Глава XXVII
О том, как мы шли дальше и как нас хорошо принимали
После того как мы ушли от тех индейцев, которые оплакивали наш уход, мы с другими индейцами двинулись к ним домой; они приняли нас очень хорошо, привели своих детей, чтобы мы возложили на них руки, дали нам много мескисовой муки
[102]. Мескисы — это плоды, похожие на плоды рожкового дерева. Когда мескисы еще растут на дереве, они очень горькие, едят же их с землей, с ней они становятся сладкими и вкусными. А готовят их так: делают в земле яму, глубина ее может быть любой, насыпают в нес плоды и палкой, толщиной с бедро и еще две руки, начинают толочь их, пока не растолкут очень мелко вместе с той землей, которая смешивается с ними в яме; потом приносят новые пригоршни плодов, кидают их в яму и снова начинают толочь. Полученную смесь кладут в плетеную корзину, обмазанную глиной, и заливают водой так, чтобы покрыть ее с верхом, а затем тот, кто толок, пробует ее, и если ему кажется, что она недостаточно сладкая, то он просит еще земли, добавляет ее и делает так до тех пор, пока она не станет сладкой; тогда все садятся вокруг и каждый протягивает руку и берет столько, сколько может, вынимает зернышки и кожуру и кладет их на шкуру; тот, кто готовит напиток, собирает эту кожуру и зерна и кладет их в кувшин, заливает водой, как в первый Раз, снова выжимает сок и воду, а кожуру и косточки опять складывают на шкуры; и так повторяют пять или шесть раз с каждой порцией толченых плодов. Все, кто участвуют в таком пиршестве, которое считается великим праздником, выпивают столько воды с землей, что у них раздуваются животы. Такой великий праздник индейцы устроили и для нас, и все время, что мы там были, они исполняли свои пляски и арейто. А ночью, когда мы спали, сон каждого из нас охраняло по шесть человек, чтобы никто не потревожил нас до восхода солнца.
Когда мы собрались уходить, пришло несколько женщин от тех индейцев, которые жили дальше, впереди. Узнав от них, где находятся их дома, мы двинулись в том направлении, хотя нас умоляли остаться еще на один день, говоря, что до других индейцев далеко и к ним нет дороги, и что женщины, которые пришли усталыми, немного отдохнут и на следующий день пойдут обратно и возьмут нас с собой. Однако мы простились и тронулись в путь, а немного погодя женщины, которые к ним пришли, а также несколько женщин из этой деревни пошли за нами; но так как на этой земле не было дороги, то скоро мы потеряли их из виду. Мы прошли четыре лиги и вышли к одному месту, чтобы попить воды, и встретили там этих женщин, которые шли за нами, и они нам рассказали, с каким трудом они нас догнали. Дальше мы пошли вместе с ними, и они были у нас за проводников. Когда наступил вечер, мы переправились через реку, она была такой же ширины, как река в Севилье
[103] и очень быстрая, вода в ней доходила нам до груди.
На восходе солнца мы вышли к индейской деревне, состоящей из ста домов; и прежде чем мы вошли в нее, все население высыпало нам навстречу: индейцы неистово кричали, громко хлопали себя ладонями по бедрам, они несли с собой выдолбленные калабасы, наполненные внутри камнями, которые употребляют только в самые большие праздники и берут в руки лишь тогда, когда собираются плясать или лечить, а иначе никто не осмеливается даже притронуться к ним; говорят, что эти калабасы имеют целебную силу и что они небесного происхождения, ибо на этой земле они не произрастают и индейцы не знают, где они растут, они знают только, что их приносит река, когда начинается разлив.
Каждый из индейцев хотел коснуться нас раньше, чем другие, начался беспорядок и смятение, и нас так сдавили, что мы едва не задохнулись; а потом индейцы подняли нас и, не давая коснуться ногами земли, понесли в свои дома, при этом так нас стиснули, что мы поспешили укрыться в отведенных для нас домах и ни за что не соглашались на то, чтобы этой ночью вокруг нас устраивали праздник. Они же всю ночь провели в плясках и арейто, а утром следующего дня к нам пришел весь народ этой деревни, прося, чтобы мы возложили на них руки и перекрестили бы их, как делали это с другими индейцами там, где были раньше. И после того как мы все это исполнили, они дали много стрел женщинам другого народа, которые пришли сюда вместе с их женщинами.
На другой день мы вышли оттуда и все население деревни пошло с нами, а когда мы пришли к другим индейцам, те встретили нас очень хорошо; они дали нам все, что у них было, даже оленей, убитых в этот день. У этих индейцев мы столкнулись с новым обычаем: у тех, кто приходил к нам лечиться, они брали лук и стрелы, а также обувь и бусы, если таковые имелись; взяв эти вещи, они отдавали их нам, чтобы мы лечили пришедших; те, кого мы лечили, уходили довольные, говоря, что совсем выздоровели.
Затем мы покинули этих индейцев и пришли к другим. Нас опять встретили очень хорошо и привели своих больных, а после того как мы сотворили над ними крестное знамение, больные сказали, что стали здоровыми; те же, кто не выздоровел, верил, что мы сможем их потом вылечить и, слушая других, говоривших, что мы их исцелили, так веселились и плясали, что не давали нам уснуть.
Глава XXVIII
Еще об одном новом обычае
Уйдя от этих индейцев, мы пришли в селение, где было много домов. Начиная с этого места мы столкнулись с новым обычаем: нас приняли очень хорошо, но наши провожатые весьма плохо обошлись с индейцами, к которым мы пришли; они брали имущество, грабили дома, не оставляя ни одной вещи, очень жалели, видя столь плохое обращение с теми, кто так хорошо нас принял, и к тому же опасались, что это может вызвать возмущение и ссору. Но так как у нас не было возможности что-нибудь сделать и мы не решались наказать тех, кто так поступал, то мы вынуждены были терпеть все это, пока у нас не будет достаточно власти среди индейцев. Индейцы же, потерявшие имущество, видя наше огорчение, сами нас утешали и просили не принимать это близко к сердцу; они говорили, что так рады встрече с нами, что им не жаль никакого добра и что потом они возместят потерянное имущество за счет других, очень богатых индейцев.
На всем этом пути у нас возникали большие трудности из-за того, что нас сопровождало много народу, и мы, как ни пытались, не могли скрыться от них; к нам все время подходили люди, поэтому вокруг нас была постоянная суета и толкотня; индейцы так настойчиво старались протиснуться к нам и коснуться нас, что мы не могли отделаться от них в течение трех часов. На другой день к нам пришло все население деревни, и большая часть из них имела бельмо на глазу, а некоторые были совсем слепы из-за бельм, так что мы даже ужаснулись. Индейцы эти хорошо сложены, приятны в обращении, они самые белокожие из всех, кого мы до сих пор там встречали.
