Служанка, наконец, взяла под контроль эмоции и твердо встала на ноги. Что уже порадовало. Там, смотри, и совсем в себя придет.
— Можешь идти, — приказала я, но у двери окликнула: — Мариос, вернись, подойди ко мне.
Когда она выполнила просьбу, я с повышенным вниманием наблюдая за ней, спросила:
— И часто я пристаю с неприличными предложениями к служанкам?
Зорус подавился омлетом. Камил? Тоже чем-то подавился, я не уточняла. Слюной, сарказмом? Мариос затряслась, как стебелек на ветру. Кииса мысленно фыркнула.
А я что? Мне просто стало любопытно разузнать степень морального падения императора.
— Можешь говорить прямо, не бойся, — сказала я, взглядом вынуждая служанку ответить.
— Я даже не знала, что ваше императорское величество знает о нашем существовании…
Понятно. Генрих не только озабоченный кошак, но еще и гордец?
— Мариос! — шикнул на нее Камил.
Я приструнила камердинера лишь взмахом руки, покачала головой и отпустила служанку.
На полусогнутых девушка послушно упорхнула по делам.
Я вернулась за стол.
И знаете что? Почувствовала облегчение. Хоть со служанками это озабоченное императорское тело не крутило! Брезговало, да?
Теперь понятна его реакция на мое предположение о статусе Беллы в резиденции.
Ух, котяра! Надеюсь, тебе там хорошо икается и несладко живется!
Позавтракали мы с Зорусом в молчании. Камил так и не присоединился. К концу трапезы он согласовал с лекарем план на императорский день и ускакал отдавать распоряжения. Совет пришлось перенести на позднее время, жаль, что совсем избежать не получится.
Маг ушел забрать какие-то свои талмуды и зелья. Мы сговорились встретиться в коридоре через несколько минут. А дальше мне предстояла настоящая пытка какими-то проверками в лаборатории. Что-то насчет моих магических потоков и причин потери воспоминаний. Я уже и не рада была, что прикрылась этим!
На выходе из спальни я столкнулась с огромным брюнетом в черной хламиде-плаще. Он ворвался в комнату, словно вихрь. Как только с ног меня не сбил?!
Удар получился существенным, но я устояла. Даже не шелохнулась!
Вот это силища оборотня! Все время забываю, что у меня теперь совершенно другие возможности.
— Эй!
Брюнет поднял голову и осмотрелся по сторонам. Я же не могла глаз отвести от его мощной фигуры, резких, грубых черт, волевого подбородка и уродливых шрамов, словно от ожога, что пересекали всю правую сторону лица.
— Бурная ночка выдалась? — подмигнул он мне.
И эти колдовские зеленые глаза… Жуть!
— Э-э-э…
А ведь незнакомец на самом деле совсем таковым не являлся. Хоть лично мы с ним представлены не были и дружбу не водили. Но в седьмом королевстве этого мужчину знал едва ли не каждый встречный.
С утра пораньше к императору явился верховный маг. Легендарный, жестокий и вредный до колик Ниарон!
— Впрочем, у тебя других и не бывает. Рих! — пророкотал этот ужасающий тип. — Так где мой глас истины?!
ГЛАВА 47
Генрих
Свет раздражал, голова гудела, в ушах стоял противный звон, а во рту, точно стая гиен нагадила. И это с самого утра! Настроение у его императорского величества было соответствующим. Лучше, чтобы никто под руку не попался. И где запропастился Камил? Он смекалистый слуга, по одному взмаху ресниц поймет, что стоит приглушить свет и дать настойку от похмелья. И надо было вчера так надраться?
Как? С кем?
Оборотни вообще редко пьянеют.
А вот тут, надо же, угораздило.
Самое противное, что память слушалась плохо. Все никак не выдавала подсказок о вчерашнем. И Генрих вместе с раздражением от плохого самочувствия испытывал смятение. Совсем несвойственное ему чувство. А еще странную боязнь, совсем на периферии сознания, будто случилось что-то ужасное, непоправимое и уже не исправить…
Мужчина открыл глаза, опять тут же зажмурившись от яркого света, и застонал.
— Проснулась? — раздался совсем рядом знакомый голос. — Как ты, милая?
Генрих содрогнулся, резко распахнул глаза, плевать на неприятные ощущения! И… застыл, словно окаменел разом.
Совсем рядом, на расстоянии с две ладони, был его главнокомандующий стражами. Друг, соратник, как оказалось, дракон и новоиспеченный супруг одной проблемной ведьмы.
Как бы близки они ни были, сколько бы битв не прошли, сражаясь плечом к плечу, это не объясняло появление Лукаса в его постели. Обнаженного по пояс.
Память возвращалась вяло. Какими-то урывками.
Генрих нахмурился, подыскивая причину столь странного пробуждения, но тут его добило другое… Лукас нежно провел ладонью по монаршей щеке, склонившись ближе:
— У тебя что-то болит? Позвать лекаря? — проворковал он и, пока император недоуменно таращился в ответ, впился поцелуем в губы.
Генриха словно молнией прошило от макушки и до пят!
Да как! Да он! Шкуру снять! Сгноить в темнице!
Гнев так и рвался из императора, но вместо того, чтобы оттолкнуть наглеца, он смог лишь упереться тому в грудь. А вот отодвинуть Лукаса и на полногтя не получилось! Словно все силы кто выкачал из тела.
Что за насмешки высших?
Генрих зарычал, но на деле вышел какой-то придушенный писк.
Он попробовал призвать боевой пульсар, чтобы отрезвить взбеленившегося главнокомандующего. Ладони оставались прохладными, а вот магия взбунтовалась! Вместо удара по врагу, она смерчем пронеслась по телу носителя, словно вознамерилась вывернуть того наизнанку!
От резкой боли Генриха выгнуло дугой и откинуло назад.
Приземлился он жестко, у стены, хорошенько приложившись затылком и копчиком.
— Ниэла!
С этим криком, как-то неожиданно, вернулись воспоминания. Все. Сразу. Одним махом.
И здесь император тут же пожалел, что сетовал на беспамятство…
Разговор с Лукасом, приезд в особняк, уроки ведьмочки под личиной графа Варга, прием, прогулка, рабыня, место силы, богиня… и наказание, хуже которого не придумаешь!
Он часто был внутри женщины.
Только вот еще ни разу таким образом. Это оказался просто непередаваемый опыт.
Еще в миг появления Луноликой, Генрих насторожился. Всеблагая мать не спускается к своим творениям просто так. Он ожидал чего угодно, но не обмена телами с ведьмой!
Смотреть на свое же тело со стороны было… непривычно, а ощущения в чужом, что обострились до предела стоило прийти в сознание после свершившегося наказания, и вовсе оглушали!
