Дети не могут защитить себя так, как взрослые. Дети, пережившие посягательства, в дальнейшем могут страдать от серьезных психологических проблем, и, кроме того, некоторые из них начинают сами практиковать насилие во взрослом возрасте. Поэтому многие специалисты занимаются разработкой эффективных методов психотерапии, направленных на детей. Американские психотерапевты Джудит Коэн и Энтони П. Маннарино разработали метод под названием «травма-фокусированная поведенческая психотерапия», считающийся особенно эффективным в работе с детьми, пережившими посягательства. Мы немного расскажем об этом методе, чтобы иллюстрировать один из способов терапевтической беседы.
Метод ориентирован прежде всего на получение следующих результатов:
Научить ребенка справляться и контролировать свои симптомы (реакции).
Помочь ребенку высказаться, облечь в слова произошедшее, даже самое плохое и «стыдное», тайны, которые он носил в себе.
Привлечь родителей, или того из родителей, кто не совершал посягательств и будет в дальнейшем заботиться о ребенке. Родителям помогают создать для ребенка атмосферу надежности и безопасности.
Ребенок учится выражать себя, для него создают расслабляющую атмосферу, чтобы он сумел поделиться своей историей с психотерапевтом и родителями. Психотерапевт сначала выстраивает доверительные отношения с ребенком и только после этого начинает работать над тем, чтобы узнать от ребенка, что с ним произошло. Именно это отличает данный метод от традиционной психотерапии, при которой рассказ о травмирующем событии не является первостепенной задачей.
Известно, что дети могут тратить много сил на то, чтобы скрывать произошедшее посягательство, особенно если оно носило сексуальный характер. Случившееся настолько ужасно, что дети оказываются не в состоянии говорить об этом, чувствуют вину и собственную ответственность за то, что с ними произошло. С помощью психотерапевта они учатся облекать в слова события и переживания, что делает их менее опасными и травмирующими. Слушая рассказ ребенка, терапевт может узнать о повторяющихся, деструктивных стереотипах мышления, которые имеют отношение к травме, например: «Если бы я не сделал того-то, то ничего бы не произошло». Психотерапевт работает над тем, чтобы мысли ребенка, скажем, о его вине и ответственности, обрели иную направленность. Также важно давать ребенку объективную информацию. Например, он может почувствовать облегчение, узнав о том, что его мысли и чувства являются вполне нормальными и многие другие дети так же переживают травмирующие события.
Опыт Коэн и Маннарино свидетельствует о том, что насилие в семье — самый сложный для работы тип травмы, особенно если ребенок вынужден продолжать общение с агрессором. «К сожалению, правовая система не всегда принимает во внимание тот факт, что переживание насилия наносит ребенку серьезнейший вред. Отец, который дурно обращается с матерью на глазах у ребенка, считается плохим мужем, но нормальным отцом, и даже может получить главное право опеки. Это плохо, но психотерапевтам приходится учитывать эти обстоятельства. Насилие в семье тяжело переживается потому, что дети любят своих родителей, даже несмотря на то что те совершают насилие», — говорит Энтони Маннарино (интервью интернет-изданию Dagbladet. 14.09.2007 г.).
По опыту психотерапевтам известно, что родители в целом недооценивают воздействия на ребенка скрытого домашнего насилия. Поэтому важной задачей психотерапии является помощь родителям в осознании этого факта. Если отец или отчим совершает насилие над ребенком, мать зачастую не верит в то, что это правда. (В случае если насилие совершается матерью, отец также проявляет недоверие.) Маннарино считает, что в таких ситуациях необходимо пойти навстречу матери и продемонстрировать понимание того, насколько ей тяжело принять такую реальность. Цель работы заключается в том, чтобы мать смогла защитить ребенка, помочь ему справиться с проблемами и жить дальше. Если родители приходят на терапию со своими детьми, они, как правило, мотивированы на результат. Однако можно добиться хороших результатов и не привлекая к терапии родителей, уверен Маннарино.
Специалисты государственного центра исследования насилия и посттравматического стресса в Осло проявили большой интерес к американской методике и организовали обучающий курс для норвежских психотерапевтов. Теперь она используется в различных детско-юношеских психиатрических поликлиниках.
Глава 4. Война за детей
После разрыва отношений с психопатическим супругом или супругой следует период мучительных тяжб за право проживания с детьми и общения с ними. Как в такой ситуации оградить детей от тяжелых переживаний? Когда один из родителей угрожает другому и использует детей для обострения конфликта, то и жертвы, и профильные государственные инстанции сталкиваются с серьезными проблемами.
В большинстве случаев пары сами договариваются о том, как они в дальнейшем будут взаимодействовать со своими детьми. Все проходят процедуру обязательной медиации, целью которой, в частности, является достижение соглашения о месте жительства ребенка и порядке общения с ним. Однако в некоторых ситуациях достичь договоренности бывает крайне сложно. В 10 % случаев пары не приходят к согласию по этому вопросу. Тогда они обращаются в суд.
Многие приходят к совместному решению сразу, принимая условия, предложенные судьей, то есть заключают мировое соглашение.
В 5 % случаев конфликт, связанный с ответственностью за детей, заканчивается судебным разбирательством. Около половины из них разрешается в ходе слушаний добровольным регулированием. Остальные дела находятся в производстве до вынесения судом окончательного решения.
Как правило, в такие трудноразрешимые конфликты вовлечены родители, имеющие расстройство личности. Порой обе конфликтующие стороны настроены воинственно, но чаще всего имеет место дисбаланс сил — властный отец, годами унижавший мать, или манипулирующая мать, державшая всю семью под своим жестким контролем, не желают уступать своих прав.
Когда такие отношения заканчиваются разрывом, начинается борьба за детей. Одна сторона требует совместного проживания с ребенком, другая выступает против этого, считая, что ребенку это не пойдет на пользу. Также могут возникать споры о порядке общения с детьми. Рассмотрим ситуацию на примере Сири и Отто.
Сири жила одна со своей восьмилетней дочерью Элиной. Она встретила Отто — внимательного и чуткого человека, который к тому же сразу нашел общий язык с ее дочкой. Спустя полгода Отто переехал к Сири. Вскоре она забеременела. Отто это не понравилось. Он считал, что они к этому еще не готовы, и настаивал на аборте. Но Сири хотела оставить ребенка.
После рождения Монса Отто мало-помалу стал меняться. Он уже не был тем добродушным человеком, которого она полюбила. Теперь он был недоволен всем, что делает Сири, в частности, он считал ее плохой матерью. По его мнению, она совершенно неправильно воспитывала Элину. Кроме того, он все время критиковал девочку.
Когда Монсу исполнилось полгода, Сири не выдержала и попросила Отто съехать. В ответ он заявил: «Я тебя уничтожу: у тебя не будет ни денег, ни детей».
