Книга Кораблекрушения, страница 3. Автор книги Альвар Нуньес Кабеса де Вака

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Кораблекрушения»

Cтраница 3

Индейцы, озабоченные лишь тем, чтобы избавиться от незваных пришельцев, а еще лучше направить их на земли своих врагов, указывают испанцам путь на северо-запад, как раз туда, где золота нет и в помине. Наконец, самому Нарваэсу становится ясной бессмысленность похода, и испанцы, с трудом сдерживая натиск воинственных семинолов, теряя людей, пробиваются обратно к побережью. И здесь они сталкиваются с последствиями третьего стратегического просчета Нарваэса: кораблей нет, так как Нарваэс услал их в направлении Пануко искать удобную гавань. В этом безвыходном положении, когда судьба людей зависела уже не от приказов начальника-авантюриста, но от них самих, испанцы проявили стойкость, выдержку, изобретательность: соорудив из подручных средств пять огромных парусных лодок, они поплыли вдоль побережья вслед за кораблями. Драматическое путешествие закончилось гибелью большинства его участников. Погиб и Нарваэс, бросивший в тяжелую минуту своих людей на произвол судьбы [2].

Лодка Кабесы де Вака закончила свое плавание у небольшого островка (по-видимому, недалеко от залива Галвестон), которому испанцы дали весьма выразительное название — Злосчастья (Mai Hado). Отсюда в 1534 году и начинаются странствия Кабесы де Вака и его спутников. Трудно точно восстановить их маршрут, составляющий, по скромным подсчетам, 5500 километров. Ясно, однако, что они прошли по территории современных штатов Техас, Нью-Мексико, Аризона, пересекли Рио-Гранде и дошли до верховьев реки Синалоа, где, по мнению советского исследователя И. П. Магидовича, они, «вероятно, не раз переваливали западную Сьерра-Мадре и посещали долины рек, впадающих в Мексиканский залив» [3]. В верховьях Синалоа они наконец встретили отряд испанцев и были отправлены в селение Кульякан, а затем в Мехико.


Кораблекрушения

Трудно идентифицировать и многочисленные индейские племена, среди которых жили путешественники (подробнее об этом см. в комментариях к этой книге). Примечательно, что сам Кабеса де Вака выучил шесть индейских языков. Столь же различны, как и языки племен, были степень их культурного развития, особенности социальной организации, верования и обычаи. Испанцы жили и среди примитивных собирателей, и среди бродячих охотников, и среди оседлых земледельцев юго-запада, культивировавших маис, достигших успехов в ткачестве и гончарстве, возводящих солидные жилища. Новый жизненный опыт Кабесы де Вака и его спутников был существенно обогащен и тем, что им самим пришлось пережить в индейском обществе всевозможные виды социальных трансформаций: они были и завоевателями, и жалкой кучкой потерпевших кораблекрушение людей, со слезами благодарности принимающих помощь и сочувствие индейцев, они были и домашними рабами. Кабеса де Вака, проявив энергию и находчивость, сумел стать бродячим купцом. Далее, по желанию индейцев испанцы превратились в знахарей и, наконец, в полуобожествляемых магов — «детей солнца». Еще более разительна та внутренняя трансформация, которую претерпел сам Кабеса де Вака: из, в лучшем случае, холодного наблюдателя он превратился в друга, а потом и в горячего защитника индейцев.

В последних главах своей книги Кабеса де Вака подробно рассказывает о своих столкновениях по этому поводу с капитаном Алькарасом — человеком губернатора Новой Галисии Нуньо де Гусмана. Кабеса де Вака делает все возможное, чтобы хоть как-то смягчить жестокости и произвол испанцев: он обращается к властям, он убеждает индейцев строить церкви и креститься, наивно полагая, что это предотвратит дальнейшее насилие. Разумеется, усилия Кабесы де Вака ничего не могли изменить в исторической судьбе индейцев. Однако живым людям, за которыми охотились как за дикими зверями, было далеко не безразлично, в каких конкретных формах протекал их контакт с пришельцами. В этом смысле Кабесе де Вака удалось добиться частных успехов: жестокость в обращении с индейцами была несколько умерена, а смелые протесты в частности, первый, неопубликованный, отчет королю) способствовали смещению Гусмана.

Кабесу де Вака иногда называют светским двойником отца де Лас Касаса [4]. Такое сравнение нельзя считать пре увеличенным. Но важно подчеркнуть и существенное различие между ними: современник Кабесы де Вака, знаменитый «защитник индейцев», выдающийся историк-гуманист Бартоломе де Лас Касас был образованнейшим человеком своей эпохи, его гуманизм шел не только от сердца, он формировался и как научное мировоззрение в стенах одного из лучших в Европе Саламанкского университета, где в XVI веке активно разрабатывались передовые гуманистические идеи; что же касается Кабесы де Вака, то он, в сущ кости, был не слишком образованным человеком, он был простым воином; его гуманизм сложился на дымных стоянках индейцев, в голодных переходах, в суровой борьбе за выживание, он — результат его собственного жизненного опыта, следствие прямого взгляда на окружение, отказа от многих предрассудков, честной оценки своей жизни среди индейцев, где он много раз должен был бы погибнуть без их помощи. Бесспорно, исторически ограниченная, но тем не менее вполне очевидная внутренняя эволюция Кабесы де Вака придает высокий смысл его скитаниям. Именно в ней следует искать секрет обаяния этой незаурядной личности.

Автор «Кораблекрушений» был первооткрывателем в полном смысле этого слова: почти все, что он видел и описал, он видел и описал первым. Благодаря его пытливости, наблюдательности, цепкой памяти европейцы узнали о существовании земли континентальных масштабов к северу и северо-востоку от Мексики. Он первым описал бизона, опоссума, первым рассказал о многих обычаях индейцев, особенностях их семейной жизни, общественного уклада, первым дал довольно подробные сведения о природе юга и юго-запада Северной Америки. Но пожалуй, самое главное, в чем он оказался одним из первых, — это в открытии самих индейцев, в призыве к гуманному обращению с обитателями Нового Света.

* * *

Несколько слов о том, как сложилась дальнейшая судьба Кабесы де Вака. Назначенный аделантадо и губернатором Ла-Платы, он в 1540 году снаряжает на свои деньги три корабля (что обошлось в 8 тысяч дукатов — весьма значительная сумма по тем временам) и вновь, теперь уже из Кадиса, отплывает в Америку. Эту экспедицию испанские историки нередко называют «спасательной» (Expedicion de socorro). Дело в том, что в Буэнос-Айресе, основанном Педро де Мендосой в 1537 году, а также в Асунсьоне, заложенном вскоре после этого, испанцы находились в чрезвычайно тяжелом положении: Буэнос-Айрес был разрушен, не прекращались, по вине самих же испанцев, столкновения с индейцами, среди завоевателей царили раздор и распри, сам Педро де Мендоса еще в 1537 году вернулся в Испанию.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация