После завтрака Клим взял свое подводное ружье и отправился с Ральфом на море.
Я нашел укромное местечко недалеко от костра и стал точить подаренный Климом нож. Точилом служил небольшой плоский камень.
Подошел Дэн с клеткой в руках. Лицо у него было серьезным как никогда, и я не упустил возможность ему об этом сказать, поскольку это никак не вяжется с его имиджем. Пропустив мою реплику мимо ушей, он присел возле меня и прислонил клетку к дереву.
– Зине стало хуже, – вымолвил он. – Она ничего не ела с тех пор. Что с ней могло произойти? – Он неуверенно поднял на меня глаза.
Я приподнялся и отложил нож в сторону.
– Разреши, я взгляну.
Все с таким же отрешенным видом он протянул мне клетку.
Зина лежала в углу, положив голову на лапки. Ее некогда белоснежная шерстка потемнела, свалялась и торчала клочьями, глаза-бусинки потускнели, хвост вяло подрагивал. Мордочка была измазана в засохшей крови, вероятно, она кидалась на решетку.
Я протянул к дверце руку.
Дэн схватил меня за плечо:
– Осторожно!
В тот же момент крыса с необыкновенной скоростью метнулась к решетке, со всего маху ударившись о прутья. На мордочке появилась свежая кровь, капельки крови висели также на усах, сверкая, точно крошечные рубины. Она жалобно запищала и снова стала метаться по клетке. Затем она остановилась и в упор посмотрела на нас. Разбитый носик нервно подергивался, шерсть поднялась дыбом. Потом Зина повернула голову в сторону моря и снова вперила в нас испуганный взгляд.
– Дэн, будь я проклят, если она не хочет что-то нам сказать! – воскликнул я, наблюдая за Зиной.
– Я бы никогда в это не поверил, – ошеломленно выдавил Денис. Он растерянно смотрел на свою питомицу, кусая губы.
Зина то умоляюще смотрела на нас, то переводила взгляд на море. Неожиданно она задрала голову вверх и завыла, именно завыла, да, я не ошибся, не запищала, а завыла. Встав на задние лапы, она кричала, захлебываясь собственной кровью. В этих жутких звуках, которые исходили из ее крохотной глотки, было столько ужаса и боли, что мне стало страшно.
«Ну же, глупые, неужели вы ничего не понимаете?!» – будто говорили ее обезумевшие от страха глаза.
Дэн испуганно отступил назад.
– У меня такое ощущение, что она хочет, чтобы мы отправились к морю, – тихо предположил он.
– Возможно. Если это не плод моего больного воображения, готов поклясться, что Зина просит нас покинуть это место, – сказал я.
Брови Дэна поползли вверх.
– Ты шутишь? – с беспокойством спросил он.
– Думаю, нет. Может, было бы лучше ее выпустить наружу? – предложил я.
– Она не пойдет. Смотри!
Дэн наклонился над клеткой и, нажав на рычажок дверцы, опустил его вниз. Клетка открылась.
Зина попятилась, продолжая кричать. Забившись в угол, она в страхе глядела на нас. Крошечная капелька крови сорвалась с ее дрожащего усика и упала на дно клетки.
– Да что с ней?! – Дэн был готов расплакаться и с надеждой смотрел на меня.
– Дэн, я же не врач. Могу одно сказать – дела хреновы.
– Это я и сам вижу. Может, Клим чем-нибудь поможет?
Я ничего не ответил. И хотя я всегда был равнодушен к грызунам, смотреть, как она умирает (а сомнений в том, что она умирает, у меня уже не было, но говорить об этом Дэну я, понятное дело, не стал), я не мог.
Из дома вышла Диана в соблазнительных коротеньких шортиках. Черты лица заострились, под глазами темные круги. Мельком взглянув на нас, она присела на краешек скамьи и принялась расчесывать волосы.
Ирина подошла к ней.
– Как самочувствие?
– Нормально.
– Можешь воспользоваться моим зеркалом.
– Нет, спасибо. – При этих словах кровь отхлынула от лица Ди и она вздрогнула, уронив расческу.
«Да, дорогая, выглядишь ты неважно. Низкопробные девочки с Тверской с похмелья выглядят куда свежее. Уж не знаю, паук ли напугал тебя либо что-то еще, но это сильно на тебе отразилось», – подумал я.
Закончив точить нож, я слегка дотронулся до лезвия пальцем, пробуя его остроту. Удовлетворенный своей работой, я решил прогуляться к морю.
Мне хотелось побыть в одиночестве, но из приличия я предложил Ольге составить мне компанию. На мое счастье, девушка отказалась, сославшись на то, что будет помогать Ирине.
* * *
После завтрака все разбрелись кто куда. Дима с Климом ушли к морю, Ральф, естественно, увязался за ними. Одно время собака крутилась подле Игоря, тот сначала испуганно поджимал ноги и бормотал типа «фу». Однако через некоторое время Гуфи уже гладил Ральфа и что-то ему рассказывал. Воспитанный Ральф вежливо и терпеливо слушал Гуфи, позволяя себя чесать за ушами, однако, когда возник вопрос оставаться с ним либо бежать на море за хозяином, овчарка не колебалась ни секунды. Оставшись один, Гуфи вздохнул. Притулившись на краешке скамейки с книжками, он углубился в их изучение.
Денис некоторое время возился с Зиной, после чего куда-то исчез. Ирина видела, в каком состоянии он находился, и решила его не трогать, пусть погуляет в лесу. Ей было больно смотреть на него, да и крысу тоже жалко (Ира успела к ней привязаться, несмотря на то что всегда боялась крыс и мышей), но девушка ничего не могла сделать. Правда, ее несколько удивило, что Денис оставил клетку с визжащей Зиной прямо под деревом, а сам ушел. Она пыталась промыть разбитый носик Зины ватой, но крыса не давалась в руки и больно оцарапала ей руку. Чертыхнувшись, девушка отнесла клетку в дом.
Ольга готовила на обед фасолевый суп, что-то напевая себе под нос, и Ирина не могла не улыбнуться. Сегодня она с изумлением для себя отметила, что Ольга за какой-то один день из неприметной, бесцветной особы превратилась в весьма привлекательную и милую девушку. Она словно расцвела, как расцветает чудесная роза. Глаза девушки сияли, лицо лучилось счастьем. «А этот Стропов, оказывается, сердцеед, – усмехнулась Ира. – Влюбить в себя меньше чем за сутки девушку – на это нужен талант».
Диана угрюмо сидела в беседке, вяло листая журналы мод, но цепкий взгляд Ирины сразу отметил, что разодетые манекенщицы интересуют Миляеву меньше всего.
«Что-то гложет ее», – подумала Ира. Обильный макияж не смог скрыть бледность и явную усталость девушки.
Поразмыслив, чем бы заняться, девушка решила постирать вещи. Дэн снова где-то вывозился, как поросенок, да и у Ирины накопилось кое-какое белье.
Нагрев на костре воду, девушка начала стирать. Она очень трепетно относилась к чистоте и личной гигиене, не без труда приучив к этому Аверина. Ира свалила выстиранные вещи в таз и направилась к ручью. Она знала, что нет ничего лучше, чем прополоскать выстиранное белье в проточной воде либо ручье.
