У меня же после такого напряжения сна не виделось ни в одном глазу. Да и Сент был бодр — видно, что перенервничал, так что думать над тем, как будем ложиться спать, мы не торопились. И не зря.
— Есть идея отправиться в ближайший город прямо сейчас, — объявил Себастьян, едва мужчины вернулись к руинам. — Если перейдем порталом, то сможем снять комнаты на постоялом дворе, нормально поесть и выспаться.
— Я за! — сказали мы с Сентом почему-то хором и, переглянувшись, улыбнулись друг другу.
Даже Тучка в знак согласия подрыгал лапкой, но помогать собираться не спешил. Так и прибатонился у костра, обернувшись пушистым хвостом.
Сборы были совсем недолгими. Дольше мы ждали Пальтера, который не желал оставлять свои хоромы без защиты. Уж сильно его уязвило то, что наемники обошли его чары. Чего там только не понавешал мужчина на единственную комнату, которая сохранилась в руинах замка целой.
— Так, и от потопа! — припечатал он, потеряв всякую меру. — И от грызунов!
— Паль, — не выдержал первым Ильтан, отвязывая своего коня. — Прекрати тянуть время! Если решил идти, то пошли. А если нет, то поставь защиту от разгневанного меня.
— Не слишком любезно с вашей стороны торопить человека, — встряла я исключительно из вредности. И сама уже устала стоять на месте.
На меня так посмотрели, что я наверняка должна была испепелиться на месте, но рука Себастьяна, неожиданно обнявшая меня, охладила пыл беловолосого. И совсем неудивительно, что после такого в открытый Алеро портал я вошла в первых рядах.
Не сбежала. Совсем нет.
Просто мне не терпелось увидеть нормальную кровать. И хотя бы подобие ванны. И желательно разнообразие в еде. Жареное мясо — это, конечно, хорошо, но не на завтрак, обед и ужин.
Город спал, когда мы вышли, а точнее, вывалились у центральных ворот. Разбуженный нашим появлением постовой в сером мундире явно не обрадовался ночным гостям и желал поскорее от нас отделаться, принимая оплату за вход.
Наверное, как ночью все кошки серы, так и все города похожи друг на друга. Пустой в этот час торговый базар, разросшийся по сторонам от центральной дороги, плавно перетекал в главную улицу, которая сплошь состояла из двухэтажных домов.
На каждом из домов висели какие-то вывески, а вместо окон красовались большие и поменьше витрины. Сапожник, швея, кузнец, мясник… Чего только не попадалось на глаза, но не того, что искали.
Поиски подходящего, а в нашем случае любого постоялого двора продлились около получаса, но и там нам были не рады, хотя комнаты нашлись. Целых три, что нисколько не осчастливило привыкших к комфорту Алеро и Ильтана. Мне же было совершенно все равно. Я и так знала, что комнату мне придется делить с Себастьяном и аухом.
Только ширму попросила. Чтобы отгородиться и нормально сполоснуться в бочке с еле теплой водой, которую тут выдавали за «все условия». Натянув нижнее платье, что очутилось в моей сумке не по моей воле, я вышла к Себастьяну слегка продрогшей.
— Ты почему не ешь? — прикрыла я глаза, взывая к Матери Природе.
Увы, но фен в этом мире еще не придумали, зато чар — хоть отбавляй. Стоило лишь снова представить свои волосы сухими, как они преобразились, чуть подпрыгивая.
— Тебя жду, — ответил герцог, вольготно устроившийся на двуспальной кровати поверх покрывала.
Рядом с ним лежал поднос, на котором стояли две одинаковые тарелки с тушеным мясом и овощами. Увы, это все, что удалось хозяину найти на кухне помимо хлеба, кусочка сладкого пирога и отвара. Естественно, пирог тут же ушел в мои загребущие лапки.
На фразу да и на весь расслабленный вид мужчины я старалась не обращать внимания. Только слегка улыбнулась, когда он поднялся и зашел за ширму, намереваясь вымыть руки.
— Чистая вода в тазике на стуле, — предупредила я, поглядывая на ширму.
— А-то бы он сам не разобрался! — проворчал аух, поворачиваясь на другой бок, лежа у меня в ногах. — Честное слово, как дети малые! Не дают поспать бедному старому несчастному герою.
— Это ты-то старый? — поразилась я, сковырнув пальцем варенье из пирога.
— Я? — не меньше меня поразился Себастьян, выходя из-за ширмы.
Руки мужчина вытирал небольшим светлым полотенцем. Босые ноги с закатанными штанинами шлепали по дощатому полу. Плащ давно был скинут, а темная рубашка вдруг оказалась совершенно расстегнута. Вот совсем расстегнута, открывая любопытные виды.
— Это я Тучке, — поспешила ответить, продолжая ковырять пирог. — Устал, говорит, спокойствия хочет.
— Это мы ему живо можем устроить, — усмехнулся герцог де Зентье, занимая вторую половину кровати.
Отпрянуть я не успела. Сместиться подальше тоже. Усевшись рядом со мной, Себастьян перехватил мое запястье и нагло и бессовестно украл варенье, украшавшее кончик пальца. Ну как украл? Слизнул, довольно при этом жмурясь.
— Кисловато, — резюмировал он.
— «На чужой каравай роток не разевай». Знаете такую поговорку?
— Я другую знаю, — хитро улыбнулись мне. — «Все, что мое, мое. Все, что твое, тоже мое».
— Это еще почему?
— Потому что я тебя люблю?
Я могла только моргать. Услышав это даже не утверждение, а вопрос, я поддалась какому-то внутреннему ступору. Не понимала, это мы все еще шутим или уже нет, но нарушать тишину герцог де Зентье тоже не торопился.
Молчал, смотрел на меня и ждал ответа, дать который я была не в силах по причине того, что не знала, чего от меня ждут.
— Ой, да целуйтесь уже, — щедро разрешил нам аух, выбивая меня из ступора. — Сил моих больше нет.
— Приятного аппетита.
Собственно, только на эту короткую фразу меня и хватило. Я глаз от тарелки не поднимала, делая вид, что сильно увлечена то ли пережевыванием, то ли рассматриванием ингредиентов. Правда, несколько раз испытывала неловкость, потому что кругляш хлеба у нас был один на двоих, как и чайник с отваром. Терялась, когда мы одновременно протягивали руки то к одному, то к другому, но мне неизменно уступали.
Хотя нет, за мной просто ухаживали, то подавая хлеб, то наполняя глиняные кружки отваром.
Когда тарелки опустели, я взялась за кусочек пирога, но перед тем, как откусить, поймала себя на мысли, что неплохо было бы поделиться. Как смогла, так располовинила руками кусок, молча предлагая часть мужчине.
— Спасибо, — произнес он спокойно, свободно и как-то просто.
Без этих обольстительных ноток в голосе и вроде бы даже искренне, без шуток. Но я все равно на него не смотрела. Доев пирог, переставила поднос на стол и улеглась спать, надеясь, что все крошки ссыпались на пол. А если нет, то пусть ворочаться буду хотя бы не я.
— Эм… А бедному несчастному герцогу можно попросить одеяло? — уточнили у меня, дыханием щекоча вдруг ставшую чувствительной кожу на плече. Как все-таки мужики одинаково прибедняются!
