Надо же, что было скрыто в моем старинном милом друге.
Второе неприятное открытие ждало меня в спортзале. Марина, тренер по BodySculpt, ни на минуту не отходила от Видинеева, наглаживая его спину, помогая и направляя и без того уже точные движения. Я же пыхтела в дальнем углу с отстающими, и едва не убилась гантелькой, пытаясь рассмотреть из-за колонны, куда на этот раз положила руку тренерша с телом богини на моего одноклассника.
Марина шикнула на меня, отобрала гантель и дала легкий пластиковый утяжелитель, снова вернувшись к Видинееву.
Да что ж вы за люди такие?
Не дожидаясь конца занятия я покинула зал. Пусть сами там обнимаются, я смотреть на это не буду.
Еле заставила себя пройти мимо книги жалоб и предложений, чтобы не оставить язвительный комментарий по поводу харрасмента в спортзале.
Ну и ладно.
Но все равно всю ночь ворочалась с боку на бок, представляя Видинеева с Мариной. Вот они остаются в зале одни. Он стягивает с себя свою серую, пропитавшуюся потом майку, легким мужским движением через голову. Марина призывно улыбается и наклоняет голову для поцелуя. Видинеев нагибается, жадно целует тренершу и кладет свою большую ладонь на ее идеальную грудь, слегка сжимая. Та выгибается в ответ и поднимает свою руку, ероша его короткие и такие мягкие волосы. Они опускаются на маты… и смотрят на меня…потому что я начинаю петь песней своего будильника.
Ух, приснится же такое!
Глава седьмая, в которой каждый получает по заслугам
Прошло три месяца, наступила зима. Сегодня все бегали по коридорам вверх и вниз, создавая ненужную совершенно суету вокруг приезда наших будущих (в этом уже никто не сомневался) партнеров из Китая. Предварительные договоренности были уже подписаны, наше руководство побывало с визитом в Поднебесной, руководители чуть ниже рангом китайской фирмы несколько раз приезжали к нам на завод, но сегодня должен был состояться день ИКС — официальное подписание контракта.
Мы готовили документы всю последнюю неделю, задерживаясь едва ли не до часу ночи, но все были довольны своими результатами. Маргарита Владиславовна была довольна больше всех, потому что идея сотрудничать с Китаем на таких условиях и таким образом возникла в нашем управлении, а уж то, что мы все так удачно и быстро реализовали, было отмечено на всех уровнях.
Все понимали, что руководителем всего этого процесса был Максим Леонидович Видинеев. Именно благодаря его упорству и трудолюбию, несмотря на огромное количество форс-мажоров и стрессовых ситуаций, нам удалось не только шутя заканчивать текучку, но и вводить новые направления и проекты, которые и помогли сделать реальностью сегодняшнее подписание контракта в такие до смешного короткие сроки.
Максим, переступивший порог нашей фирмы несуразным бывшим одноклассником Видинеевым, превратился в уверенного, блестящего во всех смыслах этого слова Максима Леонидовича Видинеева, которого не только любит и уважает коллектив, но признают партнеры и руководство, постоянно обращаясь за советами.
Особенно часто за советами к нему обращались незамужние коллеги со всех трех этажей нашей фирмы, а иногда и просто стоя у стены, будто разговаривая по телефону, но на самом деле разглядывая новоявленного Аполлона через стену стеклянного опен-спейса. Сначала такие походы меня смешили, потом бесили, а потом просто начали тихо раздражать. Максим же, не выделяя никого, спокойно давал рекомендации даже на самые глупые вопросы, уважительно относясь к каждой просьбе о помощи, выдуманной бестолковыми девчонками.
Его плечи распрямились, даже через костюмы, пиджаки и кофты угадывались стальные мышцы, лицо будто посветлело, а улыбка стала прямой и уверенной. Он часто ходил в линзах, но иногда переходил и на очки, которые ему тоже удивительно шли, придавая лицу какую-то офисную сексуальность, если такое возможно. Он и выглядел теперь очень прямо, уверенно, стильно. Копна жжено-черных волос, близко посаженные глаза под подавляющими волю бровями, массивный нос. Высок, широкоплеч, строен. Руки болшие, ноги стройные, походка уверенная, голос бьющий на поражение.
Полдня мы сидели в офисе, ожидая новостей, и наконец новости пришли. Маргарита Владиславовна и Максим Леонидович вошли в «стекляшку», принеся с собой морозный воздух с улицы и отряхивая с волос снег.
Грымза похлопала в ладоши, привлекая внимание всех пчелок улья.
— Через пятнадцать минут- аппаратное в моем кабинете!
Она скрылась в своей «стекляшке», предварительно опустив жалюзи, впервые отгородившись от нас. Видинеев опустился в свое кресло. Я перегнулась через стол.
— Ну как? Все удачно?
Максим тоже едва ли не по-пластунски потянулся ко мне, желая что-то сказать, но его прервала Грымза:
— Максим Леонидович, пройдите ко мне!
Грымза недовольно покосилась в мою сторону.
Максим вздохнул, но улыбнулся и внимательно посмотрел на меня, задержав мой взгляд своим. Расправил плечи и прошел в закрытую «стекляшку».
Ох, ну что там происходит? Неужели наша немолодая, но ведь и совершенно не старая Маргарита соблазняет моего одноклассника? А Максим? Он же совершенно наивно поведется сейчас на все ее уловки, все же она женщина взрослая, а значит, и опасная! Охомутает и женит, как пить дать! Скажет: как честный человек, Максим Леонидович, ты обязан на мне жениться, после того, как подержал меня за руку. Вот ведь… Грымза! Не случайно она закрыла жалюзи себя и его от наших глаз. Вот так и раскрываются карты, уважаемая Маргарита, блин, Владиславовна! И не стыдно вам молоденьких мальчиков соблазнять?
А вдруг они там вообще не за руки держатся? В тихом омуте, говорят… а в нашей Маргарите так тем паче не тихий, а очень даже грозный омут! Она не замужем! Черти в ее глазах постоянно пляшут, и вообще она привыкла всеми распоряжаться, и сейчас как распорядится моим Максимкой, как приберет его к своим рукам, как лишит меня любимого мужчины, и поминай как звали, а мне останется только реветь в подушку зимними длинными ночами.
Так, стоп. Кто это сейчас сказал про любимого мужчину?
Я даже огляделась по сторонам.
Так это я сама себе и сказала! Так что это я сижу тут, когда моего, не побоюсь уже этого слова, Любимого Мужчину, уводят из-под носа?! Не позволю и не прощу!
Едва не выпуская пар из ноздрей, дыша, как паровоз, я направилась на таран в «стекляшку» спасать Максима из лап паучихи.
Красное праздничное платье по случаю едва не задралось, демонстрируя линию чулок, но я спотыкаясь на высоких каблуках, спешила на выручку к Видинееву.
Сама не зная, что скажу и как поведу себя, но точно зная, что своего просто так не отдам. А Максим был давно уже и бесповоротно моим!
Открыв нараспашку дверь в «стекляшку», хлопнула ее за собой, и совершенно ничего не видя от разметавшихся от спешки волос, чуть не завыла:
— Маргарита Владиславовна! Не трогайте Максима, он мой!
