Он взял яблоко. Хотя Марк ничего не ел весь день, аппетита он не почувствовал и положил яблоко обратно.
– Ну… – Бенни посмотрел в сторону окна. – Если хочешь знать мое мнение: твоя толстая подружка с придурью, это точно.
Эмма отдалилась от них и подошла вплотную к окну. Одной рукой она трогала тяжелые льняные шторы, словно проверяя качество ткани; в другой руке держала сотовый, в который что-то шептала, до братьев долетали только обрывки:
– …сейчас… квартире Беньямина Лукаса… рядом с Кольвитцем… шестой этаж…
– Что она там делает?
– Записывает сообщения на свой автоответчик.
– Хм?
– Забудь, сейчас это не важно.
Марк начал свой рассказ о событиях последних часов с вопроса, слышал ли Бенни о его аварии, но тот лишь пожал плечами. Впервые на лице брата промелькнуло раздражение, но казалось, что Бенни стоило усилий говорить возмущенным голосом.
– Извини, но, как ты, наверное, знаешь, до недавнего времени я находился в психушке, а новости из внешнего мира туда почти не доходят.
Бенни придвинул стул. Следующие слова он сказал уже без упрека.
– Послушай, Сандру мне очень жаль, но я ничего не знал о ее смерти. Я даже не знал, что она была беременна. Но как бы тебе ни было тяжело, Марк, в настоящий момент у меня другие проблемы.
– Красиво, – послышалось бормотание Эммы за спиной, и они повернулись к ней.
Эмма уже отошла от окна и рассматривала картину без рамы, которая висела на стене над кожаным диваном.
– Вот бы мне там сейчас оказаться. – Она подошла ближе, сложив руки за спиной, как посетитель музея, пытающийся разобрать подпись под картиной.
«Вот бы мне там сейчас оказаться? Где же?..»
Картина представляла собой белую поверхность, на которой в некоторых местах просвечивал крупнозернистый светло-коричневый холст. Издалека казалось, что он покрыт нежной молочной пенкой.
– Я вкратце опишу, что со мной сегодня случилось… – начал было Марк, но его снова перебила Эмма:
– Это вы нарисовали?
К бесконечному удивлению Марка, произнеся эти несколько слов, она полностью завладела вниманием его брата. Бенни подошел к ней и устало кивнул:
– Да.
«Да»? Он знал о страсти Бенни к искусству, его брат даже как-то участвовал в оформлении обложки для их диска. Но тогда его композиции были далеко не такими абстрактными.
– Это чудесно. Этот дом… – Она указала на бледную картину. – Одинокий лес.
«Дом? Лес?» – удивился Марк и тоже подошел ближе к картине. Действительно, на заднем плане что-то виднелось, но никакого здания он не мог разглядеть, в лучшем случае холодную заснеженную пустыню или облака – и то если сильно напрячь фантазию.
– Бенни, ты можешь меня выслушать? – попытался он вернуться к разговору.
Его брат кивнул, но, как и Эмма, казался погруженным в рассматривание картины. Тогда Марк начал описывать события, которые произошли с ним в последние часы, не будучи уверенным, что его вообще кто-то слушает в комнате. Тем больше он удивился, когда его брат, оторвавшись от своей работы, резюмировал все правильно:
– Если я все правильно понял, то дело обстоит так: сначала ты засунул меня в психушку, а теперь заявляешься ко мне и говоришь, что Сандра с ребенком погибли в аварии. Затем кто-то стер твои воспоминания, в результате чего твоя жена воскресла, чему, однако, нет доказательств, кроме размытой фотографии какой-то блондинки в желтом «вольво», и тебе нужен адрес владельца в дополнение к его номерному знаку?
– B-Q 1371, – кивнул Марк.
Бенни хотел сказать что-то еще, но тут раздалось ритмичное жужжание, напомнившее Марку звук его дверного звонка. Его брат достал сотовый из кармана брюк, прочитал сообщение и поморщился, словно только что вытащил жвачкой пломбу.
– Что такое?
Марк с удивлением наблюдал, как Бенни, не говоря ни слова, подошел к телевизору, который стоял на комоде. Открыл лакированную дверцу и вытащил новую, наполовину открытую спортивную сумку. Марк не был уверен, но ему показалось, что он увидел внутри пачку купюр, прежде чем брат застегнул молнию на сумке.
– Кто шлет тебе так поздно эсэмэс?
Бенни безучастно посмотрел на него и закинул сумку на плечо.
– Нам нужно уходить, – сказал он и замер. – Где она? – спросил он Марка, который не сразу понял, о чем говорит Бенни. Затем и он увидел, что Эмма больше не стоит перед картиной.
Ее вообще не было в комнате!
– Без понятия, – ответил он и посмотрел на дверь в гостиную.
Разве она только что не была прикрыта?
Он знал ответ еще до того, как Эмма начала кричать в прихожей.
41
– Скорее! Нам нужно уйти отсюда!
Эмма в панике дергала входную дверь, которую Бенни запер еще до того, как они вошли в гостиную. Что-то настолько напугало Эмму, что она даже не заметила ключа, торчащего в замке.
– Что случилось? – спросил Марк.
– Прочь отсюда! – закричала она. По ее щекам текли слезы, и она принялась пинать дверь обеими ногами по очереди.
– Эй, успокойся, – попытался прояснить ситуацию Марк, но только он коснулся плеча Эммы, как она с неожиданной силой отбросила руку назад и случайно ударила его ребром ладони в челюсть.
– Черт возьми, что случилось? – закричал Марк так же громко, как и Эмма, которая подавилась собственной слюной и закашлялась.
– Она, она… – хрипела Эмма между приступами кашля, – мертвая.
– Кто? О ком она?
Марк посмотрел на Бенни, который стоял в двух метрах за ним рядом с ванной комнатой. Тот пожал плечами. Марк снова повернулся к Эмме, которую сотрясал новый приступ кашля. Она начала хрипеть, и Марк попытался расстегнуть ее пуховик, но это было невозможно, потому что она стала медленно сползать по стене на пол, где скорчилась перед дверью, как избитая собака.
– Не трогай меня! – заскулила Эмма. Защищаясь руками от воображаемых ударов, она начала задыхаться. – Мертвая, – в последний раз повторила она. И стала хватать ртом воздух, словно провела несколько минут под водой и вынырнула в последнюю секунду. С каждым вдохом ее массивная грудь поднималась все выше, но казалось, что в легкие попадает все меньше кислорода. Наконец, сделав последний отчаянный вдох, она закатила глаза и осела.
– Черт, ей место в психушке.
– Она и так оттуда, – подтвердил Марк и проверил пульс Эммы, хотя из-за двойного подбородка было непросто сразу нащупать сонную артерию. – Она в порядке, просто без сознания.
Марк беспомощно посмотрел на Бенни:
– А что теперь?
– Понятия не имею, в любом случае здесь она оставаться не может.
