— А перед собой?
Дэйсон отвернулся и опустил пустой кубок на небольшой столик:
— Увы, тут приходится выбирать. Невозможно быть для всех одинаково хорошим. И будь у меня сейчас выбор, я бы непременно предал. Себя. Во благо семье и династии. Во благо стихиям. Поверьте мне, Диана. Я знаю, о чем говорю.
Кайра
— Я этого не допущу, — голос ровный, спокойный, но внутри бушует пламя. Я пока в силах его сдерживать.
— От вас ничего не зависит Ваше Величество королева-мать, — Тэйлор смотрит на меня, и я не узнаю своего сына. Чужой, отстраненный, упрямый. Разве таким я его воспитала?
— Отец бы тебе этого не простил, — отвечаю я. Это мой последний шанс. Последнее оружие.
Тэйлор лишь отворачивается и бросает мне через плечо, не глядя в глаза:
— Его здесь нет.
Я молча поджимаю губы. Спорить бессмысленно. Он король и вправе принимать решения самостоятельно, какими бы абсурдными они не были. Мое оружие хитрость и я им непременно воспользуюсь. Позже.
— Диана уже разослала приглашения, поэтому вам, матушка, придется с этим смириться. Ошор требует перемен.
Диана… Ну конечно. Это ее идея пригласить на праздник трехсотлетия пустышек. Она хочет, чтобы они заполонили замок, сновали туда-сюда по коридорам вровень с одаренными. Их нога никогда не ступала в наш дом и будь моя на то воля этого бы и не произошло.
Сын наивен. Эта ведьма играет с ним. Устроила сцену ревности, заставила Тэйлора чувствовать вину. Но за что? Король вправе делить постель с тем, с кем пожелает, несмотря на то, что женат. Его аппетиты растут. Это предсказуемо. Верность — удел тех, кто не может позволить себе большее. А он правитель и вправе вкусить каждую девицу королевства, если только того пожелает.
Нет, эта пустышка требует слишком многого. Она затягивает петлю на его шее. Обездвиживает, подчиняет, ломает. Еще немного и он станет безвольной игрушкой в ее руках и утратит власть. Навсегда.
Диана
Зал пестрит красками. Высокий, куполообразный потолок украшен разноцветными шелковыми лентами. Они тянутся от центра в разные стороны, превращая серый каменный свод в красочное полотно. Оно словно живое шевелится, колышется от легкого дуновения ветерка.
Высокие колонны тоже увиты лентами. Словно змеи они обвивают их, стискивая в своих объятиях.
Цветы. Много цветов. С жадностью вдыхаю их аромат. Прекрасно.
Музыканты наигрывают легкую, невесомую мелодию. Кажется, замок ожил. Повернулся, потянулся и наконец-то разомкнул веки после долгой зимней спячки.
Зал полон людей. Одаренные в роскошных нарядах смешались с теми, кто обделен стихиями. Они еще не привыкли к такому соседству и порой брезгливо морщатся. Ничего. Им всем нужно время.
Шелк и атлас смешался с дешевыми тканями, застиранными едва ли не до дыр. Жемчуг и драгоценные камни перемешались с речными камешками и ракушками. Каждый гость этого праздника украсил себя в меру своих возможностей.
Возможно, этот день войдет в историю Ошора. Это первый маленький шаг на пути к миру, любви и взаимопониманию.
Я отыскала глазами Руну. Девушка стояла в стороне. Ее лицо потеряло былую привлекательность. Она была подавлена, убита горем. Черные ленты в светлых волосах смотрелись слишком контрастно. После смерти сестры она замкнулась, перестала разговаривать. Дейр Риккардо едва ли смог выдавить из нее стоя перед алтарем заветное “да”. Как только празднование закончится, они уедут в Драгфорд.
Я подошла к столу. Всевозможные яства были в изобилии. Здесь и мясные рулетики, и тарталетки с морепродуктами, и сладкие корзиночки. Я потянулась к блюду с запеченной рыбой. Небольшие кусочки белого мяса были нанизаны на миниатюрные вилочки. Некое подобие фуршета. Уместить всех гостей за праздничным столом не представлялось возможным.
— Что за запах? — выругалась я шепотом, возвращая закуску на место. — Неужели рыба не свежая?
Аромат и правда, был ужасным. Я едва подавила приступ тошноты.
Обнаженную спину обжег чей-то взгляд. Я обернулась. Его Величество буравил меня глазами с противоположной стороны зала. Кожа словно вспыхнула под его взором, начала зудеть. Что за фокусы? Я провела рукой по коже. Ничего.
Король пропал из виду. Нас разделила толпа. Музыка заиграла громче и приглашенные пустились в пляс. Они разбрелись по парам, кружась в быстром, ритмичном танце.
— Ваше Величество, — раздался грубый мужской голос у самого уха, — разрешите пригласить вас на танец.
Сильная, мозолистая рука потянулась ко мне. Ее обладатель крупный, высокий. Выглядел он довольно устрашающе. Наверняка один из тех, кто обделен даром стихий.
Я улыбнулась и протянула ему ладонь.
Двигался незнакомец не очень хорошо. Его движения были резкими, рваными. Взгляд блуждал по зала, словно он что-то или кого-то искал. Я же, ведомая им, пыталась вспомнить, отчего эти крупные черты лица мне кажутся знакомыми. Я определенно с ним где-то встречалась. Но где?
Музыка заиграла еще громче. Кто-то присвистнул, отбивая по полу чечетку. Послышался звон стекла. Что-то с треском упало на каменный пол. Гости, испившие нектара, стали громче смеяться. Крик, шум, гам, суматоха наполнили помещение. Они двигались все быстрее и быстрее. Я едва поспевала. Голова закружилась. Одаренные в страхе отступали, в то время как вакханалия вокруг меня продолжалась. Я осталась среди незнакомых людей одна. Лишь мой партнер, крепко вцепившись в меня, продолжал вести меня по залу.
Наше движение сложно было назвать танцем. Это больше походило на гонку.
— Простите, я должна отдохнуть, — я попыталась высвободиться из крепкой хватки моего партнера по танцу, но он лишь сильнее прижал меня к себе.
Я взглянула в его глаза, и все встало на свои места. Страх медленно поднимался от кончиков пальцев, наполняя все мое тело, заставлял дрожать.
— Ты, — только и могла прошептать я, но мой голос тут же растворился в толпе.
Еще мгновения и меня вытолкнули в коридор. Послышался лязг оружия.
— Здесь люди Айши, — крик, который посеял панику.
Люди бросились врассыпную. Дамы, путаясь в длинных юбках, бежали сломя голову. Крики, плач, причитания наполнили коридоры замка.
Мужчина, воспользовавшись суматохой, свернул в один из потайных ходов. Откуда ему только известно его расположение? Даже я им никогда не пользовалась. Он втолкнул меня в узкую темную расщелину и сразу несколько пар рук обездвижили меня. Я пыталась сопротивляться, но силы были неравны. Мои крики тонули в том гаме, что царил в замке.
Извернувшись, я ударила одного из них носком туфли. Жалкая попытка. Губ тут же коснулось что-то холодное. Голову запрокинули, и я почувствовала как жидкость, вязкая и горькая, наполняет рот.
— Глотай. Это для твоего же блага, — этот женский голос я не перепутала бы ни с каким другим.
