– Ты что, совсем ничего не помнишь? – всхлипнула она.
– Оля… В свое время ты все узнаешь. Главное – мы вернулись.
– Это все из-за аварии, да? – Девушка смотрела мне прямо в глаза.
– В общем, да, – неохотно ответил я, дотронувшись рукой до того места, где была вживлена пластина.
Мы сели на топчан.
– Послушай, – нерешительно начал я. – Я бы не хотел, чтобы о происшедшем знали наши ребята…
– Я ничего им не сказала. – Ольга прильнула ко мне. – Ты помнишь, как ты нес меня на руках?
– На руках? – Я с удивлением уставился на нее. – С чего это?
Ольга рассказала, как мы добрались домой.
Я мгновенно покрылся потом. Как мне это удалось?
– …лицо твое было похоже… на маску, а глаза стали будто стеклянные…
«Знала бы ты, на что было похоже во сне твое лицо», – я невесело улыбнулся.
– Сколько? – спросил я.
– Чего сколько? – Ольга непонимающе посмотрела на меня.
– Сколько я тебя нес? У меня дико болят все мышцы, будто меня через мясорубку прокрутили.
– Ну, точно не знаю. Минут тридцать, наверное. Как твоя рука?
Я посмотрел на порез. Рана уже затянулась и покрылась коркой, но все равно еще болела.
– В норме.
Ольга внимательно смотрела на меня.
– С тобой все в порядке?
– В настоящий момент да.
– Пойдем умоемся, ребята ужин приготовили.
Я поднялся с кровати и увидел, что перепачкал все покрывало.
– Дима?
– Я за него. – Я стал стаскивать с себя майку.
– А я знаю, о чем ты думал там, в болоте. – Глаза Ольги заблестели. Они сияли той же голубизной, как умытое ливнем небо.
(Секс, грязный, грубый секс.)
– Знаешь, и хорошо, – отрубил я, чувствуя, что краснею.
(Ты любишь, любишь?)
Я взял мыло и полотенце, вспомнив свои ощущения. От воспоминаний по моему телу прошла дрожь.
– Пойдем после ужина на море?
(Ты когда-нибудь занимался этим в воде?..)
Я вздрогнул, чуть не выронив мыло. Колючий холодок пробежал по спине. Внимательно посмотрел на Ольгу. Она призывно и многообещающе улыбнулась.
– Нет, – поспешно ответил я, пожалуй, слишком поспешно. Брови Ольги удивленно взметнулись вверх.
– Уже поздно, да и рука разболелась, – сконфуженно сказал я и торопливо вышел наружу.
Умывшись, я подошел к костру и сразу поймал затравленный взгляд Дианы. С запада, где начало темнеть небо, уже доносились первые раскаты грома. Солнце окрашивало края надвигающихся туч в ослепительно-желтые тона и светило в случайные просветы, словно блестел чистейший топаз.
– Как у вас тут дела? – беззаботно поинтересовался я, присаживаясь на скамейку.
Мне показалось, что Ди хотела что-то сказать, но передумала.
– У нас все нормально, а вот где вы пропадали более десяти часов? – Вит в упор смотрел на меня.
– Гуляли, – я удивленно взглянул на него. – Это ведь не запрещено?
– Нет, не запрещено. Но тебе не могло прийти в голову, что мы волновались?
– Право, мне очень неловко, что мы заставили вас волноваться.
Из домика любви вышел Дэн. Вид у него был расстроенный.
– С Зиной что-то неладное, – задумчиво проговорил он. – Мне пришлось закрыть ее в клетке, – добавил он.
(Ирина настояла на том, чтобы Дэн взял с собой небольшую переносную клетку для Зины. «Отправляясь в такую дальнюю поездку, всегда нужно рассчитывать на непредвиденные обстоятельства», – говорила она.)
Мы сели ужинать.
– Осталось еще две банки тушенки, – сообщила Ира, – и две банки рыбных консервов. Сухари тоже заканчиваются, – добавила она озабоченно.
– С ней это впервые, – продолжал Дэн, вороша угли палкой. Ирина присела возле него и мягким движением взяла укушенную руку парня.
– Нужно обработать рану. – Ира разглядывала его ранку. Лицо девушки стало серьезным. – Это, между прочим, вас тоже касается, товарищ, – обратилась она ко мне.
Дэн кинул палку в костер и сел за стол.
– Я уже свою обработал. Спиртом.
– Внутрь? – Вит зачерпнул ложкой рис.
– Ну да. Что я, дурак, что ли, лить его на рану. – Дэн жадно накинулся на еду.
Ира вздохнула:
– Господи, ну что за дурачок.
Стал накрапывать дождик. Первые капли приятно холодили горячую от солнца кожу.
– Кто не работает, тот ест, – с блаженным видом проговорил Дэн, выскребая остатки риса. Настроение у него заметно поднялось, и он засиял, как медный грош.
– Иришка, спасибо. – Вит чмокнул Ирину в щеку и снова полез за сигаретами.
Диана смотрела на него с явным неудовольствием.
– Вскипятил бы мне лучше воды, у меня голова грязная, – сказала она.
Вит скорчил физиономию. «Вскипятил бы воды, постирал бы мое белье, принес бы мне попить, отвел бы пописать…» – говорил его взгляд.
– Ты же вчера ее мыла.
– И что? Это Дэн с Димой могут спать, есть и в туалет ходить в одном месте. Здесь такая грязь…
Дэн грустно покачал головой.
– Однако как много о себе узнаешь нового. Я не испытываю потребности мыть голову каждый день, так как не сую ее в грязь. Думаю, Дима солидарен со мной, – сказал он, прищурив глаза.
Диокинула Дениса испепеляющим взглядом, после чего поднялась и направилась в дом, демонстративно покачивая красивыми бедрами.
Я улыбнулся про себя.
– Дэн, ну сколько можно? Ну ладно, ты со мной не считаешься, но люди уже скоро стреляться будут только от одного твоего появления, – в сердцах бросила Ирина, убирая со стола посуду.
– Ира, я помогу, – поднялась с места Ольга.
* * *
Диана вошла в дом и с силой захлопнула за собой дверь. В окне звякнуло стекло.
– Твою мать! – вырвалось у нее. Она сжала кулачки и крепко зажмурилась, пытаясь совладать с собой. Простояв так некоторое время, она открыла глаза и глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.
Черт! Вся эта поездка стала надоедать ей уже на второй день. Вместо ожидаемого романтического путешествия – обыкновенный поход, вместо мягкого белого песочного пляжа – колкие камни, вместо шоколадного загара – облезлая кожа, как у больного проказой, вместо уютных номеров – жесткие деревянные топчаны с соломой.
Язвительные шуточки Аверина приводили в бешенство. Шут гороховый! «И почему Виталик не заткнет ему рот?» – в бессильной ярости думала она. А этот наглый, вечно невозмутимый Стропов!
