Хотя в целом Астер нас берёг. Нас не торопили, обед начинался почти по расписанию, но было тяжело. Я каждый вечер шептала заговоры, поила всех прихваченными зельями и сделала отвар, придающий сил. Но все равно к моменту, когда Дан доставал колоду карт, накатывала жуткая усталость. Я проигрывала чаще графа и Салганта, вместе взятых. И, если бы мы ставили одежду, на мне, вероятно, давно бы ничего не осталось. Но мы играли на жёлуди.
В первый день Дан расспросил Салганта о только ему ведомых желудях, из которых делают тоники для кожи. И теперь мы все их собирали. Почти развлечение.
Вообще, Дан оставался единственным кому почти всё нравилось. Граф как всегда придерживался нейтралитета, не подозревая об этом, просто сохраняя обычное каменное выражение лица. Страдали в основном мы с Салгантом. Эльф в этот раз болезненно переживал поход в болота. Его магия откликалась очень слабо, и он глубоко грустил. Часто мы шли с ним рядом, тихонечко вздыхая и жалуясь, каждый о своем. Он о деревьях, которые молчат и земле, которая ворчит, я о натертых ногах и далекой мягкой кровати. Мы напоминали двух старых кумушек, не забывающих ни одной своей болячки. Переговаривались, пытались поднять себе настроение как-то, но, в основном, мы шли, собирали желуди и уютно молчали. Хотя, возможно, не только болота так влияли на Салганта. Его не отпускала та размолвка Амисал и Галатэля. И бесполезно было что-тс говорить. Для него оказалось ударом, что его отец и дядя могут не разговаривать из-за поступка его матери.
В конце бала, который сейчас казался чем-то очень давним и далеким, последние два танца мы кружили с Салгантом. Он даже пытался меня развеселить, но потом опять загрустил. То, что он продержался почти два танца, возможно, заслуга Галатэля, который сам меня к нему подвел и тихо сказал несколько фраз. После чего Салгант уже не казался слишком задумчивым, даже о чем-то мне рассказывал. Но завершился вечер опять отрешенностью в его чистых глазах. Правда, к тому моменту я уже устала, и мне было все равно. Поэтому не обратила внимания на то, как он снова ушёл в себя.
Вот и сейчас он опять выглядел очень подавленным, почти как на балу. В свете вечернего костра глаза стали еще больше и намного темней. Правда, его бледный вид как-то не вязался исключительно с плохим настроением. Я наклонилась к сидящему рядом эльфу и тихо спросила:
— Салгант, с тобой всё в порядке?
— Я почти не чувствую лес, — слабо проговорил он. — От этого больно.
Салгант прошептал, что-то похожее на заклинание, и еще сильнее побледнел. Ни с того ни с сего его начала бить мелкая дрожь. Она была почти незаметной, но он прикрывал глаза и задерживал дыхание, чтобы ее унять.
— Мне кажется, так не должно быть, — подсела ближе и взяла его прохладные руки. Заговоры ложились один на другой, но они практически ничего не изменили. По-прежнему по его телу пробегала дрожь.
— Салгант, надо сказать Астеру.
Ни разу не было такого, чтобы заговоры не меняли состояние человека, а здесь как будто, я вообще молчала. Чувствовала себя пугающе бессильной. Возможно, с эльфами не так как с людьми. Только вот зелья ещё вчера Салганту помогали так же как и всем.
Эльф с запозданием кивнул, но никого не позвал, да и сам не пошел к Астеру, разбирающему свой рюкзак. Я не выдержала, еще раз попробовала заговоры, но опять безрезультатно. Салгант прикрыл глаза, пытаясь, видимо, расслабиться, но дрожь не прекращалась. А дышать он начал тяжелее и закрыл глаза. Я перепугалась.
— Профессор! Профессор! Салганту плохо, — от моего звонкого голоса в темноте вспорхнули птицы, и все собралась около эльфа, который тоже встрепенулся.
