Доктор Анделин погряз в воспоминаниях, его голубые глаза выражали настороженность и что-то еще. Признательность.
– Это все, что она любила. В день нашей свадьбы она шла к алтарю под песню Гарри Конника. И да, мой смокинг был коротковат. Кора часто смеялась над этим и говорила, что это в моем стиле. А видели бы вы ее несметную коллекцию зонтиков… – Его голос надломился, и он посмотрел на свои руки.
Атмосфера в комнате была настолько пропитана состраданием и интимностью, что, если бы остальные присутствующие могли видеть то же, что и я, они бы определенно отвернулись, чтобы дать возлюбленным побыть наедине. Но я единственный видел, как жена Ноя Анделина провела рукой по склоненной голове мужа, прежде чем ее размытый силуэт поблек в свете закатного солнца.
Странно. Я не вспоминал о Коре Анделин с тех пор, как покинул Монтлейк, и она больше не приходила ко мне, как я и предполагал. Но воспоминание о том дне было настолько четким и подробным, что меня охватило чувство дежавю, будто Таг был не единственным, кому она снилась. Лицо доктора Анделина в момент, когда я сказал, что вижу его жену, было высечено в моей памяти. Я швырнул ему в лицо все бесценные подробности ее жизни, их совместной жизни, просто потому, что хотел отвлечь его от моей собственной. В те дни я был той еще сволочью.
– Помнишь, как ты сказал, что она в порядке, а док нет? – спросил Таг.
Я изумленно кивнул.
«Она повсюду ходит за вами. Вы слишком по ней скучаете, и она волнуется. С ней все хорошо… в отличие от вас».
– Поэтому она и приходила. Она беспокоилась о нем, – продолжил он.
– Не могу поверить, что ты это помнишь!
– Некоторые вещи не забываются, Мо, – Таг выругался. – Я никогда этого не забуду. – Он покачал головой, словно образы того времени преследовали его до сих пор. – Как думаешь, ты видел Молли потому, что она просто волнуется за меня? И не ври мне, Мо. Я знаю, что ты видел ее уже несколько раз.
Его голос стал мечтательным, и в моем сердце загорелась надежда.
– Вполне возможно, – мягко ответил я, пытаясь распалить эту искру.
Таг кивнул и поставил пустую чашку к ногам. Но я не был готов закрыть тему Монтлейка.
– До того как мы уехали, ты попросил меня проследить, чтобы ты остался в живых. Разрешил мне бить тебя, сдерживать силой, делать все, что потребуется. Помнишь? – спросил я, не глядя. Я не мог смотреть на него и сдерживать свои эмоции.
– Помню, – кивнул Таг.
– Я дал обещание.
Мне пришлось замолчать на минуту. Я сделал пару глубоких вдохов и отпил кофе, чтобы остудить свое горящее горло и ослабить боль в груди.
– И я намерен сдержать это обещание, – сказал я срывающимся голосом.
Когда Таг не ответил, я набрался храбрости и повернулся к нему.
Он активно сглатывал, хотя его кофе закончился. Таг потер подбородок, провел рукой по дрожащим губам. Я видел, что он пытается себя контролировать, как и я.
– Я не могу вылечить рак. И уж точно не могу сделать так, чтобы мои любимые никогда меня не покидали. Я не смог спасти Пиби. Я не смог спасти Эли. Но у меня есть кое-какая власть на той стороне. И им всем придется пройти через меня, если они хотят добраться до тебя.
Таг кивнул.
– Хорошо, – прошептал он. – Хорошо. Но, Мо, если этого недостаточно… Если в конечном итоге этого будет недостаточно, я хочу, чтобы ты позаботился о Милли и Генри. Милли тебе не позволит. Она невыносимо упрямая. Но сделай все, чтобы она не прекращала танцевать. Меня это бесит, но она это любит. Не дай ей скорбеть слишком долго. Не дай ей скорбеть как доктор Анделин, чья мертвая жена преследовала его, потому что он не мог ее отпустить. Помоги ей отпустить меня, Мо. Скажи, что я счастлив. Придумай какую-нибудь фигню.
Я подавился от смеха и слез, борющихся за превосходство.
– Скажи ей, что я борюсь с легендами на небесах, что я бегаю по цветочным лугам, что меня кормят виноградом… нет, это лишнее. Ей это не понравится. Просто скажи, что я ем виноград.
Я засмеялся пуще прежнего и вытер глаза.
– Я буду бороться, Мо. Буду бороться изо всех сил, пока не прозвучит гонг. Но если он прозвучит раньше времени, ты должен пообещать мне, что позаботишься о моей девочке. Договорились?
– Договорились, – прошептал я.
Мы оба замолчали на какое-то время, воюя с горем, признательностью и иронией, что нет худа без добра.
На сей раз я услышал, как открылась дверь, и опустил голову, так как не был готов к зрителям. Но это оказалась Милли, а она не могла увидеть моих слез. Ее лицо сияло, на щеках был румянец, словно она только что умылась, и ее гладкие темные волосы аккуратно ниспадали на плечи. В одной руке у нее был кофе – мой кофейник определенно опустел, – а другую она выставила перед собой.
– Давид, ты где? – спросила Милли, ласково произнося его имя.
– Тут, солнце.
Таг встал и, протянув ей руку, посадил девушку себе на колени. Затем забрал ее чашку и сделал глоток кофе, а Милли поцеловала его в колючую голову. Когда она обвила рукой его шею, я заметил кольцо на пальце. Мое сердце раздулось в груди, и на секунду осталось только добро, без всякого худа. Впрочем, я не удивился. Это напомнило мне о кружеве, которое мне показали прошлым днем.
– Я снова видел твою маму, Милли, – мягко заявил я.
Таг уставился на меня, сверкая глазами на усталом лице. Милли тоже повернулась, готовясь расширить свои взгляды на невозможное.
– Это было вчера, и она появилась всего на минуту. Кажется, она хочет, чтобы ты надела фату.
* * *
Милли позвонила мне, и ее голос прозвучал так виновато и испуганно, что я сразу вспомнил ее звонок, произошедший шесть недель назад, когда она искала Тага. Меня тут же охватили страх и ужас.
Неделю назад мы гуляли их свадьбу, и меня переполняла надежда. Я не сомневался, что они сделают невозможное и победят рак. Они сходили с ума друг по другу. Их красота и преданность были осязаемым, розоватым пульсом, который мне не терпелось нарисовать. Их отношения быстро развевались, что вполне в стиле Тага, но никто никого не торопил. Просто так было правильно. После импровизированной свадьбы в баре Тага мне захотелось снова жениться на Джорджии. Мы оставили Кэтлин с няней и впервые с момента нашей свадьбы смогли потанцевать.
– Моисей?
– Что случилось, Милли?
– Завтра у Тага должна начаться химиотерапия, но у него весь день высокая температура. Он болен, Моисей, очень болен, и я хочу отвезти его в больницу. Таг попросил подождать до завтра, раз у него все равно назначен прием, но я не хочу ждать. Я могла бы вызвать Акселя или Майки, но он их начальник. Они постоянно делают то, что он говорит, даже если он ведет себя как идиот.
