– И вот ещё что, герр капитан.
Нойманн пропустил вперёд матросов, волокущих на носилках связанную пленницу и негромко обратился к фон Зеггерсу…
– Мы осмотрели дыру в корпусе – как вы и приказали. Там, в растяжках, повис британский гидроплан.
– И что? Ясно, что это он нас протаранил, а потом завис. Повезло ещё, что его двигатель не воспламенил водород…
Бомбардир нетерпеливо дёрнул уголком рта. От этого движения монокль – Нойманн единственный из экипажа L-32 носил этот сугубо прусский аксессуар – выпал и закачался на шнурке.
– Я не о том. Обер-маат Хетцерманн слазил наверх, проверил – в кабине никого не было!
– Может, пилот вывалился в момент столкновения? предположил фон Зеггерс.
– То-то ж и оно! Привязные ремни не разорваны, а аккуратно расстёгнуты.
– Хм… странно. Но, если вдуматься, объяснимо: пилот мог летать с расстёгнутыми ремнями. Я знаю, что наши парни тоже иногда так поступают – ремни, видите ли, их стесняют, сковывают обзор.
Нойманн озадаченно крякнул.
– Об этом я как-то не подумал. Да, скорее всего, так оно и было, герр капитан. Простите, что зря вас потревожил.
– Бросьте, Карл! – Фон Зеггерс похлопал подчинённого по плечу. – Я отдал приказ, вы выполнили и доложили, за что тут извиняться? Был лимонник – и утоп, пусть Господь примет его грешную душу. А нам одной заботой меньше.
Англичанин не утонул. Он выбрался из обломков аэроплана и спрятался между обмякшими газовыми мешками, внутри корпуса цеппелина. Это было самое надёжное убежище – снаружи его сразу нашли бы, а сюда даже не заглянуть искать.
Револьвер «Веблей», заряженный, с дюжиной патронов россыпью. Складной швейцарский армейский нож – подлинный, фирмы «Wenger» – плитка шоколада… всё, что нашлось в карманах рыжей пилотской куртки с серебряными крылышками RAF на левой стороне груди.
Много? Мало? Ну, это как посмотреть.
Свесившись вниз из паутины тросов, лейтенант Уилбур Инглишби наблюдал, как вернулась германская поисковая группа. И отлично видел, куда заперли необычного вида пленницу – вместе с самодельными носилками, к которым та была привязана.
Лейтенант задумался. Если он хочет здесь выжить – пора обзаводиться союзником.
Или, учитывая имеющийся расклад, союзницей.
Глава III
Недалеко от Побережья. База Воздушного Флота на Плавучих островах
С новым начальством Алекс расстался в приёмной гросс-адмирала. Он сделал попытку расспросить о своих новых обязанностях, но получил в ответ лишь: «Потом, юноша, всё потом. Заканчивайте тут свои дела, встретимся завтра утром, на пирсе. В Туманную Гавань уходит пакетбот, на нём нам с вами забронированы места. И, кстати – поклон вам от Елены…»
За что он удостоился персонального запроса профессора (и не без протекции Елены!) Алекс спрашивать не стал – решил, что наверстает упущенное на пакетботе. Путь по морю займёт не меньше пяти часов, время будет. Заодно – добьётся, наконец, от профессора объяснений: что это за экспедиция, в которой ему предстоит принять участие? А пока, и правда, стоило заняться собственными делами.
И тут его ждал очередной сюрприз. Типовая бумага о выдаче «мичману Алексису Веденски» всех полагающихся предметов снабжения (далее следовал список на полторы страницы, отпечатанный типографским способом) имел чудотворную приписку в виде резолюции «выдать всё, что потребуется», наложенной гросс-адмиральской рукой. И, как оказалось, безошибочно узнаваемую прижимистыми флотскими интендантами. Так что прогулка по складам – вещевому, амуниции, оружейному – превратилась для него в путешествие по пещере Аладдина. В ответ на робкое «…а нет ли у вас…» немедленно раскрывались потайные закрома, на свет появлялось содержимое заветных полок и стеллажей, к которым в иных условиях не был бы допущен не то, что новоиспечённый мичман, но и капитан цур зее с Железным Крестом в петлице.
Повседневный и рабочий мундир, кожаная «лётная» куртка, штормовой плащ из пропитанной гуттаперчей ткани. Сапоги – высокие, с ремешками под коленями – две пары высоких башмаков к рабочей и лётной форме, лёгкие повседневные туфли. Ремни, портупея, две пары перчаток – рабочая и повседневная. Огромный, в коже и меди, бинокль в жёстком кожаном футляре. Чёрная блестящая каска-пикельхауб с латунным имперским орлом на лбу и латунным же чешуйчатым подбородочным ремнём; лётный шлем с длинными кожаными наушниками; роскошные, с медными ободками, очки-консервы. Когда Алекс осознал, что в его гардемаринский чемоданчик не влезет и половины полученного имущества, он осторожно осведомился, не найдётся ли здесь чемодан. И – немедленно получил огромное, стянутое широкими ремнями вместилище из отличной свиной кожи, последний писк военно-походной моды, складная кровать-чемодан. К чемодану прилагался офицерский несессер и – о чудо! – офицерский стек с жёлтой костяной ручкой и плетёным в косичку кожаным темляком. А ещё – мичманские полуэполеты, целых четыре пары: для кителя, лётной куртки, штормового плаща и ещё одна, про запас.
Сказка продолжилась в оружейке. Кроме флотского «рейхсевольвера» с длинным стволом, барабаном на шесть шпилечных патронов с пристёгивающимся к рукоятке изящным прикладом, ему выдали кортик. Нет, не бессмысленный церемониальный кинжальчик, годный лишь как украшение к парадному мундиру. Это был настоящий абордажный тесак, «воздухоплавательская» модель – с расширяющимся к острию клинком, изогнутой под «прусский хват» рукоятью и большим фигурным вырезом в обушке. Когда-то на первом курсе кадет Веденски был свято уверен, что вырез предназначен для захвата чужого клинка во время поединка – и даже не раз пытался испробовать этот приём в фехтовальном зале с учебными затупленными клинками. Но потом он узнал, что истинное назначение выреза совсем другое. Дело в том, что рукопашные схватки в воздухе частенько проходили внутри корпусов воздушных кораблей, в паутине перекрещивающихся проволочных растяжек. «Крюк» на абордажном клинке как раз и предназначался, чтобы зацепиться за проволоку – подтянуться, сохранить равновесие, а то и вовсе съехать по наклонной растяжке, как циркач по тросу под куполом шапито. Он даже пару раз проделал этот трюк – сначала внутри старого корпуса дирижабля, стоящего во дворе Корпуса, а позже – на учебном корвете «Герцогиня Блау», где он проходил лётную практику.
Обер-декк-офицер, заведовавший оружейным складом, сжалился над новичком и вызвал сонного, помятого маата – доставить поклажу «герра офицера» в гостиницу. Алекс не удержался: несмотря на тёплую погоду, надел кожаную, с меховым воротником и торопливо прикрученными погонами, куртку привесил на ремень новенькую, пахнущую кожей и скипидаром, кобуру «рейхсревольвера», накинул на шею прицепленный к рукоятке тёмно-голубой шнур (цвет Воздушных Сил!) и, зажав под мышкой стек, отправился в портовую гостиницу. Он чувствовал себя совершенно удовлетворённым жизнью – и если что и не хватало ему для полного счастья, так это прямо сейчас, возле отеля, встретить Елену. Можно даже вместе с напыщенной дуэньей.
