Гардемарин шагал вдоль бесконечной стены из гофрированного железа. В конце, в углу полётного поля высилась вспомогательная причальная мачта; на ней гигантским флюгером болтался патрульный корвет. Наземная команда как раз закончила подавать буксирные концы с него на дампфваген-буксировщик, и тот тарахтел, перхая прозрачными струйками пара. Десятка два матросов в зелёных форменках береговой охраны толпились возле вспомогательных тросов – когда дампфваген потянет корвет в сторону малых эллингов, на другой стороне поля, им придётся удерживать корабль, не позволяя воздушным потокам, гуляющим над полем, мотать его, как шарик на привязи. Малые эллинги нельзя развернуть навстречу ветру, чтобы корабль не прижимался к стенке проёма, когда его заводят внутрь. Таких поворотных громадин на Плавучем острове вообще нет – всё здесь временно, всё сшито на живую нитку…
Покидая полётное поле, Алекс ещё раз увидел Елену с дуэньей – и не одних, а в сопровождении флаг-офицера, увешанного аксельбантами и орденскими колодками, что твоя рождественская ёлка. Гардемарин не успел удивиться, а его бывших спутниц уже погрузили в роскошный дампфваген – как он успел заметить, с эмблемой имперских Воздушных сил на дверке.
В кабинете дежурного офицера (Алекс счёл необходимым доложиться о прибытии) пришлось проторчать не меньше часа. Поначалу гардемарин сидел, как на иголках: раз боевые действия начались, рассуждал он (а как иначе истолковать нападение инрийских инсектов на гражданский лайнер?) то его обязательно определят на военный дирижабль. Всё же старший курс, и Кайзер наверняка вот-вот издаст – если уже не издал – указ об отмене выпускных экзаменов для всех военных училищ и направлении выпускников в боевые части. Хорошо бы попасть на один из новых флюгцайтрейгеров. Хотя, на корвет тоже неплохо – знакомые рассказывали, какая лихая бывает служба на этих скромных с виду воздушных корабликах.
Но дежурный в чине декк-офицера не стал слушать сбивчивый рассказ об отражении налёта, о подстреленной «виверне», о ремонте газовых мешков и о загадочном Тусклом шаре. Он попросту приказал гардемарину заткнуться и следовать за ним – на этот раз, в приёмную начальника воздушного порта.
Здесь его, наконец, выслушали и даже задали несколько вопросов – по мнению гардемарина, ни о чём. А когда он закончил, дежурный офицер значительно переглянулся с присутствовавшим здесь же лейтенантом с нашивками связиста, и удалился, попросив Алекса подождать. А потом – отправил под конвоем лощёного адъютанта в очередную приёмную: «с вами хотят побеседовать, молодой человек!»
В этой, уже третьей по счёту приёмной Алекс застрял надолго. Спасибо, секретарша в военной форме, мило улыбавшаяся молодому человеку, сжалилась и угостила его чаем с бутербродами. Но увы, наотрез отказалась, в чью приёмную занесла гардемарина судьба, и лишь загадочно улыбалась в ответ на нетерпеливые вопросы и неуклюжие попытки сделать комплимент.
Так они и перешучивались – и вдруг дверь распахнулась и через приёмную шумно проследовал сам – «Великий и Ужасный», гросс-адмирал Найдёнофф, кумир гардемаринов-воздухоплавателей, ветеран бесчисленных сражений, потерявший кисть в абордажной схватке с инри, самолично зарубивший полдюжины нелюдей прямо на мостике своего флагмана.
На гардемарина гросс-адмирал не взглянул, а прошествовал прямиком в кабинет. Только тут до Алекса дошло, в чьей, собственно, приёмной он кукует уже третий час. Съеденный недавно бутерброд упал в желудок куском свинца; уши сделались ледяными, стул, на котором он только что так удобно сидел, превратился в пыточную скамью. Захотелось исчезнуть, раствориться, стечь на пол, в щели между досками пола – или вскочить и бежать, куда глаза глядят. О Найдёноффе в Корпусе ходили довольно-таки зловещие байки и, если верить им, грозный флотоводец ест провинившихся мичманов на завтрак, закусывая нерадивыми флаг-лейтенантами.
В смятении Алекс не заметил человека, проследовавшего вслед за свитой гросс-адмирала – типичного магистра самого что ни на есть академического облика. Появление сугубо гражданской фигуры в штаб-квартире было событием из ряда вон выходящим – но до того ли было юноше, все мысли которого были заняты предстоящей встречей с командующим Вторым Воздушным Флотом, которой он, скромный гардемарин, удостоился неизвестно за какие прегрешения?
Он так глубоко ушёл в невесёлые думы, что прозевал вызов. И лишь когда секретарша во второй раз выкрикнула: «Гардемарин Веденски, вас ждут» – вскочил, как встрёпанный, уронив фуражку. Адъютант, скучавший тут же, возле секретаршиного столика чуть заметно усмехнулся и посторонился, пропуская Алекса в кабинет. Тот вошёл, не чуя под собой ног.
Может, в Туманной Гавани, в штаб-квартире Второго Воздушного флота, крупнейшего в Империи, Найдёнофф и окружал себя роскошью – но здесь, на Плавучем острове, наскоро приспособленном под временную базу Флота ему явно не до того. Кабинет оказался аскетичным, хотя и просторным помещением; флаг-офицеры сгрудились у дверей, и перед Алексом открылась длинная, как килевой мостик, потёртая ковровая дорожка. В её конце возвышался необъятный письменный стол, над которым висел непременный портрет Кайзера; за столом сидел командующий Вторым Имперским Воздушным флотом гросс-адмирал Найдёнофф. Давешний штатский был тут, как тут – по-свойски устроился на стуле рядом с Найдёноффым, заложив ногу на ногу, развязно покачивал ступнёй в пыльной туфле.
– Что встали столбом, гард? Подойдите, Старик не любить ждать! – прошипел в спину адъютант, слегка подталкивая Алекса между лопаток.
Толчок оказался неожиданно сильным, и молодой человек едва устоял на ногах. Но – устоял и чётко, по-уставному, отчеканил десять шагов по дорожке и попытался щёлкнуть каблуками. Не вышло – ковровое покрытие съела звук. Алекс замешкался, и чуть было не повторил попытку – но вовремя опомнился и браво отчеканил:
– Гардемарин пятой роты Имперского Воздухоплавательного Корпуса Веденски по вашему распоряжению прибыл, ваше герр гросс-адмирал!
Найдёнофф небрежно махнул рукой, затянутой в чёрную, блестящей кожи, перчатку.
«…протез? Тот самый? Наверное…»
– Вольно, гард! Так это ты так ловко управлялся с митральезой на «Династии»?
– Так точно, я герр гросс.
– И позже, во время ремонта неплохо себя показал?
– Он самый, Лев Григорьич, никаких сомнений! – затряс головой штатский. – Дочь мне его совершенно точно описала.
«…дочь? Так этот академический сморчок – батюшка Елены? Он что, на короткой ноге с гросс-адмиралом? Вроде, она о чём-то таком упоминала.
Говорила Елена об этом, или нет – Алекс, по правде говоря, вспомнить не мог. Да и не пытался – в голове царил полнейший сумбур.
Гросс адмирал довольно кивнул.
– Вот и отлично… э-э-э…?
– Алекс Веденски, герр гросс-адмирал! – подсказал возникший из-за Алешиной спины адъютант.
– Покойному Петеру-Иоганну Веденски, командиру «Кайзерин Евгении», кем приходишься?
– Двоюродным внуком, герр гросс-адмирал!
