Генри не ответил.
– Ай, к черту это все! Я все равно не хотел стричься. Мне кажется, твоей сестре так больше нравится.
Стук замедлился.
– Хочешь, мы купим воздушного змея? Я слышал, что их запуск считается официальным видом спорта в Таиланде, – предложил я.
Генри едва заметно улыбнулся и кивнул.
* * *
Мы поехали в магазин игрушек, где предоставляли лучший выбор воздушных змеев. Генри долго раздумывал и в конечном итоге выбрал змея с портретом Леброна Джеймса. Я купил единственного красного змея, которого мне удалось найти, – с Элмо, добрым монстром с мохнатым лицом в форме алмаза. Генри посчитал это забавным, из-за чего мой выбор показался мне даже более удачным.
– Мне нравится красный, – посмеялся я вместе с ним. – Нужно купить змея для Милли. Как думаешь, какого бы она выбрала?
Я тут же почувствовал себя идиотом. Постоянно забывал, что она не может видеть и ей плевать, как будет выглядеть ее воздушный змей.
Но Генри не счел мой вопрос глупым и снова задумался. Затем достал ярко-розового воздушного змея в блестках и передал его мне.
– Судьи в Национальной регбийной лиге носят розовые футболки, – заявил он со всей серьезностью.
– Славно. Не знаю, как Национальная регбийная лига связана с Милли, но все равно отличный выбор.
Не прошло и часа, как мы вернулись домой. Генри взял в охапку всех змеев и выскользнул из машины прежде, чем я успел припарковаться. Он побежал по тропинке так, словно ему пять, а не пятнадцать, и ворвался через передние двери. Я спокойно последовал за ним.
К тому времени, как я зашел на кухню, Милли хмуро гладила брата по голове. Я взял ее за руку и положил себе на затылок, где мои волосы падали за воротник.
– Ты была права, – просто сказал я. – Мы слишком привязаны к нашим волосам.
Морщинка на ее лбу разгладилась, но Милли не убрала руку. Она согнула пальцы и расчесала ими мои волосы, оценивая их длину. Я изо всех сил старался не замурлыкать. А вот Генри положил голову ей на плечо и закрыл глаза, полностью укрощенный.
– Не спи, Генри. Нам еще запускать змеев.
Милли откинула голову и рассмеялась, опуская руки.
– О, значит, ты не упустил этот не тонкий намек? – хихикнула она.
– Нет, он был четким и недвусмысленным. Мы купили тебе розового змея. Генри сам выбирал.
– Он хорошо меня знает. Розовый мой любимый цвет.
– Да? Почему?
– Потому что у него есть запах. Вкус. Каждый раз, когда я пробую что-то розовое, мне вспоминается цвет. На секунду он полностью наполняет мой разум, но затем вновь исчезает.
– Гм-м. Я-то думал, ты скажешь, что это из-за твоей любви к регби.
– А, розовые футболки? – понимающе спросила Милли.
– Генри нужно почаще выходить гулять, – со смешком ответил я.
– Пойдем! – воскликнул тот, помчавшись к двери, словно принял мой совет близко к сердцу.
Улицу по бокам обрамляли деревья, передний двор был слишком маленьким, а по дороге ездило достаточно много машин, так что развернуться нам было негде. Мы сели в мой пикап: Милли посредине, зажав коробку передач между коленями, а Генри, чуть ли не подпрыгивающий от нетерпения, у двери.
Моисей ненавидит многоместные сиденья. Его бесит, что у него нет подлокотника. Но иногда Мо не блещет умом. Я никогда так не радовался своим многоместным сиденьям, как в тот момент, когда Милли прижалась ко мне сбоку, мой правый трицепс задевал ее грудь каждый раз, как я менял передачу. От нее пахло чем-то фруктовым… Клубникой или арбузом. Пахло… розовым. От этой мысли я улыбнулся. Да она сама была розовой – розовой, нежной и сладкой. Черт. Отныне розовый тоже мой любимый цвет.
Я отвез нас в Либерти-парк к югу от центра, и уже спустя несколько минут Генри пытался поднять Леброна Джеймса в воздух.
– Он уже делал это прежде, – с удивлением отметил я.
– Когда-то очень давно. Я даже не помню когда, – ответила Милли. – У него получается?
– Прислушайся. Слышишь это?
Мы вместе прислушались к звукам, которые могли натолкнуть ее на мысленный образ. Воздушный змей начал опускаться, но его снова подхватил ветер, и он взмыл вверх, издавая тихий шорох, как развевающееся на ветру белье.
– Я слышу!
– Это змей Генри. Он настоящий талант.
– Поможешь мне поднять моего змея в воздух? Я бы побежала, но это может плохо кончиться. Не хочу случайно упасть в пруд. Там же есть пруд?
– Просто убегай от кряканья уток.
Вскоре я поднял наших змеев в воздух. Леброн Джеймс, Элмо и ярко-розовый треугольник Милли парили вниз и вверх, оживляя блеклое дневное небо.
– Ослабь немного хватку, Милли! – крикнул я, когда ее воздушный змей полетел низко к земле. – Дай ему взлететь!
Милли взвизгнула, запаниковав, но тут же последовала моим инструкциям, и ее змей выровнялся, подхваченный потоком ветра.
– Я чувствую, как он взлетает! – радостно воскликнула она.
Генри был не единственным талантом в семье. Он бегал взад-вперед, таща за собой змея, его волосы лезли в глаза, щеки раскраснелись на февральском морозе.
– Если бы ты могла попасть куда-угодно, держась за веревочку этого змея, то куда бы ты полетела? – спросил я Милли, глядя на небо и вспоминая все места, которые я посетил. – Или путешествия тебя пугают?
– Вовсе нет. Просто это нереалистично. Я бы с радостью посетила кучу мест, даже несмотря на то, что не смогу их увидеть. Я все равно могла бы прикоснуться к стенам и впитать их атмосферу. Знаешь, здания копят в себе историю. Скалы тоже. Все, что существует уже давно.
Амелия замолчала, словно ожидала насмешек или возражений. Но мой лучший друг видит мертвых людей. Несомненно, мы еще многого не понимаем, но я могу с этим смириться. Это проще, чем пытаться во всем разобраться.
– Это правда! – добавила Милли, хотя я и не спорил. – Когда мне было тринадцать, мама отвезла нас с Генри в Аламо в Сан-Антонио. Как я поняла, там повсюду висят таблички «Не прикасаться», и здание ограждено веревками, так что посетителям можно только смотреть. Что, как по мне, крайне несправедливо. Я «смотрю» руками! Мама получила для меня специальное разрешение. Она всегда находила способ помочь мне получить новые впечатления, даже если для этого приходилось находить людей, которые позволят нам нарушить правила. Я стояла прямо напротив Аламо, прижав ладони к стенам, и просто слушала.
– И что ты услышала? – спросил я.
– Ничего. Но я что-то почувствовала. Это трудно объяснить. Это было словно… вибрация. Как дрожь в ногах, когда ждешь, пока проедет поезд…. Понимаешь, о чем я?
– Полностью понимаю.
– В каждом путешествии мама выбирала отели со своей историей. В Сан-Антонио есть отель «Фейрмаунт», который построили в 1906 году. Когда мы вошли туда, я почувствовала себя на «Титанике». Я ощупала весь отель. Помнишь, как ты сказал, что когда-то мир был прекраснее?
