиженные или оскорблённые. Гости, которым чуть не отдавили ноги и забыли про них, другие девушки, которых не пригласили, люди из других королевств, непонимающие, почему какому-то гостю сам правитель несет поднос. Последнее, вообще, приводило в замешательство. Но у эльфов я не видела тех, кто бы разносил напитки и закуски. Все подходили к столам сами.
Честь Галатэля, мне кажется, спасало только то, что большая часть гостей из других королевств к этому моменту удалилась. Хотя, возможно, его честь крепко держалась на том, что он эльф, этим, мне кажется, можно оправдать всё. Пока я размышляла, Галатэль окончательно наплевал на какие-то, вероятно, неизвестные эльфам правила приличия.
Изящным и полным благородства жестом он двумя пальцами снял свой тонкий венец. И еще более изящно засунул его во внутренний карман своего белого одеяния. Он кончиками пальцев потер лоб и улыбнулся. Я же почти засмеялась, с удовольствием замечая хитринки в глазах Галатэля.
— Угощайся, — он указал на поднос с закусками, который пристроил на балюстраде.
Пока я ела один маленький бутерброд, мы лишь обменялись шутками. Но стоило взять бокалы, Галатэль задал неожиданный вопрос:
— Сложно быть землевладелицей?
— Салгант рассказал?
— Нет, — он усмехнулся. — Он тактично спросил, что делать его другу. Но у графа Риверса все в порядке, остаешься только ты. Других друзей у Салганта в Терри нет.
— Быстро вы его раскусили, — пробормотала я, раздумывая уместно ли прямо сейчас взять листок и начать спрашивать то, что меня интересует, раз он уже в курсе.
— Прекрати это — «вы» то, «вы» сё. Представь, что я твой дальний горячо любимый родственник. По прабабкиной линии с дедовой стороны. И всё. С горячо любимыми родственниками можно только на «ты».
— Знаете, мне и одного эльфийского родственника пока хватает.
— Два лучше, чем один, — безапелляционно заявил эльф. — Тем более, когда второй из них Правитель.
— В том-то и дело. У нас к королю даже жена обращается на «вы», не говоря уже о родственниках со стороны прабабушки.
— Но мы не у вас, — широко улыбнулся Галатэль. — В нашем языке, кстати, вообще, нет обращения «вы», ко всем одинаково.
— Почему?
— Вероятно потому, что мы все равны перед Отцом. Единственные дети.
— Только говорим же мы на общем языке.
— Конечно. Даже если бы ты знала наш, мы бы все равно перешли на общий. На нашем постоянно говорят только самоубийцы, — я поперхнулась и Галатэль заботливо похлопал по спине. — И позвонки торчат. Вас в школе кормят?
— Кормят, три раза в день, — быстро ответила, сгорая от любопытства. — А что с вашим языком не так?
— Душа моя, никогда не говори эльфу, что с его языком, Лесом или, скажем, волосами что-то не так, — поучительно начал он, едва сдерживая усмешку. — У нас все правильнее, чем у людей. Запомни. И язык у нас певучий, прекрасный, волшебный, но немного проклятый.
— Проклятий же не существует.
— Про это лучше узнать у нашего Отца, если он, конечно, вернётся в мир. Мы, как Первородные получили не только часть его сил, но и его язык. Вот только, когда он уходил и запретил о себе вспоминать, случайно забыл, что запрет частично распространился и на его язык. Поэтому лишний раз мы на нем не говорим. Перешли на общий. Никто не хочет злить Отца.
Я с пониманием кивнула. Бог покинул нас несколько сотен лет назад. Перед этим разрушил все храмы, оставив только алтари для бракосочетания, и оттаскал за бороды почти всех служителей. Говорят, собственноручно. Что, скорее всего, было правдой, так как он любил громко заявлять о себе и иногда ходил вразумлять «детей своих» с голыми руками. Бывало, потом с ними же пил и танцевал. Зачем ему нужна была магия, когда он многое решал кулаками, оставалась загадкой. Правда, свою мощь он тоже показывал. Существовало несколько описаний пропавшего города, который он просто стёр. К слову, город был построен в его честь, днем и ночью там молились во славу своего творца. Но ему, кажется, мешали спать, поэтому город исчез.
Вообще, людям постоянно за что-то от него доставалось. В конце концов, якобы он не выдержал и запретил о себе вспоминать, строить церкви и, вообще, приказал забыть о религии. Любая молитва к нему заканчивалась молниями. Сначала люди плакали, но постепенно успокоились. А короли быстренько объявили себя детьми творца и почти подобными ему. При этом сильная магия в этих родах неожиданно стала подтверждением божественности.
— Я думала, он вам благоволит, — осторожно сказала, поглядывая на небо.
— Отец нас любил, хотел всех взять с собой, — кивнул Г алатэль. — Но ушли лишь ваши создатели и духи. Остальные Первородные остались, и его запрет лег на нас почти так же, как на других.
Я внимательно посмотрела на гордый профиль эльфа и на всякий случай прикусила язык. Так получилось, что эльфы считали себя единственными детьми творца. А вот людей по их версии создали древние эльфы и духи, которые ушли вслед за богом. С этой версией охотно спорили сами люди, показывая непотребные гравюры, где творец, мягко говоря, машет кулаками и мнёт бока всем без разбора. Якобы зачем ему вразумлять не своих детей? Ему бы сидеть и дышать только на своих Первородных. Обычно кто-то возражал, что он был творцом всего мира и считал себя ответственным за все, что здесь происходит. Но всё же представить, гульбанящего бога, ответственным созданием, было слишком сложно. И пусть меня не пришибет молния во веки веков, тьфу-тьфу-тьфу.
Немного задумавшись, мы ели закуски и молчали. То ли ожидая, что бог после нашего разговора все же отметится молнией, за упоминание его имени всуе, то ли закуски просто оказались невозможно вкусными. Поэтому, когда Галатэль аккуратно вытер пальцы о салфетку и снова заговорил, я вздрогнула от неожиданности.
