— Приступайте к исцелению, полковник. Его высочеству необходима немедленная помощь.
— Помогите его высочеству прилечь, лейтенант, — распорядился Дайм, прощаясь с надеждой на скоропостижную кончину Люкреса по причине его собственной дури.
Впрочем, какой бы ни была причина, отвечать за смерть августейшего недоноска в любом случае пришлось бы Дайму. Собственной шкурой. Так что все к лучшему.
Глава 18. Братья
3-й день каштанового цвета, Риль Суардис, Дайм шер Дюбрайн.
Очищение того, что осталось от ауры Люкреса после нарушения доброй половины запретов Конвента, заняло совсем немного времени. И, кажется, благотворно сказалось на рассудке принца. По крайней мере, его хватило на то, чтобы слабой рукой удержать ладонь Дайма после того, как тот закончил, и попросить:
— Не уходи. Прости, брат, я… мне так плохо. Останься со мной.
— Конечно, я останусь. Вам нужно поспать.
— Нужно, но потом. Дамиен… объясни мне, я не понимаю. Что я сделал не так?
— Вы сами знаете, ваше вы…
— Прекрати, — оборвал его Люкрес. — Убери к шисам собачьим этого твоего полковника Магбезопасности и вспомни, что ты мой брат. А у меня есть имя. Ты хоть помнишь мое имя, Дамиен?
— Помню, Люка. Прости.
— Я сказал, хватит церемоний. Поговори со мной, как брат с братом, в конце-то концов!
Дайм проглотил все, что имел сказать на тему «брат с братом». Толку-то.
— Я и говорю тебе, Люка, как брат брату — прости. Я должен был остановить тебя гораздо раньше. Лет тридцать назад.
— Почему, Дамиен? Ведь все отлично получалось! Если бы Саламандра не бросила меня… почему, ну почему она бросила меня одного?! Когда она так мне нужна!
Дайм только покачал головой. Разговор брата с братом? Скорее, слепого с глухим.
— Зато теперь я с тобой, Люка. Саламандра любила тебя, но она ошибалась. Она чуть не убила тебя. Если ты позволишь, то я помогу тебе выздороветь.
— Да, помоги мне, Дамиен. Помоги. От этого темного шера никакого толку. Он не хочет мне служить, он — гнусный обманщик. Ты же ненавидишь его, правда? Темные шеры — это зло. От них нет пользы… или есть?
— Есть, Люка. Равновесие не пустой звук.
— Да при чем тут равновесие… Дамиен, научи меня. Я хочу так, как ты сегодня. Ведь у меня почти получилось! Это было так сладко… так… словно я могу обнять весь мир, словно у меня крылья… Я был почти всемогущ!
— Это последствия фейской пыльцы, Люка.
— Да нет же, это — магия! Тебе легко говорить, тебе досталась вся сила Брайнонов. Поделись со мной, Дамиен. Мы же братья! Мы вместе будем править империей после отца, он же именно этого хочет. Я — на троне, а ты сменишь Парьена. Хочешь, сделаем Бастерхази Темнейшим. Для тебя. Чтобы тебе было кого нагибать. — Люкрес хитро усмехнулся. — Я же вижу, ты наконец-то нашел себе достойного противника.
— Я бы предпочел Бастерхази в ошейнике, а не с посохом Темнейшего.
— Уговорил, подарю тебе Бастерхази в ошейнике. Только научи меня. Как ты берешь дар у темных? Как ты делаешь их сильнее?
— Я делаю их сильнее? — почти искренне удивился Дайм. — Разве Бастерхази сегодня стал сильнее?
— Конечно. И не говори мне, что ты этого не заметил. Дамиен, не лги мне, прошу. Если даже ты будешь мне врать, на кого тогда мне опереться? Император не может быть один, и тебе одному не выжить. Ты же знаешь, как тебя ненавидят наши старшие братья? Я бы тоже ненавидел на их месте. Морщинистые, седые, им скоро в траву, а ты выглядишь как мальчишка. Даже младше меня.
— Это была беспардонная лесть, Люка? — грустно улыбнулся Дайм.
— Это горькая правда. Ты знаешь, что я уже начинаю седеть? Мне нет шести десятков, а я уже старею. Как какой-то бездарный простолюдин.
— Ладно, открою тебе страшную тайну, Люка. Я тоже седею. После того как мне пришлось сломя голову нестись сюда и спасать тебя от упыря, у меня половина головы была седая.
— Врешь, — расплылся в улыбке Люкрес. — Ты такой же рыжий, как всегда.
— Я не рыжий, я каштановый, — притворно возмутился Дайм.
— И опять увиливаешь. Дамиен, Дамиен… Ты же посадил на трон Сашмира мальчишку, у которого силы было не больше, чем у котенка.
— Не сказал бы, — покачал головой Дайм.
— Ну ладно, как у щенка. Но теперь-то шер Пхутра у нас великий маг, ясновидец и почти чудотворец. Летающий дворец, это же… проклятье… — Люкрес поморщился и сглотнул. — Это ты сделал. Я знаю, Дамиен. Это сделал с ним ты.
— Люка, ты бы меньше читал газет. Ну какой летающий дворец? Люди всего лишь увидели охранные чары, сотворенные старыми Пхутра еще до Мертвой войны. Я-то тут при чем?
— При том, что султан обрел силу. Не отрицай, Дамиен. Я читал твои же отчеты. Ты отлично умеешь морочить всем голову, но ты забыл подделать результаты измерения ауры. Нельзя быть таким небрежным.
— Позор на мою седую голову.
Дайм вздохнул, мысленно кляня себя на чем свет стоит: ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Что ему стоило дать сашмирскому дворцу рухнуть, династии прерваться, а самому Сашмиру утонуть в крови междоусобной войны? Ничего. Кроме того, что он — светлый шер, а не чудовище.
— Расскажи мне, Дамиен, как это получилось. Ты использовал артефакты Пхутра?
Все же он недооценил Люкреса. Мозги у него работают хорошо, когда не замутнены жаждой власти. И это демонски плохо.
— Не просто использовал. Люка, раз ты читал мои отчеты и понял насчет султана, наверняка и все понял про их дворец.
— Кое-что, Дамиен, но далеко не все. У нас тоже есть артефакты. И они сильнее, чем артефакты Пхутра.
— Только мы понятия не имеем, Люка, во что султан превратится через десяток-другой лет. Останется ли он вообще человеком. Я спасал дворец, как мог, иначе бы он просто рухнул, и я бы сам там сдох. Но повторить что-то подобное добровольно и использовать в качестве проводника тебя? Ни за что. Люка, это чудо, что Пхутра выжил.
— Но ведь выжил. Я тоже выживу и стану наконец-то сильным шером. Ты вообще представляешь, что это такое — видеть, чувствовать силу, но не иметь возможности ей пользоваться? Ждать, пока камердинер подаст мне сюртук, потому что я сам не в состоянии взять его всего лишь из соседней комнаты? Видеть и ощущать стихийные потоки, пронизывающие все вокруг, а когда я пытаюсь дотронуться — мои руки проходят сквозь них? Они не слышат и не видят меня, если только я не кричу, срывая горло… ты представляешь, каково мне, брат?!
— Если бы я мог тебе помочь, — тихо ответил Дайм.
До него внезапно дошло, что помешательство Люкреса на силе — не просто дурь и вредность характера. Ведь обычно шер видит и ощущает ровно столько, сколько ему подвластно. Потому что для шера видеть и управлять — одно и то же. А для Люкреса, получается, все иначе? Какой-то редкий дисбаланс восприятия и контроля. Странно, почему Светлейший никогда не говорил об этом.
