– Как ощущения?
– Кажется, будто я падаю, – прошептала она. Все ее тело было напряжено, пальцы впились в руль.
– Расслабься. Падать гораздо легче, если не сопротивляться.
– А водить?
– Тоже. Все легче, если не сопротивляться.
– Вдруг нас кто-нибудь увидит?
– Тогда я скажу тебе, чтобы ты помахала.
Милли посмеялась и немного расслабилась. Я поцеловал ее в висок, прижатый к моей щеке, и ее словно парализовало.
Черт. Я не подумал – просто действовал.
– Я бы похлопал тебя по спине, но твой лоб ближе, – попытался выкрутиться я. – У тебя все получается. Мы едем.
– С какой скоростью? – произнесла на выдохе Милли. Я надеялся, что дело в ее страхе, а не в поцелуе.
– О, ты буквально летишь, детка! Тринадцать километров в час! С такими темпами мы приедем в Солт-Лейк через два дня, мои ноги онемеют, а Генри захочет поменяться с тобой местами. Поддай немного газу! Хотя бы до пятнадцати.
Внезапно Милли вдавила педаль, и мы рванули вперед.
– Тихо-тихо! – закричал я, накрывая ее руки своими. Боковым зрением я заметил, что Генри зашевелился.
– Даника Патрик – первая гонщица, которая выиграла поул Национальной ассоциации гонок серийных автомобилей, – сонно произнес он, прежде чем снова плюхнуться на спинку кресла. Я быстро покосился на него и увидел, что его глаза закрыты.
Услышав слова брата, Милли заулюлюкала и сильнее вдавила педаль.
– Генри только что сравнил тебя с Даникой Патрик. И он определенно не встревожен из-за того, что ты за рулем. Мальчишка снова уснул.
– Потому что Генри знает, что я крута.
– О да. Крутая Глупышка Милли. Едет со скоростью сто сорок километров в час в тупик
[12], – пропел я песню Боба Дилана, полностью наслаждаясь ситуацией.
– Генри тебе доверяет, – добавила Милли себе под нос, и я поборол желание снова поцеловать ее в висок.
Внезапно мне перехотелось смеяться или петь. Мне хотелось расплакаться.
(Конец кассеты)
Моисей
Есть что-то такое в запахе тренажерного зала. Таг его любит. По его словам, зал пахнет лучше, чем свежескошенное сено, женская грудь и стейк вместе взятые. А это его любимые запахи! В зале Тага пахло потом, хлоркой и немного кондиционером для белья. Я недоумевал, почему запах кондиционера настолько силен, пока не осознал, что его источала одежда из-за жара и пота. Это благотворный запах – испарины, мыла и добрых намерений, вперемешку с щедрой дозой тестостерона и самонадеянности. Это запах Тага.
Здесь постоянно играла музыка, хоть и выбор был странным – немного Мерла Хаггарда, немного Металлики, с перерывами на песни Майкла Джексона, Нила Даймонда и Киллерс, чтобы оживить обстановку. У Тага эклектичные вкусы. Ну и еще рассеянное внимание.
До того как Джорджия вошла в тот лифт восемнадцать месяцев назад и вернулась в мою жизнь, я жил в квартире над залом и почти каждый день тренировался с Тагом. Здесь я чувствовал себя уютно – среди этих людей, в этой атмосфере, – и когда я прошел через передние двери, все поприветствовали меня с энтузиазмом и нескрываемым любопытством. В общем, как всегда.
Я увидел Акселя, тренирующего группу борцов, и Энди с защитными подушками, принимающего удары на ринге. Пока я думал, кого прервать первым, по залу прокатилось мое имя, и оба мужчины извинились перед клиентами и сами подошли ко мне. По пятам за Акселем несся на костылях Майки, словно тоже хотел выбить из меня ответы. Майки редко тренировался с протезом, но умудрялся творить чудеса и с одной ногой. Паренек по имени Кори, который присоединился к команде в то же время, когда я женился на Джорджии, догонял остальных.
От вопроса в их глазах и беспокойства на лицах во мне снова вспыхнуло напряжение, от которого я упорно пытался избавиться. У меня не было ответов. Поэтому я и пришел.
– Есть какие-нибудь новости? – спросил Майки без преамбул.
Я заметил, что люди вокруг нас прислушивались к разговору, а мне не хотелось обсуждать Милли и Тага посреди зала. Аксель увидел, что я настороженно кошусь на посетителей, и повел меня в маленький кабинет, который я переворачивал вверх дном на протяжении двух дней в попытках найти Тага. Майки, Кори и Энди не спрашивали, можно ли им пойти с нами, но я не возражал. Может, вместе нам удастся что-нибудь придумать. Аксель не стал ждать, пока я начну это внеочередное собрание. Он просто показал на стену, где висело полностью заполненное расписание на следующий месяц:
– Это почерк Тага, Моисей. Должно быть, он заехал сюда на прошлой неделе и заполнил график. Никто его не видел, а я не подумал об этом, когда мы говорили с тобой в прошлый раз. Расписание постоянно обновляется и пишется на месяц вперед. Мне даже в голову не приходило, что он заезжал сюда, – Аксель пожал плечами. – От этого мне стало немного легче. По крайней мере, он не лежит где-нибудь на обочине, да?
Я кивнул.
– Расскажи ему о документах, Аксель, – потребовал Энди.
Аксель подошел к шкафу, в котором мы с Милли нашли кассеты. Затем достал стопку бумаг и вручил мне.
– Я получил их этим утром от юриста Тага. Они заверенные.
Я быстро прошелся взглядом по документам и с ужасом посмотрел на команду Тага:
– Все получили копию?
– Я получил, – сказал Кори.
– И я, – отозвались Майки с Энди.
Эти бумаги были заверенными документами о передаче прав собственности на зал Акселю Карлссону, а Эндрю Горман, Майкл Слейд и Кори Мангум были записаны как совладельцы и акционеры «Команды Тага», с лицензионными и коммерческими правами.
– Они уже вошли в действие? – ахнул я, вспоминая юридический жаргон для дат и подробностей.
– Нет, это долгий процесс, и я должен согласиться на условия. Как и все мы. Но основа положена, – ответил Аксель, и на его лице было все написано. Он не радовался неожиданной удаче; он был подавлен.
– Какого хрена тут происходит?! – прорычал Энди с сильным ирландским акцентом, но его эмоции все равно были всем понятны.
– Никто не получал вестей от Тага и не видел его? – Я хотел знать наверняка.
– Лео видел его последним, но это было почти три недели назад, – ответил Аксель. Он уже мне это говорил, но нам не помешает подвести итоги.
– Лео отвез Тага в больницу, чтобы ему наложили швы после того, как он выгнал из бара буйного посетителя. Затем Лео отвез его домой. Милли встретила Тага, и он провел ночь у нее.
Парни переглянулись.
– Что? – рявкнул я.
– Ничего, – пожал плечами Энди. – Просто нам нравится Милли. Мы рады за него.
