— Что с тобой? Я больно сделала, да?
— Отпусти, — сквозь зубы, процедил он.
— Хрен тебе, — на что-то обиделась я, схватила хвост уже двумя руками.
— Сама напросилась, — сказал Дай, развернулся и схватив меня, так что я даже хвост их рук выпустила, понес на кровать.
На подушки меня практически кинули и легли сверху. Губы обожгло поцелуем, и близко не стоящим с тем, что был в ректорском доме. Это был смерч, самый настоящий. Даже моя родная стихия Воздуха, наверное, не осмелилась бы влезть к нам. Его руки, казалось, были повсюду. Но и мои тоже сразу нашли себе место в его волосах. И тут раздался стук в дверь. Банально, правда?
— Черт! — простонали мы в голос с Даем, а после рассмеялись. Спрыгнув, с кровати, я подошла к двери.
— Кто там? — спросила, глядя на ректора. За дверью услышали и ответили. Вот лучше бы молчали.
— Адептка Сандос, где моя бутылка 'Черного бриллианта'? — ответил…брат. Черт. Совсем из головы вылетело, с этим ректором. Брат. О, Светлая, что же делать?
Ректор думал меньше, подошел к двери и открыл ее перед хмурым деканом. Несколько мгновений они сверлили друг друга взглядом, а потом Дай посторонился, и декан вошел в комнату, уставившись на меня. Мое выражение лица, похоже, не оставляло сомнений, что мне поведали историю о нашем родстве. Но Грин все же спросил, не оборачиваясь на ректора:
— Она знает?
— Да. О тебе. — На последнем слове декан все же повернулся к Даю. И мне показалось, что они общались глазами. А еще, всего на миг, но все же, почудилось, что мне не все сказали.
Грин развернулся ко мне и взгляд его потеплел. На губах проступила улыбка, робкая, но такая…родная. Он действительно мой брат. Только сейчас я заметила, что цвет волос, как у меня почти, только чуть темноват. А улыбка, как у моей мамы. Неужели это не сон, и у меня есть кто-то еще на этом свете?
Я улыбнулась в ответ, и, сжав кулачки, прижала их к груди.
— Иди сюда, — прошептал Грин и протянул ко мне руку. Долго раздумывать я не стала и кинулась к брату на шею. Он подхватил меня, и, оторвав от пола, прижал к себе с такой силой, что, казалось, ребра затрещат. Но возмущаться не хотелось, главное он здесь.
Сколько прошло времени не знаю, только из блаженной неги, меня выдернула захлопнувшаяся дверь. Оглянувшись, я поняла, что ректора в комнате больше нет. Они же поругались с Грином. Черт.
Декан тоже услышал уход друга и нахмурился.
— Не злись на него. Он очень переживает, — когда меня поставили на пол, сказала я. — Может это и не мое дело, но он и сам себя казнить готов, за то, что обманывал тебя.
— Давай не будем сейчас о нем говорить, — попросил меня брат.
— Хорошо, но мы вернемся к этой теме. — уперла я руки в бока.
— Вот теперь я точно вижу, что мы с тобой родня, такая же упертая, — со смешком сказал Грин.
— Ха-ха, очень смешно. — Передразнила я его, — я очень рада, что в моей жизни появился ты.
— Ты даже представить себе не можешь, как счастлив я!
— Тогда пошли пить чай за наше счастье.
Показав Грину, что где находиться, я пошла в ванную. Умыться и переодеться мне так и не дали сегодня еще.
Глава 5
Гринвонд
Пятнадцать лет! Пятнадцать лет я не был так счастлив. И, наверное, столько же я не заваривал девушкам чай.
Но сегодня делал это с удовольствием. Моя сестра. Да, не родная, но единственная ниточка, которая связывает меня с матерью.
Я слишком часто вспоминал ее. Эта женщина всегда была эталоном не только для меня, но и для многих демонов в нашей империи. Она любила саму жизнь и все, что с ней было связанно. Слишком добрая, слишком отзывчивая, слишком красивая. Всего слишком.
И теперь, я смотрю на Амалию и вижу ее. Когда мелкая смеется, теперь это хорошо понимаю, она так похожа на мою маму.
У меня нет ни одного портрета родительницы, но черты лица из моей памяти никуда не делись. Я запомнил ее образ на века.
— Помочь, — услышал я за спиной робкий голос сестрицы.
— Почти все. Давай пить чай, — ответил с улыбкой.
Разложив все на столе, мы уселись в кресла. Я никак не мог оторвать взгляда от Амалии, почти с жадностью рассматривал каждую черточку лица. Каждое движение. Ей, похоже, тоже было интересно.
— Ты чем-то похож на мою маму. Твоя улыбка, мне всегда казалось, что она мне кого то напоминает, и только после того, как Дай сказал про тебя, я поняла кого, — с задумчивым взглядом сказала мелкая.
— Кого? — Поинтересовался я.
— Сейчас покажу, — вскочив с кресла, она побежала к прикроватной тумбочке, порывшись в каких-то бумагах, протянула мне кулон, — это мой отец и моя мама. Твоя тетя.
Нажав на замочек на кругляше, он открылся. На двух половинках были мини портреты мужчины и женщины. Черноволосый мужчина, с приятной, доброй улыбкой, очень красив. И женщина. Такая…близкая…родная. Столько знакомых черт. Действительно, улыбаемся мы с ней одинаково. Красивая, с копной темно-каштановых волос, как у меня. Карими глазами, как у моей матери, а еще вздернутые носики похожи. У Амалии такой же.
— Ты в порядке? — спросила сестрица.
— Да. Моя мать не оставила ни одного портрета после себя. Была слишком подвижна, чтоб сидеть на месте несколько часов подряд. — Амалия рассмеялась и я улыбнулся. Сев обратно на свое кресло и прихватив, зачем то листы и карандаш, попросила рассказать о моей матери.
— Как сестры, они очень похожи. Тот же цвет волос, цвет глаз, та же улыбка. Только у моей мамы были всегда прямые волосы, она никогда не делала высоких причесок, или никогда не собирала волосы в хвост. На щеках ямочки, а сами щеки, как у хомячка. Отец всегда так говорил. — Вспоминая родителей, я улыбался, даже не замечая этого. Малая сидела и что-то черкала на листах, а я говорил и говорил. — Мне она часто сниться в своем светло голубом платье, которое просто обожала. Но всегда ругалась, мол, в нашей демонической империи и одеть то толком нечего, приходиться ей носить все старье из дома. На самом деле, она просто ждала, что ей кто-нибудь сделает комплимент. Мы с отцом со временем привыкли, и часто подшучивали над ней. А Дай…Дай любил мою мать, как свою и просто не мог не похвалить, возможно, уже раз в сотой этот наряд.
— А твой отец… — вдруг спросила Амалия.
— Он умер. Мама была его равной, и когда погибла, отец через полгода ушел за ней. Знал это. Поэтому, когда пришел на могилу прощаться с матерью, уже тогда прощался и с отцом.
— А с родственниками наших родительниц, ты виделся, когда нибудь?
— Да. За три года до гибели мамы. Они вызвали ее к себе. Моя, как и твоя, убежала из отчего дома ради любимого. Естественно, наш дед этого не простил. Но тогда, мы поехали вместе. На меня даже смотреть не захотели. Мне и не надо это было. Я в таверне познакомился с такой девоч…эмм… то есть…я..
