Хотя, постойте-ка, какое особое разрешение требуется правителю?
— Светлых дней, ваше величество, — мгновенно поднялся из-за стола Лукас и чинно поприветствовал императора.
Тот ответил вполне себе искренней улыбкой:
— Ну здравствуй, друг. Давно мы не виделись. Совсем стороной в последнее время ты обходишь мою резиденцию.
Рядом с Генрихом не было не только привычной свиты, но и даже нескольких воинов. Видать, оставил их ждать за дверью, значит, разговор предстоял не для всяких ушей. Лукас сразу же подсобрался, готовясь к худшему, неприятное напряжение сковало тело.
— Прошу простить, ваше величество. Служба не терпит отлагательств, частые прорывы завесы удалось сократить, но расслабляться рано.
— Оставь эти ненужные церемония, — поморщился Генрих. — Лучше расскажи, как жизнь? Вижу весь в делах, заботах…
— Есть такое…
Генрих прошел к столику, налил в граненые стаканы не алкоголь, нет, обычный морс, император не увлекался алкоголем. Один стакан он поставил перед Лукасом, другой оставил себе и удобно устроился в глубоком кресле.
Вот так непринужденно Генрих вдруг превратился в провернного друга-оборотня, с которым они давно знались. Эта дружба успела пройти испытания в бою. Говорят, что закаленная огнем, мечом и магией, она крепче скал, омытых первородным магическим источником. Как знать…
— А семейная жизнь как? Жена не радует, раз ты вечера в бумагах проводишь? — лукаво прищурился Генрих.
— Еще спрашиваешь! — Лукас свободно улыбнулся. После отмашки правителя, он мог перестать соблюдать условности. — Ты мне столько дел пожаловал, что и вздохнуть свободно некогда.
Брюнет развел руками:
— Ну извини. Сам говорил, служба на благо государству — первее всего. Я привык полагаться на тех, кому всецело доверяю. Вот заслужил мое доверие, теперь — мучайся.
Лукас хмыкнул. Так-то оно так, но…
— Надеюсь, мне не до конца дней придется терпеть за доверие?
Хотелось бы вернуться к былому режиму работы и больше времени уделять семье. Ниэла опять же скучает. Он прекрасно видел, как нелегко его ведьмочке дается вынужденная разлука. Постоянная занятость по службе плохо сказывалась на личных отношениях, мелкое недовольство стало граничить с претензиями, а там уже и недалеко до серьезных размолвок.
Впрочем, у Лукаса оставалась уверенность, что до этого не дойдет — все трудности лишь временные и совсем скоро ситуация прояснится. Да и мужская гордость не давала ему вслух согласиться с доводами любимой.
— Что молодая жена обижается? — Генрих словно мысли его прочитал.
— Ниэла — настоящее сокровище, — улыбнулся Дэ Кадари при воспоминании о ведьмочке. — Но терпение не лучшее из ее качеств.
Правитель хмыкнул в кулак.
— С женщинами всегда трудно. Главное, не давать им полную свободу. Чем больше ты женщине потакаешь, тем чаще получаешь за какой-то, по ее мнению, страшный проступок.
— И эта философия работает? — легко подтрунил над ним Лукас.
— Ни разу еще не дала осечку, мой друг. Попробуй.
— Нет, благодарю, — он покачал головой. — То, что работает на любовницах, не сработает с любимой женщиной.
— Думаешь, я своих куколок не люблю? — притворно удивился Генрих.
Лукасу ничего не оставалось, как прикрыть глаза ладонью и покачать головой. Спорить с Генрихом всегда являлось гиблым делом. А спорить насчет женщин… Просто глупо.
— Каждую по отдельности и даже нескольких вместе!
— Это не то…
— Самое то, — самодовольно возразил друг. — Никогда не устаешь от многообразия.
Лукас отпил из стакана, покатал во рту морс пока насыщенный ягодный вкус полностью не раскрылся на языке, отвел взгляд. В камине причудливо изгибалось пламя.
— Я точно так думал раньше, — задумчиво сказал, наконец. — Ты просто еще не встретил свою избранную.
— Надеюсь и не встречу, — Генрих поспешно обрубил все возможные фантазии на эту тему. — Никогда.
— Так не хочешь остепениться и связать себя узами единения? Думаешь, одна женщина слишком скучно для императорской постели?
ГЛАВА 25
— Так не хочешь остепениться и связать себя узами единения? Думаешь, одна женщина слишком скучно для императорской постели?
Не знай Лукас Генриха столько лет, по выражению его лица, заподозрил бы в боязни. Но ирбис всегда первым рвался в бой, не страшась врагов и смерти…
— Императорам запрещена слабость, — глухим голосом ответил он.
И замолчал. Пауза затянулась.
А Лукас решил перейти к другой теме, раз эта была императору столь неприятна.
— Твой визит сотворил настоящий переворот в моем доме, — покачал головой он. — Чем обязан приезду?
— Хочу собственными глазами увидеть твое сокровище, как ты говоришь.
— Мою Ниэлу? — удивился такому ответу Лукас.
Он кивнул.
— Ниэлу Дэ Альмани, что успела связать парными клятвами моего друга и едва не разрушила объединенные королевства.
Дракон внутри тут же встал на дыбы, мужчине едва удалось удержаться от спонтанного оборота.
Ирбис ему не соперник, но от силы собственнических чувств Лукас на миг задохнулся.
— Я посылал отчет о том прорыве, все получилось…
— Я читал и сам был там, если ты не забыл, — в его голосе прозвучала власть, не терпящая возражений. — Твоя жена едва не выпустила всех тварей хаоса в наш мир.
— Официально, Ниэла к этому никакого отношения не имеет, — и себе посуровел Лукас, — формально же…
— Отбросим формальности, — резко перебил его Генрих. — Мы оба знаем, как было на самом деле.
Младший Дэ Кадари раздраженно поджал губы.
— Или скажешь, в порядке вещей проклинать махом всех мужчин королевства?
— Глупая случайность, — сказал Лукас. — Только не говори, что обиделся. Ты еще ни разу не жаловался на чувство юмора.
Генрих на попытку разрядить обстановку не повелся.
— Твоя жена — нестабильная ведьма. А они опасны. И мы оба это прекрасно знаем.
— Моя жена, — взгляд Лукаса потяжелел, — молодая ведьма, которую десять лет держала в черном теле собственная тетка! Конечно, сейчас ей трудно справиться со всей магией, что вдруг вернулась. Другие же с детства учатся управлять потоками, а Ниэла…
— Это не оправдывает ее взбалмошности.
— А попустительство совета, значит, оправдывает?
— Причем здесь он?
— Ты можешь иначе объяснить, издевательство верховной ведьмы над племянницей? У нас теперь в порядке вещей забирать чужую силу и отнимать свободу просто ради прихоти?
