— Хорошо. Предположим, ты прав… Нам нужна повозка. И кто-то надежный, кто поможет ею управлять. Один. Чем меньше с нами поедет мужчин, тем лучше. Потому что я хочу привезти оттуда здоровую Жанетт, а не сложенных горкой мужчин.
Глава шестнадцатая
Дара до последнего надеялась на то, что Жанетт все-таки придет в себя. Геор вроде бы не лгал, когда рассказывал об этом дурацком поцелуе — всего лишь одном, ничего не значащем, случайном, да еще и спровоцированном самой Жанетт. Магия горных ведьм, конечно, была сильной, но не настолько, чтобы пресыщение ею случалось после одного прикосновения губ. Иначе сколько закованных в магические цепи мужчин валялось бы без чувств, не способных вернуться к жизни?
Да что там! Она видела такое всего два раза. И оба раза горные ведьмы использовали слишком много магии, чтобы удержать сопротивляющегося мужчину.
Жанетт хотела этого сама. Может быть, проблема была в этом? В ней?
Дара вздохнула. Конечно, жертву обвинить проще всего. Она и сама с удовольствием сделала бы это, оправдала бы Геора, но в чем был ключ? В том, что он — мужчина?
— Я послал за Тиамом.
Девушка медленно повернулась к нему.
— Почему именно он? Ты хочешь сказать, что он мало пострадал от твоей матери, а теперь должен еще получить дополнительную дозу в горах?
— Он единственный, кому я могу полностью доверять.
Дара ухмыльнулась. Ну, разумеется. Когда случаются проблемы, всегда страдают самые близкие люди. Ей тоже было это известно, хотя у горных ведьм, в принципе, близких не бывает. Для них все на одном уровне, далеко, люди, не обладающие такой же магией, как и сами ведьмы. Есть две категории — свои, из клана, которых принято ненавидеть за то, что они рядом, и чужие, снаружи, из большого мира, и их ненавидеть можно за свободу.
Дара не умела ни первого, ни второго.
— Пусть будет.
— Это смертельно для Жанетт?
Не сказать, что в голосе Геора чувствовалось какое-нибудь особенное беспокойство. Дара бы вообще сказала, что плевать он хотел на судьбу Остерз — вылечить получится, так замечательно, а если нет — ну, он ведь попытался? Так, для очистки совести. Но от благородства в таких делах всегда мало толку. Магия жестока, ей наплевать на помыслы и желания. Единственное, чем она руководится — это законом силы. И Геор, определенно, обладал определенным рядом преимуществ. То, что случилось с Жанетт, вряд ли такая уж случайность.
— Понятия не имею, — честно ответила Дараэлла. — С женщинами такого обычно не бывает. Горные ведьмы не испытывают на них магию. Возможно, Жанетт оказалась слишком восприимчивой. Может, это потому, что мужчинам такой дар обычно несвойственен. Может быть, ты подумал о чем-то другом и случайно заколдовал ее…
— Я вообще ничего не делал! — воскликнул Геор. — И я не понимаю, как я мог ее заколдовать, если единственное, чего мне хотелось — это оттолкнуть ее от себя подальше! Когда я использовал свою магию, я осознавал, что я это делаю.
Дара покачала головой.
— Ты не можешь ничего гарантировать. Магия — отвратительная вещь. Некроманты вон тоже не до конца себя контролируют, когда совершенно случайно умертвляют тех, кто находится рядом. А женщины-некроманты не просто так отрекаются от своего дара — потому что они не могут сдержать свое колдовство и его влияние на ребенка. К тому же, я понятия не имею, что на самом деле связывало тебя и эту… Остерз.
Она опустила голову и теперь просто молча смотрела в пол.
Жанетт, в розовом парадном платье, кажется, едва ли не том самом, в котором плясала на балу, или просто в очень похожем, все еще валялась без чувств в кресле. Размеренное дыхание и странная улыбка на меловом лице делали ее похожей на ожившую куклу, которой добрый волшебник почему-то забыл подарить мозги. Со стороны Остерз даже не казалась заколдованной, просто уснувшей в не предназначенном для того месте.
Дара сидела на широком диване, обнаруженном у самой стены. Отсюда Жанетт почти не было видно, только светлые кудри, уложенные в высокую прическу, выглядывали из-за спинки кресла. Так, на большом расстоянии, у горной ведьмы даже не возникало желания уехать отсюда подальше, оставив Жанетт самостоятельно выбираться из всех ее проблем.
За окном вечерело, и темнота постепенно проникала в этот дом. Когда Дара только-только прибыла, она открыла все шторы, впуская свет в мрачное, пыльное помещение — и чем Геор думал, когда ехал сюда на встречу с первым советником, что лорд Себастьян решил вспомнить некромантское прошлое и пообщаться в заброшенном доме?! — но солнечные лучи уже с трудом пробивались сквозь грязные, сотню лет немытые окна.
— Я б сказала, что твоя Жанетт совершенно лишена вкуса, — протянула Дараэлла. — Откуда она вообще узнала об этом месте? И надо же было догадаться, в такой развалине назначить свидание… Ей самой-то не противно?
Геор покосился на Остерз и пожал плечами.
— Не знаю.
Он попытался прикоснуться к руке Дары, но та отодвинулась.
— Не стоит, — холодно ответила она.
— Послушай, твоя ревность и обиды неуместны. Я…
— А кто тебе сказал, что я обижаюсь? — оборвала его Дараэлла. — Может быть, я просто не хочу лежать рядом с нею? Мало ли, почему это произошло? Ты не задумывался над тем, что, возможно, опасен? Для меня, для любой другой женщины? Нет, не задавал себе этот вопрос, правда?
Геор помрачнел.
— Прошлой ночью все было в порядке. Даже больше, чем в порядке.
Его слова не помогли, Дара отвернулась с таким видом, словно только что оскорбилась из-за того, что сама не лежала без сознания рядом с Жанетт.
— Ну, мало ли, — фыркнула она, и Геор задался вопросом, что это за эмоция звенела сейчас в голосе — настолько горькая обида, что Дара едва выдавливала из себя слова, или, напротив, задорный женский смех, который тщательно скрывала. — Может быть, для тебя это дежурное дело — спать с ведьмами. Ты ж у нас любитель заключать разные договоры, мало ли, с кем и где ты побывал. А тут — свежая блондиночка, вскружила тебе голову, вот ты и заколдовал ее с непривычки, не смог остановиться. Откуда ж мне знать?
— Не говори, что ты это серьезно.
— Ну как же? — хмыкнула Дара. — Я серьезна, как никогда. Я ведь не знаю, что на самом деле едва не убило эту дурочку, которая решила вешаться на шею женатому мужчине. Возможно, ты и виноват в этом…
Она попыталась было подняться, но Геор не позволил. Он сгреб Дару в охапку с неожиданной яростью, притянул к себе и впился в ее губы поцелуем, позабыв обо всякой осторожности. Дара сначала попыталась оттолкнуть его, даже поцарапала — Геор почувствовал, как она зло впилась ногтями в его шею, — а после вдруг расслабилась, обмякла…
Мужчина ошеломленно раскрыл глаза.
Дара застыла в его объятиях — все еще живая, румяная и совершенно не напоминающая куклу-Жанетту из кресла. Но вокруг нее трещали магические оковы. Синие силовые линии опутали ее и Геора, связывая их между собой, и с каждой секундой чары все с большей силой притягивали их друг к другу.
