– И часто ты остаешься без обеда? – нарочито спокойно уточнил Петька, бледнея и заостряя скулы.
Оказалось – часто, но не всегда. Только когда третьи классы приходят раньше.
– Почему ты никогда не говорил, что ходишь голодный? – спросила Женька (спокойно, спокойно, очень спокойно!).
Оказалось – потому, что Стас не голодный. С ним Темка делится и еще девчонки, особенно когда дают пирожки, – девчонки глупые и не едят пирожки, чтобы не толстеть, а пирожки вкусные, особенно если с творогом. Стас специально бегает за ними и еще за булочками с маком в буфет, там пирожок стоит двадцать рублей, а булочка пятнадцать. Когда у Стаса есть деньги на карте школьника…
– У тебя же всегда есть деньги на школьной карте! – спокойно, спокойно-преспокойно напомнил Петька, сверкая глазами. —
Оказалось – не всегда. В буфете много вечно голодных старшеклассников, к прилавку трудно протиснуться, иной раз кто-нибудь хватает Стаса за шиворот, оттаскивает в уголок и предлагает заплатить за то, что ему купят булочку или пирожок. Берут его карту и покупают что-то себе, а Стасу булочку не всегда приносят, раз на раз не приходится… Стас вообще-то в последнее время в буфет не суется, невыгодно это, а только его уже хорошо запомнили как первоклашку, у которого всегда есть деньги, и теперь иногда встречают сразу за школьной калиткой. Если Стасу удается увернуться и добежать до класса, то он остается при деньгах на карте, а на нет и денег нет.
– Значит, в школе у тебя давно уже отнимают еду и деньги, – очень-очень спокойно подытожила Женя. – А почему ты сегодня весь мокрый пришел?
– Из-за компота же! – Стас насупился и, кажется, снова приготовился заплакать. – Мальчишки увидели, что я описался, и заставили меня стирать вещи в туалетной комнате. В умывальнике. Мама, я совсем не умею стирать! Штаны такие мокрые стали… И ботинки тоже. И носки…
– Реветь не нужно, стирать тебя мама научит, – пресек назревающую истерику спокойный-преспокойный Петька.
– Конечно же, я научу тебя стирать, – подтвердила спокойная-преспокойная Женя. – Это очень полезный навык, особенно для мальчика, который не слишком аккуратен. Ты ведь то и дело приходишь из школы испачканный мелом…
– А это потому, что некоторые ребята грязной тряпкой кидаются! Кричат: «Утрись, чистюля!» – и кидаются! И в раздевалке на физкультуре мои брюки на пол роняют и топчут! И руки специально мелом мажут, а потом меня хватают, чтобы отпечатки остались! – Стаса прорвало.
Они дали ребенку выговориться, напоили его водой и под предлогом необходимости нормально помыться уложили в теплую ванну. Вымыли взрослого семилетнего парня, как маленького, завернули в большое пушистое полотенце, уложили отдохнуть – и расстроенный Стас моментально уснул.
Его родители тихо вышли из комнаты и только закрыв за собой две двери – детской и кухни – позволили себе перестать притворяться очень, очень спокойными.
– Я пойду к директору! – Петька бухнул по столу кулаком.
– Как так получилось, Петя? – пригорюнилась Женя. – Ромка же нормально отучился в той же самой школе!
– Ромка… – Петя со скрежетом отодвинул стул, сел и потер лоб. – Ромка был первоклашкой – когда? Двенадцать лет назад. Я тогда в институте за копейки горбатился, мы едва концы с концами сводили, помнишь? Был у нашего Ромки кожаный ранец с отдельным кармашком для смартфона? Белых рубашечек в шкафу целый ряд, чтобы менять их каждый день? Пиджачки и жилеточки с вензелями, физкультурная форма от лучших спортивных брендов? Сто рублей на карман каждый день? На булочки с пирожками! Нет, у Ромки этого всего не было. У Стаса есть. А у его одноклассников-однокашников нет! И в барбершопах они не стригутся! И по-французски ни бельмеса, и ножом-вилкой не пользуются – котлеты в рот руками пихают, была бы только котлета!
– Петь, ты теперь что предлагаешь – мимикрировать под среду? – Женя смахнула слезу и расправила плечи. – Забыть французский, стричься под машинку, есть руками, одеваться в китайскую дрянь с вещевого рынка?
– Не поможет уже.
– Не поможет.
Они согласно помолчали.
– Как там про свиное рыло говорится? – муж поглядел в окно – небо хмурилось, у подъезда, огибая прикативший в неурочный час Петькин джип, лавировала бабка с набитой сумкой-тележкой.
Почему они не сменили дом и район, когда достаток стал выше среднего?
– Не суйся со свиным рылом в калашный ряд, – послушно подсказала Женя.
– Ну и с калачами, я так понимаю, в ряду с потрохами делать нечего, – вздохнул Петька.
– Свиное рыло – это не потроха, а скорее субпродукт, – привычно заспорила Женя – и осеклась. – Но смысл аллегории ясен… Что будем делать, Петь?
– Ну, это же очевидно, Жек, – муж ей улыбнулся. – Нужно менять или мальчика – или его окружение. Французским мы, я так понимаю, жертвовать не можем? Значит, пожертвуем этой школой. У нас в районе есть новая, платная, как ее там? Шоко-школа! Давай-ка в нее…
Январь
На Новый год мы улетели в Сочи, а оттуда поехали в Туапсе и встречали праздник во владениях Никиты Говорова – ему после смерти бабки и деда достался старый дом у моря. Никита планировал его обновить, чтобы вить в экологически чистом месте семейное гнездышко… Мечты, мечты…
Новый год-то мы встретили замечательно, но уже первого января Сенька сломал ногу, Натка порезала руку, и я вынуждена была досрочно эвакуировать раненых родичей в Москву.
Потом меня внезапно бросил Говоров – точнее, это я его бросила, потому что дура, не разобралась и вообще…
Потом был скандал с сектой зожников, из-за которого я едва не потеряла работу…
[1]
Короче говоря, история с Сенькиной школой отошла для меня на двадцать второй план, и на какое-то время я вовсе о ней забыла.
А вот Натка – нет.
Сестра ничего не забыла, не простила и не оставила без внимания.
Она просто немного отодвинула активные военные действия, использовав вынужденное пребывание Сеньки со сломанной ногой на домашнем обучении как передышку и идеальное время для скрытого маневра.
К тому же, думается мне, ей доставляли определенное мстительное удовольствие страдания учительницы, вынужденной посещать нелюбимого ученика на дому.
Яне Арнольдовне очень не нравилось дважды в неделю по вечерам заниматься с Сенькой, но Натка хладнокровно игнорировала как предложения «поберечь бедного мальчика и перевести его уже в школу с обычной программой», так и намеки на то, что усилия педагога заслуживают особого вознаграждения.
Сестра уже вырыла топор войны и взвешивала его в руке, готовясь нанести сокрушительный удар.
С целью она определялась путем размышлений и вычислений. Для начала она попросила Сеньку сверить групповые фотографии первого «А», сделанные в День знаний, в конце первой четверти и перед Новым годом, и перечислить поименно-пофамильно всех запечатленных на них учеников.