Конечно, с открытыми глазами он выглядел не так пугающе, но дрожь вполне оправдывала мой крик и беспокойство. Астер долго выспрашивал у Салганта, что болит, когда началось и прочее. Узнал у меня насчет заговоров с зельями, и помрачнел.
— Салгант, надо сообщить вашим, пусть открывают тропу, — эльф попытался что-то сказать, якобы он и сам может, но спорить с хмурым Астером бесполезно. — Если вы не сообщите своим, мы пешком пойдем обратно, через лес, а не через болота и сами доставим вас к целителю.
Нехотя эльф кивнул и мимо нас пронесся легкий порыв ветра. Я рассчитывала, что моментально рядом с нами появится либо Тиэл, он бы не оставил сына, несмотря ни на что, либо сам Галатэль, но никто не пришел. Астер понявший, что сию минуту ничего не произойдет, отправил нас всех заниматься ужином, а сам остался с Салгантом.
Мы быстро перекусили и опять вернулись к ожиданию. Сидели вокруг дрожащего эльфа довольно долго. На небе уже ярко горели звезды, и сиял месяц, когда послышался шорох и к нам скользнул незнакомый эльф. Он тоже был бледен, но уверенно стоял на ногах, правда, когда увидел дрожащего Салганта, споткнулся и чуть не упал.
Он выдернул его руку из моей ладони, как будто я могла навредить. Сказал несколько слов о бестолковости Салганту и резко поднял нашего друга на ноги.
— К вам пришлют кого-нибудь, ждите на этом месте! — скороговоркой приказал этот незнакомый эльф и закинул руку Салганта себе на плечо.
Несмотря на хрупкость телосложения, он довольно легко пошел с ним опять к лесу, тут же открывая тропу. Астер еле успел узнать о самочувствии Салганта и еще что-то. И вот уже их нет. А мы одни и стеклянно смотрим на лес, в который ушли эльфы. Прошла минута, другая, а мы все смотрели в одну точку. Темнеющие на фоне неба силуэты деревьев, как будто поняли, что мы остались без хозяев и тревожно качнулись. Граф, стоявший сразу за Астером, в ожидании, что вот-вот откроется еще одна тропа, повел плечами, как от сквозняка. Слишком человеческое движение графа, позволило отвести взгляд от тревожных деревьев и вернуться к действительности.
— Профессор, с ним все будет хорошо? — тихо спросила у Астера.
— Думаю, да. Честно говоря, не рассчитывал, что болота так на него повлияют, — он обернулся и хмуро окинул нас взглядом. — Кто-нибудь еще чувствует себя плохо?
Мы синхронно покачали головами, но профессор все равно не успокоился. Он заставил всех выпить еще восстанавливающих зелий, попросил меня сделать отвар, а графа наполнить амулеты, которые немного разрядились. В общем, нас постарались занять, отвлечь от мыслей о Салганте и болотах. И это, наверное, удалось бы, если бы не макушки деревьев колышущиеся в безветренную погоду. Мы долго что-то делали и только когда глаза сами начали закрываться, легли спать. Так и не дождавшись того, кто к нам должен был прийти.
Утром по-прежнему никто не появился. Мы без энтузиазма позавтракали и медленно за собой убрали. Затушили костёр, помыли котелок, туго скатали одеяла и сели на бревна. Общая напряженность чувствовалась даже с закрытыми глазами, а если присмотреться, так вообще можно было заискриться от задумчивого сжимания зубов.
Астер сосредоточенно что-то черкал в своих записях. Граф с самого утра устроился рядом со мной и просто сидел, уставившись в одну точку. Дан молча тасовал карты, а я рассматривала лес. При свете дня деревья не казались столь пугающими, даже, несмотря на свой странный шелест. Правда, смутная тревога все равно сидела внутри и не давала покоя. Что с Салгантом? Могла ли я ему навредить? Почему эльфы так задерживаются? И, в конце концов, что же с этими болотами не так?
