В это время нас поразило одно обстоятельство, а именно: родители, братья и жены тех, кто умирал, видя их при смерти, сильно горевали, но после их смерти не выказывали никаких чувств, не плакали, не говорили друг с другом и не решались приблизиться к мертвым, даже когда мы приказывали предать их земле. За те пятнадцать дней, что мы с ними были, мы не видели ни разу, чтобы они разговаривали друг с другом или смеялись, или оплакивали кого-нибудь; более того, когда одна женщина начала плакать, ее отвели подальше и от плеч и до бедер порезали острыми зубами крысы. Встретившись с такой жестокостью и негодуя против нее, я спрашивал, зачем они так делают; они же отвечали, что наказывают эту женщину за то, что он, плакала передо мной. Страх, которым были охвачены эти индейцы, они передавали и другим людям, приходившим в это время к нам, и советовали им отдавать нам все, что у них есть, ибо они знали, что мы ничего не возьмем себе и все вернем обратно. Эти индейцы были самыми послушными из всех, кого мы встречали в той земле, они отличались мягким характером и были хорошо к нам расположены.
После того как больные выздоровели, а произошло это на третий день нашего пребывания в том месте, пришли женщины, которые были высланы вперед, и сказали, что встретили очень мало людей, потому что все ушли за коровами, ибо как раз наступило время, когда люди уходят за коровами. Тогда мы приказали тем, кто болел, оставаться, а тем, кто был здоровым, идти с нами, а двум пришедшим женщинам мы приказали через два дня пути взять с собой двоих наших людей и пойти с ними к другим индейцам и вывести их на дорогу для встречи с нами. Когда все эти распоряжения были отданы, утром следующего дня мы с самыми крепкими людьми тронулись в путь и через три дневных перехода остановились, а на следующий день пошли вперед Алонсо Кастильо и негр Эстебанико, взяв проводниками тех же двух женщин; и та из них, что была пленницей, повела их к реке, протекавшей между гор; там находилась деревня, где жил ее отец. Здесь, впервые на этой земле, мы увидели дома, которые действительно походили на дома и были сделаны соответствующим образом. Кастильо и Эстебанико вошли в деревню, и после того как они переговорили с индейцами, Кастильо на четвертый день вернулся туда, где мы его дожидались, и привел с собой пять или шесть индейцев; он рассказал, что в той деревне построены постоянные дома, что индейцы там едят фасоль и тыкву и что он видел у них маис. Ничто в мире не могло обрадовать нас больше, чем эти известия, и мы воздали бесчисленные благодарности господу нашему богу. Кастильо сказал также, что негр со всем населением деревни выйдет встречать нас на дороге, недалеко от того места. Узнав об этом, мы, не мешкая, тронулись в путь и, пройдя полтора лиги, увидели негра и людей, вышедших встречать нас. Они дали нам фасоль и тыквы для еды, а также тыквы для того, чтобы носить в них воду, и еще накидки из коровьих шкур и многое другое.
Так как пришедшие индейцы и те, что шли с нами, были врагами и не понимали друг друга, то мы отдали тем, которые сопровождали нас, все, что получили, но не стали их брать с собой дальше, а сами пошли с местными индейцами. Через шесть лиг, когда уже наступала ночь, мы прибыли в их деревню, где они устроили для нас большой праздник. Там мы пробыли один день, а на следующий день пошли дальше и пришли в другую деревню, где также были постоянные дома; там мы ели то же, что и накануне. Начиная отсюда мы столкнулись с новым обычаем: узнав о нашем приходе, эти индейцы не выходили встречать нас на дороге, как это раньше делали другие, но, дожидаясь у себя дома, готовили для нас свои жилища; принимали они нас сидя, повернувшись лицом к стене, опустив голову, завесив глаза волосами и сложив все свое добро посреди дома. Теперь нам стали давать много накидок из шкур, и вообще индейцы отдавали нам все, что у них было.
Здесь люди превосходили телесным сложением всех, кого мы видели раньше; они более ловкие и умелые, понимали нас лучше, чем другие, и лучше отвечали на наши вопросы; мы их называли «коровьи люди», потому что большая часть коров умирает недалеко от этого места и потому что эти индейцы уходят вверх по реке на пятьдесят лиг и там убивают много коров. Ходят эти люди совершенно голыми, как те, которых мы встретили первыми; женщины прикрываются оленьими шкурами, а также и некоторые мужчины, особенно старые и негодные для войны. Земля там густо населена. Мы спросили их, почему они не сеют маис; они ответили, что не сеют его, чтобы не потерять то, что посеяно, ибо два года подряд у них не хватало воды и была такая засуха, что весь их маис погубили кроты, и поэтому они не решаются снова сеять маис, пока не пойдет сильный дождь; и они просили нас, чтобы мы сказали небу о дожде и молили бы его о нем, и мы обещали им сделать это.
Мы хотели также узнать, откуда они взяли тот маис, что у них есть, и они ответили, что взяли его в той стороне, где садится солнце, а там он растет по всей земле, но что ближе всего можно найти маис в той стороне, куда ведет дорога. Мы спросили их, как лучше всего туда пройти и попросили рассказать нам о дороге, ибо они сами не хотели идти туда; они ответили, что дорога идет на север вверх по реке и что за семнадцать дней пути мы не найдем там никакой еды, кроме плодов, которые они называют чаканами
[107] и что даже если отбивать эти чаканы камнями, то и тогда их нельзя есть, такие они сухие и жесткие. И это все оказалось правдой, ибо они нам все это показали и мы не смогли есть чаканы. Еще индейцы сказали, что, пока мы будем подниматься вверх по реке, мы будем все время идти среди враждебных им народов, которые говорят на том же языке, что и они, и что у этих людей не будет никакой еды, чтобы дать нам, но они примут нас радушно и подарят много накидок из хлопковых тканей и шкур, а также другие вещи, которые у них есть; и тем не менее им кажется, что нам ни в коем случае не следует идти этим путем. Мы не знали, что делать, какой выбрать путь, чтобы он оказался более удобным, и в таких сомнениях мы провели среди этих индейцев два дня.
Они кормили нас фасолью и тыквами; способ, которым они их приготовляли, был для нас совершенно новым, поэтому я хочу рассказать о нем здесь, чтобы было видно и понятно, сколь различны и необычны дарования и умения существ человеческих. У индейцев нет котлов, и, чтобы сварить то, что они собираются есть, они берут калабасу, наполняют ее до половины водой, кладут в огонь много камней, таких, что легко накаляются, и когда видят, что камни уже раскалились, достают их щипцами, сделанными из палок, и бросают в калабасу с водой, пока вода не начнет кипеть от жара этих раскаленных камней; когда же вода закипит, в нее кладут то, что надо приготовить, и пока еда готовится, остается только вынимать из калабасы одни камни и класть в нее другие, чтобы вода продолжала кипеть, а еда вариться; вот как они готовят.
Глава XXXI
О том, как мы шли дальше дорогой маиса
После того как мы провели два дня в этой деревне, мы решили идти дальше и искать маис, но не захотели идти той дорогой, о которой нам говорили «коровьи люди», ибо она шла на север; а это означало для нас большой крюк, так как мы всегда твердо верили, что достигнем своей цели, идя прямо на закат. И вот мы продолжили свой путь, прошли всю землю и вышли к Южному морю; нас не остановил страх перед голодом, который мы должны были испытать и который на самом деле испытали: мы голодали в течение шестнадцати дней пути, о чем нас и предупреждали индейцы.
