Когда очередь дошла до нас, я уже изнемогала от нетерпения.
— Вам у нас обязательно понравится! — не переставая кланяться, щебетала молоденькая девушка в легком наряде.
Ее назначили нашей провожатой, вверяя ключ от двери, и ей же Себастьян передал увесистый кошель с деньгами. Чтобы попасть в арендованные апартаменты из центральной части дома, нужно было пройти по длинному пустынному коридору с множеством дверей и без единого окна.
Открыв предпоследнюю дверь, девушка передала ключ герцогу. Двое молодых парней внесли наши вещи.
Нас встретили простор, массивная мебель и множество ковров. Первое помещение наверняка выполняло роль гостиной. Из него еще одни высокие двери, что обнаружились ровно напротив, вели наружу.
Множество низких диванов, сотни подушек, цветы в вазах. Мое внимание привлекли две лестницы: одна уходила вверх, а вторая совершенно точно вела вниз, но была скрыта за первой.
— Здесь три этажа? — уточнила я, делая первые робкие шаги.
— Наверху должны быть расположены спальня и кабинет, а внизу кухня и комнаты для прислуги, — отозвался Себастьян, зачем-то разглядывая стену под лестницей.
— А удобства? — нашла я то, о чем мужчина умолчал или нарочно обошел стороной.
— А удобства здесь общественные. Умываются при помощи кувшина и тазика, что стоят в спальне. Моются в чадах — это отдельное здание, разделенное на женскую и мужскую половины. А туалет заменяет глиняный горшок и ширма.
— Неразвитые они какие-то, — вылез из моей сумки ворчливый аух. — О!
Удивляться было чему. Там, где только что стояла ровная стена, вдруг появился сквозной проход. По ту сторону прохода показалась голова веселого Сента, жующего что-то похожее на розовый виноград, а по эту замер Себастьян.
— Ну наконец-то, — заглянул к нам и Алеро, пока в моей голове вертелась подленькая мысль, что в случае чего бедность герцогу не грозит. Он так и в банк легко зайти может.
— Что вы узнали?
А узнали Сент и Алеро то же самое, что и мы. Народ яро обсуждал предстоящие празднества и новый гарем своего повелителя. Гораздо больше удалось выяснить Пальтеру и Ильтану, а точнее беловолосому. Это именно он разговорил хозяина чайной, и тот ему поведал о том, как несколько дней назад в Видалию без сопровождения мужчин небольшой группой прибыли одаренные женщины и девушки от мала до велика.
Шуму они здесь навели столько, что слухи об их удивительных способностях дошли и до владыки Ридальской Империи. По приказу императора всех их пригласили в столицу — погостить во дворце и показать свои умения повелителю. Падок он, этот повелитель, на все необычное. Больше эти женщины в Видалию не возвращались, а у императора появился второй гарем.
— Только навряд ли этот гарем — загаданное императором желание, которое феи выполнили. Гораздо больше мне хочется верить, что это и есть плененные повелителем феи, — усмехнулся Ильтан, не скрывая своего отличного настроения. — Так им и надо.
— Закон бумеранга, — поддакнула я, впервые хоть в чем-то будучи согласная с беловолосым. — Что? Закон такой есть. Если сделал зло, то оно к тебе обязательно вернется.
— Раз феи в столице, во дворце повелителя, значит, вместе с ними и артефакт, и дочь маркиза… — задумчиво размышлял вслух Себастьян, очень по-свойски поглаживая мое колено прямо поверх юбки.
— А значит, феи больше не представляют собой угрозы. — дополнил Пальтер, с надеждой глядя на друзей. — Может, и ну их? Пусть местный император с ними и разбирается.
— Паль, Чаша Желаний — это оружие, как ты не понимаешь? — вскипятился Алеро, подскакивая на ноги. Заходив по гостиной из стороны в сторону, он время от времени пинал подушки, чеканя слова: — Представь. Артефакт достался императору, у которого немало земель, большое войско и много золота. У этого человека, а он именно человек, есть все, но в то же время ему наверняка хочется большего. Да, он сам может загадать лишь одно желание, но стоит ему приказать — и все его подданные под страхом смерти загадают для него сотни, тысячи, миллионы желаний. Этот артефакт — уникальный. Можно загадать абсолютно все что угодно, и желание сбудется. Как долго, скажи мне, просуществуют наши королевства, прежде чем этот человек захочет стать повелителем мира? И как кто-то сможет его остановить, если, например, он пожелает стать бессмертным? А что будет, если про артефакт узнают? Сотни попыток выкрасть его рано или поздно закончатся успехом, и к власти придет новый тиран, а за ним еще один и еще. Мир, наш с тобой мир погрузится в хаос.
— Ну, может быть, все не так плохо? — Я поежилась, представляя себе эти картины. — Насколько я поняла, король, у которого на службе Себастьян, знал об этом артефакте и за столько лет ни разу не пытался его присвоить.
— Не пытался, Сандра, потому что своими глазами видел последствия. А еще понимал то, что сейчас сказал Алеро. Рано или поздно слухи об этом артефакте разойдутся и найдутся смельчаки, желающие любой ценой этот артефакт отобрать. Я не исключаю, что император, если феи и артефакт у него, решил таким образом запереть зло, что злом на первый взгляд не выглядит, но мы должны знать наверняка.
— Поедем в столицу сегодня? — предложил Ильтан.
— Предлагаю сначала отправить ко двору гонца с просьбой о встрече с императором, — поднялся на ноги Себастьян, кивая одному из двух гвардейцев, что притворялись исключительно вазами.
— И кто же с ним встретится? — ужаснулся Пальтер.
Гвардеец передал Себастьяну конверт, чистый лист и перо с чернильницей. Ответил другу он же:
— Герцог де Зентье.
— И герцогиня де Зентье, — вякнула я.
Глава 17: Четыре желания
К этому храму золота и света до самого вечера стекались те немногочисленные гвардейцы, которых Себастьян взял с собой. Все мы заметно нервничали, не зная, чем себя занять до возвращения гонца.
Занятыми были разве что только Сент и Алеро. Прямо в центре гостиной они варили какой-то отвар, накидав в него лишь один ингредиент — траву, которую Ильтан между делом назвал синь-травой. О ее свойствах Себастьян мне ничего не сказал, только попросил держаться подальше, а вот Тучка был щедр на эмоции. Я такой отборной ругани из его уст еще не слышала.
Пальтер и Ильтан играли в местный аналог карт, ни в чем себя не ограничивая, пока я переживала, что повелитель нам откажет во встрече и тогда нам придется придумывать что-то другое. Себастьян же злился на меня, потому что я поставила ему ультиматум. Или мы едем вместе, или я отправляюсь ко двору одна, без его на то разрешения.
Ох, как он ругался! И правильно, между прочим, ругался, потому что я отлично понимала, что фактически вью из него веревки, заставляя уступить мне, но и по-другому не могла. Да я бы с ума сошла, ожидая новостей!
А если его пленят? А если убьют, приняв его мирное обращение за дерзость? Нет, Себастьян умел за себя постоять — в этом я уже убедилась.
