— Можете быть уверены, дорогой Мартель, что в следующий раз мы именно так и поступим, — уверила его бабушка. И тут же, хлопнув себя ладонью по лбу, будто ее только что осенила идея, с неподдельным воодушевлением произнесла: — Какое счастье, что терять вам уже нечего. Значит, вы не откажетесь помочь одной попавшей в беду женщине избежать несправедливого наказания.
— Это вы то несправедливо осужденная? — вновь усмехнулся герцог.
На что леди Матильда ответила искренним возмущением.
— Речь идет вовсе не обо мне, милорд, а о моей дочери — женщине, нрава кроткого и безобидного, в отличие от меня. Она хоть и ведьма, но уж такой ее создали боги, что она за всю свою жизнь никого не обидела и никому никакого урона не нанесла.
Лорд Навье явно слышал что-то такое о моей матушке, потому что взгляд его посерьезнел, и он спросил уже без насмешки:
— Что с ней случилось? Кто посмел обидеть… — тут он замялся, не желая произносить вслух слово «блаженная», но мы и так все поняли.
— Блаженную, вы хотели сказать? — недобро сощурив глаза, уточнила бабушка.
Лорд Навье лишь пожал плечами, мол, не он это сказал.
Мы знали, что именно так отзывались о моей матери все соседи — невежественные, приземленные люди, не способные оценить возвышенности ее нежной души. Но сейчас было не время отстаивать ее доброе имя. Оставалось надеяться, что у лорда Навье еще будет возможность составить собственное мнение о еще одной представительнице нашего семейства, и оно окажется отличным от того, что говорят о ней злые языки.
— Моя дочь ожидает решения своей участи в городской тюрьме, как какая-то преступница,
— выдавила из себя леди Матильда. И даже я не удержалась от слез, представляя свою хрупкую, беззащитную матушку в холодном сыром подземелье.
В углу комнаты тихо всхлипнула Селия. Либби, извернувшись, лизнула меня в щеку шершавым языком, мысленно посылая мне волну любви и сочувствия.
Герцог на минуту задумался, а потом решительно так произнес:
— Запускайте свой поиск по крови, леди. Для открытия портала мне необходима прочная связь с объектом. Надеюсь, вы понимаете, что действовать нужно скрытно и прогулка по городу полностью исключается?
— Для этого существует отвод глаз, — фыркнула я. Гложущее меня чувство вины слегка притупилось, и я не сдержалась. А нечего выставлять нас ведьм в дурном свете. Мы ведь тоже не лыком шиты, знаем, как проскользнуть незаметно, чтобы ни одна живая душа нас не заметила. Собственно говоря, именно на отводе глаз и базировался наш первоначальный план.
— Девочка шутит, — бабушка пребольно ткнула меня в бок локтем, — конечно же, лорд Навье, я немедленно проведу ритуал и вы перенесете нас всех порталом прямиком к нашей дорогой Леаре.
Сказала и прожгла меня таким взглядом, что я на всякий случай проверила, не навесила ли она на меня проклятье, с нее станется. Но нет, кажется, пронесло, у бабули нашлись дела поважнее.
Разумеется, к ритуалу меня не допустили, хоть я и настаивала на этом. Все же напрасно я тогда проболталась о негативных последствиях его проведения. Надо почаще держать рот на замке, а то полноценной ведьмы из меня так и не выйдет. Стану оранжерейным цветком вроде мамы. Ее такая жизнь может быть и устраивает, но ведь я то совсем другая. Без риска и приключений мигом зачахну.
Хотя, именно кровавые ритуалы я не любила. Не потому, что боялась вида и запаха крови, просто, в отличие от бабули, видела их глубинную суть, и она была темной. К слову, поиск по крови являлся наиболее безобидным из всего имеющегося в распоряжении ведьм списка подобных ритуалов, многие из которых были строго запрещены надзором. К сожалению, случались моменты, когда ничего другого не оставалось, как добровольно расстаться с частью своей жизненной силы в обмен на получение нужного результата. Сейчас нам требовалось протянуть связующую нить к маме.
— Абелия, ты снова витаешь в облаках, — окликнула меня бабушка, — давай, возвращайся на землю. У нас все готово для перехода.
И действительно, три нити, различной толщины устремились из центра пентаграммы к носительницам крови рода Шарбонье. Одна из них вела за пределы дома. Именно к ней лорд Навье и привязал свой портал.
— Селия, вы с Филибертом остаетесь тут на хозяйстве, — обратилась бабуля к служанке. — Деньги, как обычно, возьмешь в секретере, на первое время вам хватит. Жаль бросать дом, он стал нам родным, — она обвела гостиную грустным взглядом, — надеюсь, нам удастся однажды сюда вернуться. Пока же можешь пустить постояльцев, чтобы продержаться до нашего возвращения.
Селия, разумеется, тут же зашмыгала носом, но возражать не стала. Леди Матильда поручила ей важное дело — присмотр за домом и она преисполнилась решимости оправдать возложенную на нее ответственность. Я же понимала, что мы вряд ли сюда вернемся, зато у пожилой женщины и такого же престарелого конюха будет свой угол и, пусть и небольшой, но постоянный доход. Они это заслужили.
— Пора, — сказал герцог, открывая портал.
Первой в него прошмыгнула Либби. Видно боялась, что ее мы тоже оставим. Затем шагнул лорд Навье, за ним последовали мы с бабушкой и конечно же Ава.
На выходе из портала возникло небольшое столпотворение. О том, что что-то пошло не так, я догадалась практически сразу, потому как вместо сумрака подземелья нас ослепило яркое полуденное солнце. И это было неправильно. То ли герцог напортачил с точкой выхода, то ли ситуация в корне изменилась и маму больше не держат в подвале.
А в следующее мгновенье воздух сотряс оглушительный рев толпы. Тогда уж я распахнула глаза во всю ширь и с ужасом обнаружила себя, окруженной со всех сторон бушующим людским морем. Центральная площадь Вельежа оказалась забита до отказа. Казалось, тут собрались все жители города. Мы же возвышались над ними, стоя на дощатом помосте, которого раньше тут не было.
В центре помоста стояла мама. Бледная до синевы, с растрепанными волосами, в грязном измятом платье, она производила впечатление жертвы разбойного нападения. Судя по затравленному взгляду, связанным за спиной рукам и куче хвороста под ногами, именно роль жертвы ей и предстояло сыграть в сегодняшнем представлении.
«И кто же у нас постановщик сего действа?» — задалась я вопросом, обводя площадь ненавидящим взглядом.
Ожидающие расправы над ведьмой люди разом поутихли, ощутив исходящую от нас угрозу. О злопамятности моей бабули многие знали не понаслышке. Герцог и вовсе являлся хозяином этих земель, во всяком случае, до недавнего времени, к тому же он обладал магическим даром, что тоже добавляло ему веса в глазах обывателей. Пожалуй, я единственная из всех не вызывала у горожан опасений. И совершенно напрасно, потому что вид заплаканной мамы меня не просто взбесил, он разбудил во мне что — то потустороннее, чему в нашем мире до этой минуты не было места.
В глазах у меня потемнело, зрение утратило привычную четкость, лица людей расплывались, превращаясь в уродливые размытые пятна. В душе возникло непреодолимое желание уничтожить их всех одним махом.
