— Причем тут твой брат?
— Ну…разве он тебе не нравится? — Она в упор посмотрела на меня.
Первое, что я почувствовала, так это, как учащенно забилось мое сердце. Затем ухнуло в пятки. Но стоило моему «я» сказать: «Что?! Что за бред?!»: оно вернулось на свое законное место.
Я усмехнулась.
— Кажется ты и впрямь слишком устала.
— Мне так не кажется, — серьезно ответила девушка, не сводя с меня своего пристально взгляда.
Я хохотнула, мотнув головой, и отвернулась.
Что за чушь?!
Мне нравится Блэй?
Да не смешите!
Она бы еще сказала: Тиранович!
А, что?! Он мужчина видный, красивый. Если, конечно, забыть о его любви к наказаниям и о некотором ужасающем блеске в глазах.
— Слушай. Ты знаешь, для чего делают это зелье. Так вот: мне нравится другой. И это, — Я указала на маленький котелок, где у меня уже приготовлена основа, — как раз для него.
Мелиса встала. Взял стул. Поставила его возле моего стала. И села рядом.
— И кто же твой избранник?
— Скажу, если обещаешь не подкалывать, — серьезно ответила я, посмотрев на нее.
Она улыбнулась. Правда под моим взглядом стала серьезной и кивнула.
— Мой ректор.
— Твой — это в смысле — твой?
— Мой — это в смысле из пансиона.
— О. Серьезно? Ты запала на своего ректора?! — Она усмехнулась, но тут же плотно сомкнула губы.
— Да. Я влюбилась, — нарочито подчеркнула второе слово, — в своего ректора.
— А ты уверена?
— В чем? — Я перевела недоуменный взгляд с котелка на девушку.
— Ну, ты уверена, что влюблена в него?
— Конечно. А, как иначе? Почему ты спрашиваешь?
— Потому что порой некоторые чувства бывают навязанными.
— Что ты имеешь в виду, Мелиса? — Я теряла терпение, поскольку не понимала ее намеков.
— Я имею в виду то, что порой некоторые чувство мы придумывает себе сами. Они еще называются ложными. Нам кажется, будто это правда. Мы слепо верим в то, чувство, которое сами же себе и придумали. Но через какое-то время приходит истинное осознание действительности. Понимаешь?
— Ты хочешь сказать, что я выдумала эту любовь!?
— Не-е-т… Я просто хочу сказать, что… возможно эта не та любовь, о которой ты думаешь.
Я мотнула головой и насупилась.
— Ты меня запутала. Но раз ты такая умная скажи: как понять, что чувство настоящее? Как понять, что это и есть та любовь?
— Ну…я бы не сказала, что эксперт в любовных делах.
— Но у вас же с Ноланом практически идиллия?
— Да. Правда периодами мы тоже ссоримся. Но суть не в этом. — Она покачала головой. — Отличить истинное чувство от ложного довольно сложно. Но мне кажется, что когда чувство действительно истинное, то твое сердце не замирает. Оно не прерывается в томительном ожидании. Все: наоборот. Оно заходится в сумасшедшем биение. Потому что тебе страшно. Но именно это ощущение говорит о том, что ты идешь правильной дорогой. Понимаешь?
— Д-да… Кажется, теперь, да.
Я неоднозначно кивнула, пытаясь уложить это в своей голове.
— И? — Она с интересом посмотрела на меня.
— Что: и?
— У тебя так же, когда ты видишь своего ректора?
Эм. Кажется. Вроде. Я точно не помню. Я уже вообще плохо помню, что испытывала рядом с Дамиром. Словно эти чувства неожиданно померкли. И с каждым днем исчезали все больше. Поэтому я даже начинала забывать их очертания…
«Ай! Что за бред, Ари?! — завопил мой внутренний голос. — Конечно ты любишь Дамира! Разве может быть иначе? Кто, если не он?!»
«Действительно! Не Блэй же?!» — мысленно усмехнувшись, подумала я.
С-с-топ!
Я сказала: Блэй?..
Причем тут он?!
Ай! Это все Мелиса! Тоже мне: помощник! Помогла! Угу! Сомнений стало еще больше! И они, словно дарки (маленькие птички, которые грызут все подряд) грызут меня изнутри!
— Так. У меня все хорошо! — сердито ответила я. — Я люблю Дамира! Дамира, а не твоего брата, ясно?! — Я в упор посмотрела на нее, сердито заломив бровь.
Она усмехнулась.
— Ясно-ясно. Не заводись. А то не хотелось бы переезжать к парням.
— Почему это?
Гнев сняло, как рукой. И на место ему пришло непонимание вкупе с интересом.
— Ну, как это: почему? Сейчас разнесешь нашу комнату. А свободных больше нет. Придется к парням переезжать. Думаю, Блэй с Ноланом нас приютят. Но скажу по секрету: они те еще поросята.
Я рассмеялась. Но тут же стала серьезной.
— Тоже слышала о том, как я разрушила башню?
Она молча кивнула. И несмотря на серьезное выражение лица: я видела, как она изо-всех сил сдерживает улыбку.
— Не важно. Помогать будешь или нет?
— Помогу, — улыбнувшись, произнесла моя соседка. — И, хотя мне кажется, что ты заблуждаешься, я все равно это сделаю.
Она посмотрела на мой стол и взяла колбочки с травами из южного леса.
— Почему?
— Что: почему? — не отрываясь от своего занятия: измельчения трав, произнесла она.
— Почему решила помочь?
— Ну ты же помогла мне с драконом. Даже рискнула собой. И знаешь, — Она посмотрела на меня, — это говорит много больше, нежели твой пылкий характер.
Поначалу я закипела от такой характеристики. Но тут же остыла, поняв, что сказала эта некромантка.
Хмыкнула, и улыбнувшись принялась помогать. Мел говорила, что следует делать, и я безоговорочно делала это. Но сколько бы мы не занимались приготовлением зелья, в голове творился полнейший хаос.
С одной стороны, мои убеждения и вера… С другой стороны, мои необъяснимые чувства и сомнения. Эти противоречивые стороны разрывали меня на части. Я не знала кому довериться. Не знала какую сторону мне принять. Я, словно потерялась. А найти истинный путь среди всех этих мелькающих мыслей: казалось, немыслимо сложно…
Глава 17.
«Порой чувства бывают обманчивы. Но цель всегда носит осознанный характер»
Я стою и смотрю на себя в зеркало.
Длинное синие платье в пол, с разрезом на ноге. Широкие лямки. Треугольный вырез, открывающий ключицы и часть плеч. По вырезу и подолу следует небольшой волан черного кружева. Классические черные лодочки. Часть волос забрана позади и закреплена заколкой, в виде синего цветка, с длинными крупными лепестками. Остальная часть — спадает крупными локонами на открытую спину. Макияж: губы бледно розового оттенка, черные стрелки и подводка, подчеркивающая глаза. Плюс маленькая сумочка, куда я положила пузырек с приготовленным зельем.
