Я оградилась от их жужжания и погрузилась в приятный мир переписки с поставщиками, опуская мысленные филологически выверенные посылы умников на Север, Запад и Восток. А Юг, уж ладно, оставлю для себя. Хихи.
— Алена! Алена!
Покосилась на Федора.
— Послушайте, Алена, в эту среду — 23 февраля. Я не случайно спрашивал вас про корпоратив, все же какая-никакая дата. Вы же планируете что-то?
— А почему вы это спрашиваете у меня, а не у начальства?
— Решил, что вы-то должны быть в курсе всех факультативных мероприятий компании, — он подмигнул, а мне стало немного обидно. Так он меня за девочку-сплетницу тут решил определить? Не выйдет!
— Я к ним не имею никакого отношения!
Видинеев оторвался от своих блужданий в компьютере, перевел звонивший телефон в беззвучный режим и перевел все внимание на меня.
— Как Маркиз, обжился? Он тебе не мешает?
— О нет, думаю, мы с ним подружились, — я отвернулась от Федора, сидевшего справа, уверенно соврала Максиму и даже глазом не моргнула.
— Я рад. Мы улетаем уже послезавтра, я бы хотел удостовериться, что у тебя здесь все остается в порядке, — он посмотрел на свои сложенные в замок руки.
— Да все вроде бы в порядке.
— Если тебе хочется мне что-то сказать, или пожаловаться, или что-то изменить, ты мне скажи, — после короткой паузы продолжил он.
— Да что менять-то… все у меня нормально… Ничего мне менять не нужно. Ну разве что квартиру, — хихикнула я.
Максим удивленно поднял на меня глаза, задумчиво почесав подбородок.
— Это шутка такая, шучу я, — улыбнулась начальнику-без-юмора.
— Может быть, тебя рабочее место не устраивает?
— Ты намекаешь, что я плохо справляюсь со своими обязанностями? Что я зря здесь сижу? Так знай, Видинеев, это ужасные слова, тем более — от тебя! — вызверилась я.
Прокричала и тут же пожалела. Ох, что это — гормон играет? Или пустой желудок?
Максим подскочил и усадил меня в кресло.
Максим взъерошил волосы и придвинулся ко мне ближе.
По моему сердцу пробежала горячая волна нежности, окрасив в пунцовый цвет щеки. Я потянулась к Максиму. И между нами зазвенело притяжение.
— Максим Леонидович, простите за беспокойство, но мне нужно с вами решить пару вопросов, — Федор невозмутимо оценил нашу миниатюру «она тянется к нему, а он соблюдает френдзону».
Я, искрясь чистой энергией внимания, села за свой компьютер, для того, чтобы запостить в мессенджер Ульянке красивых картинок с цветами и влюбленными парами. Та приподняла взлохмаченную голову с покрасневшими от рабочего усердия глазами из-за компа и покрутила у виска пальцем.
— Мда-да, мур-мур… — побарабанила я пальцами по столу и мечтательно расслабилась.
— Обед, Воробьева! — прошипела Ульянка мне прямо в ухо, выдернув из приятных и розовосиропных дум.
— Какой обед… — расстроилась я.
— Давай-давай, хватит воздухом питаться.
Ульянка спиной обошла заинтересованно наблюдавшего за нами Федора. Вот умеет человек из неловкого положения вынырнуть! Манипуляция отхода Федосовой к выходу, игнорируя начальство, Федора Констаниновича очень впечатлила, судя по тому, как весело заблестели его глаза. Улыбаясь, он повернулся ко мне, безмолвно вопрошая: мол, что это? Я не стала отвечать, а «сделав лицо», устремилась за Ульянкой.
Столовая уже гудела. Денис сновал между поваров, хитро поглядывая в конец очереди, где мы с Ульянкой горячо обсуждали сегодняшнее меню. Я была настроена категорически против традиционных треугольников, тогда как Ульяна бессовестно показывала на парок, исходящий от подноса с выпечкой, недвусмысленно намекавший на свежесть калорийных изделий.
— Ну что ты придумываешь? Какие килограммы? Ты тощая, как жердь! — шепотом кричала на меня Ульяна.
— Я худая? Да я тебе сейчас покажу, какая я худая!
Я открыла галерею в телефоне и увеличила фото в черной комбинации, после которой и решила стать стройной, как ангелы Виктории Сикрет.
— Ох…
Мы с подругой от испуга подпрыгнули метра на два, не меньше. Федор Константинович серьезно посмотрел мне в глаза.
— Извините, это случайность.
— Угумс, — сглотнула я. Федосова хмыкнула и возвела глаза к потолку.
Федор затравленно глянул на нее и ретировался.
— Не ожидала от такого увереного в себе красавца такого поведения. Думала, сейчас начнет язвить и комментировать, — зашептала я Ульянке.
— Алена! Какие люди! Что же ты не спускаешься на чай? Забыла, где находится столовая? Да и сейчас опять не ешь совсем, смотрю? — противносующий нос в чужие подносы Денис, сложив руки на груди, в упор смотрел на меня через стойку с выпечкой.
— Ем я, ем, — в доказательство переставила из угла в угол подноса овощной салатик со свеклой.
— Маловато будет, — поддержала повара моя заклятая подружка, добавив к одинокой тарелочке вторую, гораздо большую, с рассольником.
Я сделала страшные глаза и отрицательно замотала головой.
— Не придумывай давай, — противно щелкнула меня по носу подруга и подмигнула Денису. Тот расцвел от радости. Я печально вздохнула и понесла две тарелки калорий к столикам.
Сегодня мы обедали за маленьким столиком у окна, рядом с Федором и Антоном. Они весело общались, оглядываясь в окно, наблюдая, как вьюга заметает машины на стоянке.
Федор проводил нас взглядом и подмигнул мне, но его тут же закрыла собой от меня недовольная Ульяна.
— Что ты на него все смотришь?
— На кого? — нагнулась я к ней через стол.
— На прохвоста этого!
— На Антона?
— Ня Аньтооня? — передразнила меня Федосова.
— На Дениса, может быть? — забавлялась я.
Та сердито насупилась и приступила к поеданию вкусного пюре с котлетой, распространяющего вокруг себя одуряющий запах домашней еды.
Я посмотрела на свой прозрачный рассольник и со вздохом запустила в него ложку. Любить — так любить, стрелять — так стрелять, худеть — так худеть!
***
Спустя миллион рабочих часов, вечером открыв дверь в квартиру, перво-наперво вытянула ногу вперед, чтобы загородить проход Маркизу. Почему-то у меня возникла твердая уверенность в том, что кошак решит сбежать из дома, на волю, к друзьям, в неуютный февраль. Или даже не к друзьям, а к кошкам. Судя по его комплекции и отношению к жизни, отбоя у кошек у Маркиза быть не должно.
Меховая статуэтка с достоинством дожидалась, пока я воровато проникала в собственный дом. Маркиз смотрел на то, как я раздеваюсь и, огибая белоснежным хвостом угол коридора, направил меня в кухню.
