– Помогите, – раздалось неуверенное женское. – Эй, кто-нибудь…
Дима резко дернулся, поворачиваясь на голос, и выругался. Лодку, в которой прибыли на остров Соколовы, не было видно из-за густо росших на берегу сосен. Он развернул свою лодку и с бешеной силой заработал веслами.
Не успел! После сильного удара, который он отчетливо слышал, раздался громкий всплеск, а следом крики о помощи.
Кричал мужчина…
Глава 4
Степанида Сергеевна, изменив правилам, спустилась на первый этаж дома и вошла в гостиную. Сама! Без посторонней помощи, чем повергла домашних в оцепенение, продлившееся пять с половиной минут – Дима специально засек.
– Мама?! Что случилось?! Как ты… – заверещала Ленкина мать и схватилась за сердце.
«Интересно, – подумал Дима. – Что она хотела сказать? Как ты смогла спуститься со второго этажа? Или как ты могла так поступить с нами? Мы все считаем, что ты немощна, буквально при смерти, а ты ходишь! Сама!»
Фразу теща не закончила. О ее чувствах можно было только догадываться по перекошенному рту и широко распахнутым глазам. В них он не заметил ничего, кроме искреннего потрясения. Уже неплохо.
– Сядьте все! – скомандовала Степанида Сергеевна, повелительно качнув головой в сторону огромного дивана, подковой подпирающего западную стену.
Все послушно двинулись к дивану, расселись, толкаясь, тесно друг к другу – все, кроме Степаниды Сергеевны и Димы. Она заняла мягкое кресло-качалку, из-за которого всегда шла война, а он встал за ее спиной.
– Мама, что-то скажешь? – обратил на старуху тяжелый взгляд ее старший сын Глеб. – Что за представление? Ты понимаешь, что тебе вредно перемещаться в принципе? А по лестнице тем более.
– Ты забыл, что у меня в доме есть лифт? – ее вялые губы сложились в подобие улыбки.
– Но он два года уже не работает и…
– Починили, – оборвала его Степанида Сергеевна. – Нельзя быть таким бесхозяйственным, Глеб.
– Но при чем тут моя бесхозяйственность?! – возмутился он и глянул на жену, ища поддержки.
Та низко опустила голову и молчала. Все понимали – старуха что-то затеяла. Но что именно?
Да что угодно! Она на мерзкие выходки была горазда, поэтому все молчали, ждали и боялись. О завещании-то она пока помалкивала, а пора бы уже предварительно огласить свою волю.
– Нельзя быть таким бесхозяйственным и доверчивым, Глеб. Мог бы ради интереса ткнуть пальцем в кнопку лифта и проверить. Как вот он, – ее рука легла на спинку кресла, палец указал на Диму. – Коп.
– Ты проверил работу лифта? – побледнел Глеб, глянув на Диму, как на соперника.
– Не проверял. Просто ткнул пальцем в кнопку.
Он не стал говорить, что заинтересовался: каким это образом старухе удается гулять по первому этажу ночью? Он не раз обнаруживал следы ее пребывания там, но боялся верить.
Как ей удается спускаться по лестнице без посторонней помощи? Он проверил свое предположение относительно лифта, и оно подтвердилось – лифт работал. Степанида Сергеевна водила всех за нос и находила в этом какое-то мстительное удовольствие.
Когда Дима раскрыл ее секрет, она развеселилась и, погрозив пальцем, впервые признала Ленкин выбор правильным. А после того, что случилось на пикнике Соколовых, вовсе зауважала.
– Отставить балаган, – сильным голосом приказала немощная старуха. – Я собрала вас всех здесь потому…
Дима увидел минимум три вытянувшиеся шеи из двенадцати. Завещание? Ждали оглашения воли Степаниды Сергеевны?
– Потому что у нас будут гости, – закончила она после затянувшейся паузы.
По гостиной пронесся коллективный выдох. Четверо из двенадцати были точно разочарованы.
– Гости? – Ленкины глаза засверкали интересом. – Какие гости, бабуля?
– Сейчас увидишь, зайка, – мягко улыбнулась ей старуха.
Ленку она обожала с детства.
– Пойди, открой им, коп. Они уже на пороге.
Стоило ей договорить, как зазвонили в домофон. Она через стены видит, что ли?!
Дима вышел из гостиной и через несколько минут появился в сопровождении Соколовых.
– Добрый день, – холодно поздоровалась с ними старуха и небрежно махнула в сторону обитой бархатом оттоманки у северной стены. – Присаживайтесь.
Они прошли, сели, но не так плотно, как старухина родня, а настолько далеко друг от друга, насколько позволял им размер маленького диванчика.
– Какие новости? Как идут поиски трупа? – сделав акцент на последнем слове, спросила Степанида Сергеевна. – Прошу ответить вас, Федор!
Как в суде, честное слово! Даже Дима, который знал всю изнанку этой истории, почувствовал себя неуютно. Что говорить об остальных! Семья снова оцепенела, как и гости.
– Федор! – противным громким голосом позвала старуха. – Отвечайте!
– А что отвечать?
Он низко опустил коротко стриженную голову, трижды – Дима сосчитал – тяжело вздохнул.
– Поиски они свернули, – пробубнил он. – Сказали, что шансов найти тело при таком течении и этой глубине равны нулю. Я был не против такого решения. Заключение делали профессионалы.
– Вы что скажете? – взор старухи обратился ко второму гостю. – Тоже согласны были прекратить поиски, раз профессионалы опустили руки? Вас тоже не интересует объеденный рыбами и раками труп вашей второй половины?
– Мама! – вдруг встряла Димина теща. – Мама, прекрати!
– Замолчи, – прикрикнула на нее старуха, обдав холодным взглядом. – Вы все здесь присутствуете только как зрители. Участники этого шоу – вот они, напротив нас. Сидят и искусно разыгрывают скорбь.
– Я попросил бы!..
Федор резко вскинул голову. Взгляд холодный, жесткий, как у убийцы, подумал Дима. Видимо, старуха решила так же, она оглянулась на него и с легким кивком проговорила:
– Начинай допрос, коп!
– Допрос?! – Федор оторвал зад от сиденья, привстал. – Что за фигня? Кто вообще это такой?
Дима достал удостоверение из заднего кармана джинсов – приготовил заранее, ждал подобных вопросов.
– И что? – криво ухмыльнулся Федор. – Полномочий у тебя, коп, никаких в данной ситуации.
– Именно это не должно вас расстраивать, гражданин Соколов, – холодно улыбнулся ему Дима. – Поскольку, если этот разговор примет официальный характер, то вам прямая дорога в тюрьму.
– Мне?! С какого это перепуга?! – возмутился Федор, но как-то неубедительно, трусовато.
– С такого, что у меня имеются неоспоримые доказательства: несчастный случай на воде в минувшие выходные не был несчастным случаем.
Федор уселся удобнее, облокотился широкой спиной о стену, спрятал кулаки под мышками. Крупное лицо застыло. Он помолчал, потом разлепил пересохшие губы и спросил:
