— Лина, успокойся, это магия. Она увеличивается. Я не вижу всего, но ее резерв сейчас, буквально втрое вырастает.
— Как так? Это же при рождении происходит. Получит силу в таком возрасте? Грин, но это очень…
Да, моя хорошая, больно. Очень больно. Как и твои приступы. Как и страх Криста. Как и боязнь братика. Все в мире очень больно и страшно. Это только кажется, что у нас много цветов, на самом деле же, все черно-белое. Нет радости, нет улыбок, нет счастья. Всюду обиды, злость, насилия и убийства.
Боль, с новой волной. Теперь еще и страх, что она не закончится. Мир, нужен ли он мне?
'Девочка, не о том думаешь'.
Сквозь муки, послышался знакомый голос. Не о том? А о чем думать? Боль не дает, даже задуматься о чем то. С каждой секундой она все больше. Нет, не могу больше. Мрак, молю, забери меня.
'Вспомни, что только ты сможешь помочь своей подруге. Без тебя она умрет, вот в таких мучениях. Твой брат не переживет две потери сразу. Кристиан, никогда не излечится после этого от своей болезни. А Мия, Мия будет следующей жертвой, что та, которую ты нашла. Подумай. Вы все связанны. И самое главное, узнай Дайлонд, что тебя нет, и он не вернется. Никогда'.
Нет!!! Нет. Дай. Лина. Мия. Кристиан. Братишка. Нет. Только не они. Я все перетерплю. Нет.
'Умничка'.
Что-то острое кольнуло меня в сердце, и я выгнулась.
— Крист, что с ней? Зови декана! — Мия, наша милая дриадочка. Не за что тебя не брошу. Я еще докажу, что ты должна позволить вампиру пригласить себя на свидание.
Еще один укол. Снова выгибаюсь. Кажется, я застонала.
— Амалия, родная моя. Ну, когда же это закончится? — Кристиан. Ты самый добрый молодой человек, каких я только знаю. Как я могу тебя оставить, с твоими-то тараканами в голове?
— Что с ней, Ми? Что такое? — русалочка. Моя подружка. Мой первый близкий человечек. Мы найдем лекарство, мир перевернем, но найдем лекарство от твоей проклятой болезни.
— Сестричка, ну же, приходи в себя. Давай! — Грин. Мой братик. Мой декан. Наставник. Моя кровиночка. Я вернусь, и обязательно погуляю на вашей с русалочкой свадьбе.
Два резких укола в сердце. И мой же крик бьет по моим ушам. Как же больно.
— Смотрите, браслет. — Сказала Мия.
— О, Темный, он светиться. Дай жив. — Прошептал брат.
Но этот шепот набатом прогремел в моих ушах. Дайлонд. Любимый. Мой. Он тот, кто подписывается 'жених' в посланиях. Кто говорит, что любит и скучает. Кто заботиться о том, чтоб я позавтракала. О, Дай.
Пятый. Пятый удар в сердце такой силы, что даже голос пропал. Но именно после него, я знала, что все скоро закончится. У меня есть ради кого жить.
Пробуждение было болезненным и резким. Такой острой и всепоглощающей боли уже не чувствовала, но ломило все тело, будто я занималась спортом трое суток без перерыва.
— Ли, — кинулась ко мне русалочка. Слезы капали из ее глаз. Она начала меня целовать в щеки, обнимать и опять целовать. Я могла только улыбаться в ответ.
— Иди сюда, моя маленькая заноза, я же помру во цвете лет, если еще раз такое повторится, — притворно возмущался вампир, крепко меня обнимая. — Слава всем богам, ты вернулась к нам, — тихо прошептал он мне на ухо.
— О, Ли. Как же мы переживали. Ли, не делай так больше. — Маленькая дриадочка. Тоже плачет горючими слезами.
— Сестренка, — выдохнул братик и схватил меня на руки. Сел на кровать и устроил у себя на коленях. — Я чуть сам Мраку душу не отдал. Я не пережил бы твоей потери. Ушел бы за тобой.
