Эдди надменно улыбнулся и перепроверил магазин пистолета. В отличие от помпового ружья рядом с кустами, которое нужно было перезаряжать после каждого выстрела, оружие Эдди было в полной боевой готовности.
– Жаль, что ты тогда ушел из-за этой шлюхи.
– С каких пор ты снова мараешь руки? – спросил Марк. Изо рта у него шел пар, но он не ощущал ни холода, ни ветра, который дул с озера. Страх согревал его изнутри.
– С тех пор, как твой брат решил поиметь меня, – ответил Валка, пиная Бенни в лицо. Тот почему-то защищал руками только желудок, а не голову. Кровь лилась у него изо рта и носа.
Валка посмотрел на жалкий комок у своих ног.
– Вот из-за этого говнюка ты сидел в дурке?
– Да пошел ты! – прохрипел Бенни и выплюнул передний зуб.
Вдалеке прогудела грузовая баржа, которая направлялась в сторону моста Глиникер. Марк огляделся. Участки здесь были такими большими, что с улицы домов не было видно. Никто не придет им на помощь. А многозарядное ружье, лежащее перед ним, было просто бесполезной палкой. Валка стоял на расстоянии десятка метров; прежде чем Марк успеет преодолеть даже половину дистанции, весь магазин будет выпущен ему в грудь.
Марк знал это, как и Валка, который даже не утруждался навести на него пистолет. Он опустился на корточки, металлические носы его ковбойских сапог оказались в нескольких миллиметрах от правого глаза Бенни. Затем схватил его за волосы и приподнял его голову с гравийной дорожки, пока окровавленный рот Бенни не оказался на уровне губ Валки.
– О’кей, Беньямин, ты готов к смерти? – мягко спросил он и приставил пистолет ему к подбородку.
Сейчас он походил не на мужлана, а на психопата, каким и был.
К ужасу Марка, его брат устало кивнул, как человек, смирившийся со своей судьбой.
При этом он что-то прошептал Валке, так тихо, что слова растворились в ветре и шелесте деревьев. Кровавая слюна текла по его подбородку, и, прежде чем Бенни закрыл глаза, в них почему-то отразилась глубокая благодарность.
– Ну ладно, тогда иди к черту, псих! – сказал Эдди.
А затем, когда Марк решил все-таки попробовать спастись бегством – пусть это и означало верную смерть, Валка сделал нечто абсолютно нелогичное.
Он ласково потрепал Бенни по щеке. Затем поднялся, швырнул пистолет в сторону и, не оборачиваясь, пошел по гравийной дорожке к воротам.
64
– Почему он это сделал? – Марку приходилось перекрикивать встречный ветер, который со скоростью торнадо бил ему в лицо. Валка выстрелил в лобовое стекло и, к счастью, пробил только пассажирское сиденье, Бенни в последнюю секунду успел спастись. – Почему Эдди просто так ушел? – Марк обернулся назад, где поперек обоих сидений, поджав ноги, лежал Бенни и вытирал рот подолом футболки.
– Без понятия. Видимо, сегодня мой счастливый день.
Бенни закашлялся, затем повернулся на бок, и его стошнило на коврик для ног. Прошло какое-то время, прежде чем он смог говорить.
– Думаю, он не хотел сам марать руки. Его люди еще найдут меня. – Он застонал. – Все равно уже все кончено.
Марк покачал головой.
– Мы почти приехали, – прокричал он против ветра.
Ко всему прочему снова пошел дождь со снегом, который попадал в глаза и мешал смотреть. Машины, пешеходы, дорожная маркировка и дома на обочине – все слилось и превратилось в игру теней перед его глазами.
– Куда мы едем? – Бенни попытался приподнять голову.
– В клинику Зеннера.
Семейный минивэн сзади подал световой сигнал, поторапливая его, но Марк при всем желании не мог ехать быстрее.
Он убрал застывшие пальцы с руля, подышал на них и проверил во внутреннем кармане куртки пистолет, который поднял из лужи. Даже с полным магазином.
– Проклятье, где мы? – Бенни попытался подняться на локтях, но ему не хватило сил, и он снова опустился на сиденье. Поселок, через который шла дорога Кладовер-Дамм, мог вполне сойти за живописную баварскую деревню, таким он был чистым и аккуратным. Забегаловки назывались «Каретная» и «Корчма», а колоколен было почти столько же, сколько выгонов для лошадей. Неудивительно, что посетители рынка пялились на раздолбанную машину, как на чудо света.
Марк отпустил руль и вытер лицо – мокрый снег усиливался, и Марк ехал все медленнее.
– Я должен тебе кое-что сказать, – услышал он стон Бенни и посмотрел в зеркало заднего вида.
– Когда ты вышел из группы, а я глотал таблетки…
– Это было дерьмово, я знаю, брат. Я должен был лучше о тебе заботиться.
– Нет, я не о том. – Бенни закашлялся. – Это не из-за тебя.
– А из-за чего?
– Дело было в Сандре.
Эти слова хлестнули Марка по лицу, как и дождь со снегом.
«Сандра?»
– Ты не единственный, кто в нее влюбился.
Марк повернулся назад.
– Не волнуйся, – успокоил его Бенни. – У меня с ней ничего не было, хотя она и колебалась вначале.
Марк сжался, еще крепче вцепился в руль и попытался привести в порядок мысли.
«Значит, вот в чем была причина».
Поэтому Сандра в начале их отношений так долго держала его в состоянии неопределенности. Она не могла выбрать между ним и его братом.
– Почему ты мне это рассказываешь?
Бенни ответил, с трудом ворочая языком:
– Чтобы ты больше не переживал из-за меня. Правда в том, что Сандра тогда очень быстро в тебя влюбилась. Я был всего лишь коротким заблуждением. Маленький беспомощный брат, который ненадолго сбил ее с толку. Мы встретились три раза, потом ей стало ясно, что ты тот, кто ей нужен. Я это принял, но просто не мог больше находиться рядом с вами.
«То есть это означает… – Пазл постепенно начал складываться в картинку. – Первая попытка самоубийства Бенни была из-за несчастной любви?»
– Ты никогда не бросал меня. Это я оборвал все контакты, пока…
Он умолк на полуслове, и Марк переспросил:
– Пока?..
– Черт, пока мы случайно не встретились с Сандрой. Она как раз ждала вашего первого ребенка.
У Марка перехватило дыхание.
«Три года назад? Значит, Бенни был причиной ее странного поведения? Это с ним она встречалась тогда в уличном кафе в Нойкёльне?»
– Сложно представить, но тогда мне было еще хуже, чем сегодня, – сказал Бенни и снова сплюнул кровь. – Сандра тут же увидела, что я потерял точку опоры, душевное равновесие, и винила себя в этом. Как будто ее решение любить тебя стало причиной моего падения. – Он глухо рассмеялся. – Чушь. Я один несу за это ответственность.
Его голос звучал все мягче, почти мечтательно, и Марк постепенно начал понимать.
