Урок привел Стрижа в восторженно-мечтательное настроение, чем и воспользовался заскучавший брат.
— Идем к Устрице. Сколько можно! Или ты теперь и спать будешь с гитарой?
К удивлению брата, спать с гитарой Стриж не захотел. Более того, даже не понес ее с собой в квартал Русалок: пошептал ей ласково на прощанье, уложил на бархат и, с сожалением оглядываясь, пошел-таки к Устрице. О чем, впрочем, не пожалел.
Едва усталые и довольные братья ввалились на кухню и вручили Фаине охапку надранных в чьем-то саду цветов, на пороге показался наставник.
— Явились, бездельники? Ну-ну. — Он скептически оглядел потрепанных и взъерошенных учеников. — Из какого болота вылезли?
Братья потупились, пряча ухмылки: вряд ли кабаре, где плясала До, можно было назвать болотом.
— И где остальные, вы, разумеется, не знаете.
Ученики лишь пожали плечами.
— Хоть пива не пили. Быстро ужинать и в кабинет, — приказал не по-праздничному серьезный наставник и растворился в темном коридоре.
Быстро — значит быстро. Покончив с жарким, братья помчались на второй этаж.
Из-под двери кабинета сочился полынный запах: наставник жег благовонные палочки и наверняка читал «Хроники».
Так и было. Едва ученики вошли, он заложил том вышитой закладкой, отодвинул на угол стола и бросил Шороху:
— Куда выходит окно спальни виконта Торрелавьеха?
— В сад, четвертое справа, второй этаж.
— Где виконт хранит коллекцию древнего барахла?
— Второй этаж, южное крыло, угловой кабинет.
— Защита?
— Сад охраняют шесть собак, выученных Седым. Запоры гномьи. На окнах первого этажа руны ледяной виверры. В кабинете, где коллекция, замок песчаной змеи, — снова ответил Стриж.
— Как попасть в кабинет, знаете?
Шорох кивнул.
— Если есть гоблинова свирель, то никаких проблем.
— Есть. — Наставник положил на стол костяную дудочку. — Из коллекции виконта нужна шкатулка тисового дерева, инкрустация перламутром и эбеном. Вещица магическая. Поэтому будьте осторожны и зря не рискуйте.
— Да, наставник, — ответили братья в один голос.
— Шкатулку сегодня до рассвета нужно доставить в Риль Суардис, на балкон покоев герцога Альгредо.
Стриж с Шорохом переглянулись, но от смешков воздержались. Да уж, заказ более чем странный, но и наставник ведет себя как-то не так. Словно на него снизошло просветление. Хотя в случае Мастера Ткача уж скорее Хиссова благодать.
— Кажется, мы пропустили что-то интересное, — задумчиво пробормотал Стриж, раскладывая по карманам мотки веревки, отмычки и прочие необходимые в их непростом деле железки.
— Если оно нас касается — не пропустим, а нет, так и сожалеть не о чем, — философски пожал плечами Шорох.
Когда к заросшему саду виконта Торрелавьеха приблизились двое, натасканные на воров псы беззвучно освободили дорогу и проводили гостей настороженными взглядами, держась на почтительном расстоянии. Теперь же псы обходили жимолость в южной части сада стороной.
Двое наблюдали из-за кустов за окнами, шепотом ругаясь: все нормальные люди после полуночи спят, а эти? Три лошади дожидаются в конюшне, из кухонной печи дым, в окнах мелькает свет. Сам виконт опять собрал таких же, как он сам, сумасшедших игроков и режется в карты. В курительной. Младшего Торрелавьеха до сих пор нет, проматывает по борделям то, что не успел спустить папаша. Вряд ли он вернется до утра и пойдет в отцовский кабинет — ничего ценного там не осталось, — но чем Хисс не шутит?
Ожидание затягивалось: вдоль ограды процокал уже четвертый конный патруль, Кукольные часы на башне магистрата пробили дважды. Похоже, папаша Торрелавьеха решил проиграть последнее, а может, ему против обыкновения везло. Но гости и не думали расходиться, а старик дворецкий все бродил от кухни до курительной и обратно.
— Забери его шис! Третий час, — сквозь зубы выругался Шорох.
— Мог бы отпустить дворецкого спать, старый пень, — проворчал Стриж. — Придется идти через второй этаж.
— Придется. А то дождемся, пока младший притащится и затеет скандал на весь квартал.
Стриж поморщился. Ему как-то довелось наблюдать, как младший Торрелавьеха за шкирку тащил пьяного в стельку отца из игрального дома. Такие же пьяные приятели виконта требовали дать им отыграться, виконт заплетающимся языком вещал о величии рода и грядущем богатстве, а наследник великих долгов огрызался и обещал прирезать особо рьяных, если снова увидит их рядом с отцом.
Кстати, один из тех игроков, известный шулер, буквально через два дня был найден городской стражей в Нижнем городе, наполовину обглоданным крысами. Расследовать его смерть никто не стал, все только вздохнули с облегчением.
— Шисов дысс. Ладно. Ты внизу, я пошел. Все равно василиска не высидим, только замерзнем как жабы.
Проверив на груди гоблинову свирель, охру и отмычки в кармане, Стриж метнулся из кустов к фасаду. И присвистнул: вблизи окна мерцали пятнами лазурного налета, свечение расползалось от полустертых рун.
«Все же странно, почему наставник не говорил, что посвященные мастера теней видят магию. А красиво, шис дери!»
— Псс! Что случилось? — послышался из кустов шепот.
Стриж помотал головой, вытряхивая посторонние мысли.
— Ничего!
И полез наверх, к окну углового кабинета. При постройке особняка двести лет назад Торрелавьеха думали о роскоши, а не о безопасности: каменные узоры вполне сошли бы за лестницу уличному мальчишке, не то что мастеру теней.
Нужное окно оказалось защищено много лучше. Пока Шорох бдительно оглядывал улицу и парадный подъезд, Стриж затирал руну гномьей охрой. Той самой охрой, про которую все гномы в один голос твердят: нет ее! Слухи врут! Не бывает такого, что истинные руны можно просто затереть! Но тем не менее Стриж всего лишь неделю назад на спор с Ульрихом сам сварил эту охру, под присмотром гнома, разумеется. Что будет, если об этом споре узнает рунмастер клана, Ульрих не говорил, только бледнел, кусал бороду и ругался так, что зурги бы покраснели слушать.
Стриж балансировал на карнизе, избегая касаться окна: силуэт виверры разевал пасть и пускал клубы снежинок, покрывая стекло изморозью. Наконец руна стерлась, лишая заклинание силы. Стриж облегченно вздохнул и взялся за оконный замок. Виверра продолжала шипеть, но убийственный мороз ее дыхания превратился в туман.
— Уберись, ящерица, — шикнул Стриж, когда заклинание попыталось сорваться со стекла и щелкнуло призрачными зубами, едва не достав его пальцы. — Разобьешь стекло, мне же проще.
Стекло в ответ звякнуло и перестало дрожать, а оскорбленная виверра свернулась в нижнем углу и прикрыла нос хвостом. Из-за гребня злорадно мигали глазки: «Все равно влипнешь, воришка!»