Моя душа не выдержала. И я вместе с ней. Из моих глаз потекли слезы. И я видела, что в глазах демона собирается влага. Мужчины не плачут. Слабые не плачут. А сильные — плачут. Потому что у них живая душа.
Я обняла братишку и уткнулась ему в плечо. В комнате стояла тишина. Но такая счастливая. Я бы даже сказала, уставшая. Ребята, конечно, выглядели не лучшим образом. Но улыбки были на всех лицах. И да, они радовались за меня.
— Куколка моя, браслет. Он светится. — Через какое то время, отстранившись от меня, сказал Грин.
— Да, я слышала, — улыбка была усталой, но такой радостной. С ним все хорошо. — Сколько прошло времени с того момента, как я отключилась?
— Почти неделя, Амалия. Мы с ума сходили. Лекари руками разводили. Целители, из столицы демонов, говорили ждать. Я звал императора и нашего придворного мага. Но и они ничего сделать не могли. На тебе стоял блок от всех вмешательств извне. — Говорил братишка.
— Вампиры тоже не смогли помочь. Мы пробовали через кровь. Ритуалы, заклинания. Но пробить не могли. — Продолжил, вводить меня в шок, вампир. — Кстати, ты теперь моя почти кровная сестричка, правда, я немного перестарался. Так что, если нечаянно подожжешь что-нибудь, не переживай, ладушки?
— Что? — выдохнула я.
— Этот болван, влил в тебя свою магию вместе с кровью. А так, как все происходило во время ритуала, магия там и осталась. Мы потом пробовали с мамой это исправить, но плюнули, на гиблое дело и силой дриад пытались тебя, хотя бы, обезболить. Но и у нас не вышло. — Выговорилась Мия.
— А я пыталась поделиться с тобой частичкой души, но тоже не получилось. — Тихо прошептала Лина.
— Что сделать? Грин, как ты позволил? — заорала я.
— Я и не знал. Лина, какого черта? Ты же обещала? — взбеленился братишка.
Русалочка опустила голову и заплакала. Мы все молча, уставились на нее. Отдать часть своей души. Но это же… Это же… Что она говорит?
— Я очень боялась за Ли. Она для меня много значит. Я должна была хотя бы попробовать. Мне и так не долго, осталось. Сегодня ночью был приступ, вновь. Я знаю, еще месяц не больше. И если это помогло Амалии, хотя бы облегчить боль, я бы и не задумываясь, так поступила. Но почему то этот ритуал тоже не прошел. Хотя сказано, что эта магия, где то на грани.
'Твоя подруга молодец. Знала, что делать. Но ей, к сожалению, и отдавать то уже почти не чего'.
В голове прозвучали слова Темного. И что-то в душе меня кольнуло. Какая-то мысль крутилась, но поймать ее я никак не могла.
'Лови. Именно она тебе и нужна'.
— Русалочка моя, перестань плакать. Все прошло. И не думай, что ты умрешь. Я тебя не отпущу, слышишь? — обнимая Лину, говорил декан.
А я не могла простить такого ей. Почему она не заботиться о себе, почему все время бросается на защиту других, не думая о своей жизни? Что это за мания, загнать себя в гроб, не с помощью приступов, так каким-нибудь еще, более изощренным способом. Почему она себя не любит?
— Ли, она хотела помочь, — тихо сказал Крист. Он разгадал ход моих мыслей.
— Помочь? Угробив себя? — закричала я. — А подумала ли ты, дорогая моя подружка, что было бы со мной, получись у тебя твой ритуал. Подумала, как бы я себя чувствовала, если бы знала, что мое спасение или, тем более обезболивание, стоило жизни тебе? Ты не имела права даже думать о таких вещах. Ваши жизни дороже мне, чем моя. Я готова тысячу лет терпеть эту боль, только чтоб вы не пострадали. Ты предала меня, когда в твоей голове возникла мысль, о том чтоб пожертвовать собой.
